j
Название книги | Стазис |
Автор | Картушов |
Год публикации | 2019 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Фантастика (ID = 165) |
Серия книги | Сломанный миф. Современная российская фантастика |
ISBN | 978-5-04-103605-8 |
EAN13 | 9785041036058 |
Артикул | P_9785041036058 |
Количество страниц | 384 |
Тип переплета | цел. |
Формат | - |
Вес, г | 560 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
£ло| 1И1ЧНлВАДИМ КАРТУШОВ СТАЗИСМосква 2019УДК 821.161.1-312.9ББК 84(2Рос=Рус)6-44К27Разработка серийного оформления и иллюстрация на переплете — К. А. ТеринаКартушов, Вадим Сергеевич.К27 Стазис / Вадим Картушов. — Москва : Эксмо, 2019. — 384 с.ISBN 978-5-04-103605-8Никто не знает, откуда в наш мир пришел Стазис. Почти никто не знает, что на той стороне. Но все знают три закона.Первый — живое не может долго находиться на территории Стазиса, не став его частью.Второй — когда тебя атакует эмиссар Стазиса, не смотри ему в глаза. Ты не сможешь отказаться от того, что увидишь в них.Третий — Стазис всегда где-то рядом.Есть и четвертый закон, который поможет тебе выжить. Но тот, кто его знает, всегда молчит. УДК 8211ц1312пУДК 821.161.1-312.9ББК 84(2Рос=Рус)6-44ISBN 978-5-04-103605-8© Картушов В., 2019© Оформление. ООО «Издательство«Эксмо», 2019Ангел мой в Соль-Илецке под слоем соли, спит на руках у Лизы, не зная боли, вены его лазурны, чиста рубаха, губы его скульптурны под слоем праха, губы его пурпурны, белесы брови, фреской многофигурной, огнем и кровью время его окружает, обходит с флангов Навна, принцесса света, бессмертный ангел,спит на руках у Лизы, уже не помня, как мы ее зарыли в сырые комья, как мы за ней ходили четыре года, как мы о ней забыли — в момент ухода.Дмитрий МельниковЧасть IЭсхатон не туда1.СинклерСинклер шел по железнодорожным путям. Под ногами хрустел гравий. Синклер легко пере«Они до сих пор не любят железную дорогу», — подумал он.Синклер поправил вещмешок. От прыжков тот сбивался и начинал больно стучать по боку. У вещОказываясь в новом городе, Синклер первым детристика сомнительного качества. В заброшенных городских библиотеках он мог просидеть нескольМелкий дождик застал врасплох. Синклер нахох— Утюгами, — сказал он и перепрыгнул с одноУ Синклера были странные хобби. Например, он любил песни из разных старых фильмов.— Все швыряли. И орали, — задумчиво добавил он. — И раздался вдруг. Печальный. Хруст серебряОн смачно пнул хрустящий железнодорожный гравий. Камешки взбрызнули волной и скатились по насыпи.Впереди показался синий знак с белыми буквами «р. Скалба». От реки повеяло гнилостным запахом. Подул промозглый ветерок. Крупные редкие капли стали заливать лицо. Синклер поежился.На автомобильном мосту через реку он увидел герб Хлеборобов. Герб был намалеван на картонке маркерами разноцветных веселых оттенков. ЧелоПомимо веселого человечка, на гербе присутствопредлагал полюбоваться на них и разделить его ра— Тот, кто. С хрустальной душой. Тот наказан. Расплатой большой, — проговорил Синклер.Герб был приклеен к деревянному колу. Кол, что характерно для Хлеборобов, воткнули в голову виЧасов шесть. Значит, недавно был патруль, помеВисельник задумчиво болтался на канате. На ли— Интересно. Чем пробили макушку. Прежде чем воткнуть? — задумчиво спросил Синклер. — Ледору— Гвоздодером? — предположил голос из-за спины.