j
Название книги | Васюткино озеро |
Автор | Астафьев |
Год публикации | 2021 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Развивающая и познавательная литература для дошкольников (ID = 173) |
Серия книги | Внеклассное чтение |
ISBN | 978-5-04-110925-7 |
EAN13 | 9785041109257 |
Артикул | P_9785041109257 |
Количество страниц | 256 |
Тип переплета | цел. |
Формат | - |
Вес, г | 800 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'Внеклассное чтение'
'Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть всё, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.
Васютка заблудился — и открыл новое озеро. Но какие усилия пришлось приложить мальчику, оказавшемуся один на один со стихией природы! Пришлось вспомнить все, чему учили старшие. Подключить смекалку, знания. И победить, да так, что открытое им озеро стали звать его именем — Васюткино.
Рано или поздно ребенок сталкивается с миром природы, и оказывается, что жестокость порождает в ответ гнев природы. Но для того, кто приходит к ней с добром, она гостеприимна и дары ее безграничны.
Если вы хотите, чтобы ваш ребенок любил и знал природу — эта книга для вас.'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ВАСЮТКИНО ОЗЕРОЭто озеро не отыщешь на карте. Небольшое оно.Небольшое, зато памятное для Васютки. Еще бы! Мала ли честь для тринадцатилетнего мальРыбаки из бригады Григория Афанасьевича Шадрина — Васюткиного отца — совсем было приХолодная изморозь и темные волны на реке нагоняли тоску. Не хотелось даже выходить на улицу, не то что выплывать на реку. Заспались рыбаки, рассолодели от безделья, даже шутить песпускалась бригада. Но уловы по-прежнему были малы.— Нету нам нынче фарту, — ворчал Васюткин дедушка, Афанасий. — Оскудел батюшко Енисей. Раньше жили, как Бог прикажет, и рыба тучами ходила. А теперь пароходы да моторки всю живСпорить с дедушкой — дело бесполезное, потоДалеко ушли рыбаки в низовье Енисея и, накоГригорий Афанасьевич, в высоких резиновых сапогах с отвернутыми голенищами и в сером доВасютка всегда немного робел перед своим большим, неразговорчивым отцом, хотя тот ни— Шабаш, ребята! — сказал Григорий АфанаОн обошел вокруг избушки, зачем-то потрогал рукой углы и полез на чердак, подправил съехавсети и всю прочую снасть надобно как следует подПотянулись однообразные дни. Рыбаки чинили неводы, конопатили лодки, изготовляли якорни- цы, вязали, смолили.Раз в сутки они проверяли переметы и спаренРыба в эти ловушки попадала ценная: осетр, стерлядь, таймень, частенько налим, или, как его в шутку называют в Сибири, поселенец. Но это спокойный лов. Нет в нем азарта, лихости и того хорошего, трудового веселья, которое так и рветСовсем скучное житье началось у Васютки. ПоВечерами в избушке становилось людно и шумОрехами рыбаков снабжал Васютка. Все ближ...Васютка проснулся поздно. В избушке одна мать. Дедушка Афанасий ушел куда-то. Васютка поел, полистал учебники, оборвал листок календаМать недовольно сказала:— К ученью надо готовиться, а ты в лесу пропа— Чего ты, мамка? Орехи кто-то должен добы— «Охота, охота!» Надо орехов, так пусть сами ходят. Привыкли парнишкой помыкать да сорить в избе.Мать ворчит по привычке, потому что ей не на кого больше ворчать.Когда Васютка с ружьем на плече и с патронта— Ты от затесей далеко не отходи — сгинешь. Хлеба взял ли с собой?— Да зачем он мне? Каждый раз обратно при— Не разговаривай! На вот краюшку. Не задаТут уж с матерью не поспоришь. Таков стаВасютка покорно сунул краюшку в мешок и поВесело насвистывая, шел он по тайге; следил запометками на деревьях и думал о том, что, наверСклонность к пространным рассуждениям, как у всякого таежника, рано появилась у Васютки. Он еще долго думал бы о дороге и о всяких таеж«Кра-кра-кра!..» — неслось сверху, будто тупой пилой резали крепкий сук.Васютка поднял голову. На самой вершине ста— «Кра-кра!» — передразнил Васютка кедровку и запустил в нее палкой.Досадно было парню, что не может он долбадрала голову, и по лесу снова понеслось ее скрипу— Тьфу, ведьма проклятая! — выругался Ва- сютка и пошел.Ноги мягко ступали по мху. На нем там и сям валялись шишки, попорченные кедровками. Они напоминали комочки сотов. В некоторых отвер— Эх и пакость же ты!