j
Название книги | Прощай, любить не обязуйся |
Автор | Ахмадулина |
Год публикации | 2020 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | Золотая коллекция поэзии |
ISBN | 978-5-04-098863-1 |
EAN13 | 9785040988631 |
Артикул | P_9785040988631 |
Количество страниц | 352 |
Тип переплета | цел. |
Формат | - |
Вес, г | 1040 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
Белла АкмадудниаБелла Ахмадулина. G*P-•Прощай, любить не обязуйсяУДК 821.161.1-1 ББК 84(2Рос=Рус)6-5А95Оформление серии «Золотая коллекция поэзии» Натальи ЯрусовойВ оформлении обложки использована фотография: Subbotina Anna / Shutterstock.com Используется по лицензии от Shutterstock.comАхмадулина, Белла Ахатовна.А95 Прощай, любить не обязуйся / Белла АхISBN 978-5-04-098863-1Чуткость Беллы Ахмадулиной к звуку, музыстихах.УДК 821.161.1-1ББК 84(2Рос=Рус)6-5© Ахмадулина Б. А., наследники, 2020 © Оформление. ООО «Издательство.ISBN 978-5-04-098863-1 «Эксмо», 2020МОЯ РОДОСЛОВНАЯВычисляя свою родословную, я не имела в виду сосредоточить внимание читателя на долгих обстоятельствах именно моего возникновения в мире: это было бы слишком самоуверенной и неПроверив это удачей моего рождения, ничем не отличающегося от всех других рождений, я обдям и событиям, от которых оно так или иначе заДевичья фамилия моей бабушки по материнДед моего отца, тяжко терпевший свое казанЛюди эти, познавшие испытания счастья и не1...Ия спала все прошлыевека светло и тихо в глубине природы.В сырой земле, черней черновика, души моей лишь намечались всходы.Прекрасна мысль — их поливать водой! Мой стебелёк, желающий прибавки, вытягивать магнитною звездой — поторопитесь, прадеды, прабабки!Читатель милый, поиграй со мной! Мы два столетья вспомним в этих играх. Представь себе: стоит к тебе спиной мой дальний предок, непреклонный Игрек.Лицо его пустынно, как пустырь, не улыбнется, слова не проронит. Всех сыновей он по миру пустил, и дочери он монастырь пророчит.Я говорю ему:— Старик дурной!Твой лютый гнев чья доброта поправит? Я б разминуться предпочла с тобой, но все ж ты мне в какой-то мере прадед.В унылой келье дочь губить не смей! Ведь, если ты не сжалишься над нею,как много жизней сгинет вместе с ней, и я тогда родиться не сумею!Он удивлен и говорит: -Чур, чур!Ты кто?Рассейся, слабая туманность! — Я говорю:— Я — нечто. Я — чуть-чуть, грядущей жизни маленькая малость.И нет меня. Но как хочу я быть!Дождусь ли дня, когда мой первый возглас опустошит гортань, чтоб пригубить, о Жизнь, твой острый, бьющий в ноздри воздух?Возражение Игрека:— Не дождешься, шиш! И в том я клянусь кривым котом, приоткрывшим глаз зловещий, худобой вор о ны в е щей, крылья вскинувшей крестом, жабой, в тине разомлевшей, смертью, тело одолевшей, белизной ее белейшей на кладбище роковом.(Примечание автора:Между прочим, я дождусь, в чём торжественно клянусь жизнью вечной, влагой вешней, каждой веточкой расцветшей, зверем, деревом, жуком и высоким животом той прекрасной, первой встречной, женщины добросердечной, полной тайны бесконечной, и красавицы притом.)— Помолчи. Я — вечный Игрек. Безрассудна речь твоя, Пусть я изверг, пусть я ирод, я-то — есть, а нет — тебя.И не будет! Как не будет с дочерью моей греха. Как усопших не разбудит восклицанье петуха. Холод мой твой пыл остудит. Не бывать тебе! Ха — ха.2Каков мерзавец! Пусть он держит речь. Нет полномочий у его злодейства,чтоб тесноту природы уберечь от новизны грядущего младенца.Пускай договорит он до конца, простак недобрый, так и не прознавший, что уж слетают с отчего крыльца два локотка, два крылышка прозрачных.Ах, итальянка, девочка, пра-пра- прабабушка! Неправедны, да правы поправшие все правила добра, любви твоей, проступки и забавы.Поникни удрученной головой!