— Я знал. Вы там, — парировал Синклер. — Ваши засады. Становятся все прозаичнее.— Это не засада, — обиделся обладатель голоса. — Это пост, мужик. Ты вступил на землю Хлеборобов.— Я обратил внимание, — сказал Синклер, про— Чего ты уставился на него? Это вор и негодяй, украл комбайн, набрал туда всякого добра со скла— Да что ты, — сказал Синклер. — Я думаю. Там четыре пиньяты. На вашем гербе. Никакой жесто— Четыре чего?— Такие штуки. Висят. Чтобы дети. Конфеты вы— Я тебе сейчас голову прострелю, — сказал по— Можно повернуться?— Нет, я не одет, — язвительно сказал постовой. — Съел, да? Сатирик, юморист. Пиньяты! Мы тоже уме— Не надо так. Со мной говорить, — сказал СинкПостовой осекся, не успев развеселиться. Что-то в тоне Синклера дало ему понять, что говорить так действительно не стоит. От странных коренастых путников можно ждать любого дерьма. Например, что они окажутся профессиональными убийцами или родственниками князя.— Ты можешь повернуться, — сказал он. — Под— Меня зовут Синклер. Клана нет, — сказал СинПост не внушал доверия. Главный, тот, что завел разговор, — рыжий, кудрявый и с семитской наруж«Щеголь, — подумал Синклер. — Решил бицепсаша, и нож с правой стороны. Автомат держит, как курсистка. Глазки бегают. Может пальнуть сгоряча. Лицо слабовольное. Плохи дела у Хлеборобов, если стали на посты отряжать любителей».Двое остальных, в таких же клановых жилетах с нашивками, интереса не представляли. Стояли по— Вы братья? — спросил Синклер.— Все люди братья, — торжественно ответил ры— Мой дедушка. Твоему дедушке. В рот не по— Дедушку моего не трогай, — сказал рыжий, виОн набычился, готовый защищать семейную честь, но глаза нервно забегали. Человек без ору— Куда идешь? — спросил рыжий постовой. — Мы должны досмотреть твои вещи. И еще, это, ты дол— Куда иду. Тебе неважно. Вещи не смотреть. За— Сайра? — спросил постовой. — Это банок шесть надо.— Горбуша, три банки. Армейская тушенка.— Это дело! — оживился рыжий.— Все. Давай городской номер.— За городской добавить надо, — почтительно сказал рыжий.Наличие армейской тушенки вызвало у постово— Галеты. Четыре штуки.— Маловато, отец.— Торговаться не надо.На простоватом круглом лице старшего отрази«У Горбача и Сереги нет такого чутья — на тех, ко— Нравишься ты мне, отец! Вот другого кого не пустил бы, а ты прям на душу лег! — воодушевленно сказал старший поста. — И говоришь по делу! Ска«Решил свести все на анекдотики и уважение к старшим, чтобы авторитет среди команды не потеМолодец. Может, и не догадается. Может, и выжиРасплатившись, Синклер затянул свой вещмеДождь полил сильнее. Синклер плотнее укутался и ускорил шаг.— Но просто жаль. Об эту шваль. Разбить хруКоренастая фигура медленно теряла очертания в облаке водяной взвеси и хмуром подмосковном туРыжий любовно смотрел на большую банку на— Руки прочь от дамы, сучата, — сказал он. — Че— Одна, — пробормотал один.— Одна, — сказал другой.— У меня две нашивки и лычка. Я — старший поРыжий вздохнул с удовлетворением. Авторитет был восстановлен. Горбач и Серега приуныли и опуПостовые спустились обратно под мост. Жили они там, как сказочные тролли — в грязи и унынии.Сколоченная из грубых досок сторожка, прикрытая брезентом, вот и весь уют. Между стеной и сторожРазвели костер, надумали греть консервы.Серега задумчиво поковырял пальцем крышу сторожки.— Помнишь капюшон этого хмыря страшно— А что с ним?