Поверь лгуну! Не промедляй сомненья! Не он, а я, я — искуситель твой, затем, что алчу я возникновенья.Спаси меня! Не плачь и не тяни!Отдай себя на эту злую милость! Отсутствуя в таинственной тени, небытием моим я утомилась.И там, в моей до-жизни неживой, смертельного я натерпелась страху, пока тебя учил родитель твой: «Не смей! Не знай!» — и по щекам с размаху.На волоске вишу! А вдруг тверда окажется науки той твердыня? И все. Привет. Не быть мне ни-ко-гда. Но, милая, ты знала, что творила, когда в окно, в темно, в полночный сад ты канула давно, неосторожно. А он — так глуп, так мил и так усат, что, право, невозможно... невозможно...Благословляю в райском том саду и дерева, и яблоки, и змия, и ту беду, бог весть в каком году, и грешницу по имени Мария.Да здравствует твой слабый, чистый след и дальновидный подвиг той ошибки! Вернется через полтораста лет к моим губам прилив твоей улыбки.Но беговым суровым облакам не жалуйся! Вот вырастет твой мальчик — наплачешься. Он вступит в балаган. Он обезьяну купит. Он — шарманщик.Прощай же! Он прощается с тобой, и я прощусь. Прости нас, итальянка! Мне нравится шарманщик молодой. и обезьянка не чужда таланта.Песенка шарманщика:В саду личинка выжить старается. Санта Лючия, мне это нравится! Горсточка мусора — тяжесть кармана. Здравствуйте, музыка и обезьяна!Милая Генуя нянчила мальчика, думала — гения, вышло — шарманщика!Если нас улица петь обязала, пой, моя умница, пой, обезьяна!Сколько народу! Мы с тобой — невидаль. Стража, как воду, ловит нас неводом.Добрые люди, в гуще базарной, ах, как вам любы мы с обезьяной!Хочется мускулам в дали летящие ринуться с музыкой, спрятанной в ящике.Ах, есть причина, всему причина, Са-а-нта-а Лю-у-чия, Санта-а Люч-ия!3Уж я не знаю, что его влекло: корысть, иль блажь, иль зов любви неблизкой — но некогда в российское село — ура, ура! — шут прибыл италийский.(А кстати, хороша бы я была, когда бы он не прибыл, не прокрался. И солнцем ты, Италия, светла, и морем ты, Италия, прекрасна.Но, будь добра, шарманщику не снись, так властен в нём зов твоего соблазна, так влажен образ твой между ресниц. что он — о, ужас! — в дальний путь собрался.Не отпускай его, земля моя!Будь он неладен, странник одержимый!В конце концов он доведет меня, что я рожусь вне родины родимой.Еще мне только не хватало: ждать себя так долго в нетях нелюдимых, мужчин и женщин стольких утруждать рожденьем предков, мне необходимых, и не рождаться столько лет подряд, — рожусь ли? — всё игра орла и решки, — и вот непоправимо, невпопад, в чужой земле, под звуки чуждой речи, вдруг появиться для житья-бытья. Спасибо. Нет. Мне не подходит это. Во-первых, я — тогда уже не я, что очень усложняет суть предмета.Но, если б даже, чтобы стать не мной, а кем-то, был мне гнусный пропуск выдан, — всё ж не хочу свершить в земле иной мой первый вздох и мой последний выдох.Там и останусь, где душе моей сулили жизнь, безжизньем истомили и бросили на произвол теней в домарксовом, нематерьяльном мире.Но я шучу. Предупредить решусь: отвергнув бремя немощи досадной,во что бы то ни стало я рожусь в своей земле, в апреле, в день десятый.)...Итак, сто двадцать восемь лет назад в России остается мой шарманщик.4Одновременно нужен азиат, что нищенствует где-то и шаманит.Он пригодится только через век.Пока ж — пускай он по задворкам ходит, старьё берёт или вершит набег, пускай вообще он делает, что хочет.Он в узкоглазом племени своем так узкоглаз, что все давались диву, когда он шел, черно кося зрачком, большой ноздрёй принюхиваясь к дыму.Он нищ и гол, а всё ж ему хвала!Он сыт ничем, живет нигде, но рядом — его меньшой сынок Ахмадулла, как солнышком, сияет желтым задом.Сияй, играй, мой друг Ахмадулла, расти скорей, гляди продолговато.А дальше так пойдут твои дела: твой сын Валей будет отцом Ахата.