— Сам из мешка, а обшит брезентом. И вообще он весь закутанный, как бабка на привозе в мороз— И говорит строго, по-военному — добавил Гор— Строго. Обрывисто. И укутан, — сказал рыжий, и мелкие капельки холодного пота выступили на его спине. Мелкие детали, что насторожили его во время допроса, сложились в картину.Рыжий все-таки не зря был назначен старшим поста. Хлеборобовский мастер обороны отмечал рыжего, ценил, видел в нем какое-то чутье, интуи— Жопы на штырь, погнали быстро! Оружие под руку! Догоняем хмурого!— Да что случилось-то, батюшки, — перепугался Горбач, роняя консервный нож.— Это, сука, эмиссар! Как увидите — стреляйте!— Уверен? — внимательно спросил Серега. — Ма— Мы ему номер городской выдали, мудозвономер. Чей пост выдал? Наш. Быстро по велам, надо его догнать и завалить!Катиться на велосипедах по размокшей и хлюпа— Дождь, сука, следов не видать! — в отчаянии говорил рыжий. — И ни хера вообще не видать! В грязь закопается, как рак-отшельник, ищи потом!— Далеко не мог уйти! — задыхаясь, пробормоОн осмотрительно держался позади компаньонов.Горбач был совсем молодой — лет двадцать. Он никогда раньше не видел живого эмиссара и очень боялся. Это вообще была его первая вахта на граниМетров через триста Серега заприметил впереди сгорбленную фигурку, сидящую около дерева. При— Курит он, что ли? — удивился рыжий. — Сидит, устал, гнида. Откуда только сигареты взял?Рыжему мучительно захотелось курить. До фигу— А какая процедура? — спросил Горбач нерв— Дебил? — ответил Серега. — Это эмиссар. Ва— А вдруг он это самое... — робко запротестовал Горбач.— Валить, — сказал рыжий и скинул автомат с плеча.Промокший холодный воздух прорезала автоСигарета выпала изо рта и погасла, не успев доле— Дай я ему добавлю, — попросил Серега.Он вскинул «Макаров» и несколько раз прицель— Кучно, — похвалил рыжий. — Готовый, кажется. Пойдем зазырим. Горбач, чего встал?Горбач, так и не достав оружия, ошеломленно смотрел на упавшую фигуру. И все? И весь эмиссар? Сидел, курил, бабах, готов? А если он все-таки не эмиссар? Горбачу было жалко мужика в капюшоне, тревожно и боязливо.Постовые осторожно приблизились к фигуре. Впереди — Серега и рыжий. Горбач шагал позади. Он до сих пор не мог прийти в себя.Внезапно мертвый силуэт резко подскочил одГорбач стоял, оторопев. Он раньше напарников заметил сквозь завесу воды и тумана, что от шеи пляшущего в воздухе эмиссара идет веревка и ухо— Рыжий! Это кукла! — заорал он.За визгом и пальбой они его так и не услышали. Будто в замедленной съемке, Горбач рванулся впе— Тихо, пацан, — сказал Синклер, выходя из-за дерева на другой стороне дороги.В одной его руке была веревка, которую он ловСинклер отцепил от шеи куклы край веревки и бережно сложил ее в вещмешок. На Горбача даже не обращал внимания. Потом не менее бережно обыскал трупы рыжего и Сереги. Дружески потреГорбач понял, что сидит на земле, обхватив коТем временем Синклер закончил с делами и по— Я бы не стал, — с трудом выговорил он и крепко взял постового за плечо.— Бля, бля, — сказал сквозь слезы Горбач. — Бля.Сердце билось, как отбойный молоток. Казалось, он даже сквозь кожу жилета и перчатки эмиссара чувствует равнодушный холод Стазиса.— Они первые стреляли. Ты видел, — сказал Син— Не в тебя!— Думали — в меня. Не бойся. Я не трону. Я не эмиссар.— Ты зачем, ты зачем? — спросил Горбач, не в си