Бранился Васютка так, для солидности. Он ведь знал, что кедровка — птица полезная: она разНаконец Васютка облюбовал дерево и полез на него. Наметанным глазом он определил: там, в гуВасютка слез с дерева, собрал их в мешок и, не торопясь, закурил. Попыхивая цигаркой, оглядел окружающий лес и облюбовал еще один кедр.«Обобью и этот, — решил он. — Тяжеловато буОн тщательно заплевал цигарку, придавил ее каблуком и пошел. Вдруг впереди Васютки что-то сильно захлопало. Он вздрогнул от неожиданности и тут же увидел поднимающуюся с земли большую черную птицу. «Глухарь!» — догадался Васютка, и сердце его замерло. Стрелял он и уток, и куликов, и куропаток, но глухаря подстрелить ему еще не доводилось.Глухарь перелетел через мшистую поляну, вильнул между деревьями и сел на сухостоину. Попробуй подкрадись!Мальчик стоял неподвижно и не спускал глаз с огромной птицы. Вдруг он вспомнил, что глухаВасютка же, как назло, не позвал с собой Друж...Пора! Васютка быстро встал на одно колено и попытался с маху посадить на мушку забеспоко«Ранил!» — встрепенулся Васютка и бросился за подбитым глухарем.Только теперь он догадался, в чем дело, и начал беспощадно корить себя:— Мелкой дробью грохнул. А что ему мелкой- то? Он чуть не с Дружка...Птица уходила небольшими перелетами. Они становились все короче и короче. Глухарь слабел. Вот он уже, не в силах поднять грузное тело, по«Теперь все — догоню!» — уверенно решил Ва- сютка и припустил сильнее. До птицы оставалось совсем недалеко.Быстро скинув с плеча мешок, Васютка поднял ружье и выстрелил. В несколько прыжков очутил— Стоп, голубчик, стоп! — радостно бормотал Васютка. — Не уйдешь теперь! Ишь какой прытВасютка с довольной улыбкой гладил глухаря, любуясь черными с голубоватым отливом перьяДумая о своей удаче, Васютка, счастливый, шел по лесу, насвистывал, пел что на ум прихоВдруг он спохватился: где же затеси? Пора уж им быть.Он посмотрел кругом. Деревья ничем не отлиВасютка круто повернул назад. Шел он быстро, внимательно присматриваясь к каждому дереву, но знакомых зарубок не было.— Ф-фу ты, черт! Где же затеси? — Сердце у Ва- сютки сжалось, на лбу выступила испарина. — Все этот глухарина! Понесся, как леший, теперь вот думай, куда идти? — заговорил Васютка вслух, чтобы отогнать подступающий страх. — Ничего,сейчас посоображаю и найду дорогу. Та-ак... ПочПосле этого Васютка попытался припомнить, на какой стороне деревьев сделаны зарубки старые и на какой — новые. Но этого-то он и не приметил, затеси и затеси.— Эх, дубина!Страх начал давить еще сильнее. Мальчик сно— Ладно, не робей. Найдем избушку. Надо идти в одну сторону. На юг надо идти. У избушки ЕниНо бодрости хватило ненадолго. Затесей все не было и не было. Порой мальчику казалось, что он ясно видит их на темном стволе. С замирающим сердцем бежал он к дереву, чтобы пощупать рукой зарубку с капельками смолы, но вместо нее обнаВ лесу сделалось совсем тихо. Васютка останосил. Попалась в нее сытая, крупная муха-плевок и бьется, бьется, жужжит слабеющими крыльями. Что-то начало беспокоить Васютку при виде беспоОткрытие это было настолько простым и потряОн много раз слышал от охотников страшные рассказы о том, как блуждают люди в лесу и поОцепенение длилось до тех пор, пока Васютка не услышал какой-то таинственный шорох в глуВ лес бесшумно, как сова, прилетела ночь. А с нею и холод: Васютка почувствовал, как стынет взмокшая от пота одежда.«Тайга, наша кормилица, хлипких не люВасютка обломал нижние сухие ветви у дереОгонек, покачиваясь, неуверенно пополз по сучНадо было запастись на ночь дровами. Васют- ка, не щадя рук, наломал сучьев, приволок сухую валежину, выворотил старый пень. Вытащив из мешка краюшку хлеба, мальчик вздохнул и с тоЧерез час примерно он раскопал глухаря. От птицы шел пар и аппетитный запах: глухарь упрел в собственном соку — охотничье блюдо! Но без соли какой же вкус?! Васютка через силу глотал пре— Эх, дурило, дурило! Сколько этой соли в бочПотом вспомнил, что мешок, который он взял для шишек, был из-под соли, и торопливо вывер— Живем!Поужинав, Васютка сложил остатки еды в менибудь еще не добрался до харчей, и принялся гоОн перенес в сторону костер, убрал все угольки, набросал веток с хвоей, моху и лег, накрывшись телогрейкой.Снизу подогревало.Занятый хлопотами, Васютка не так остро чувНе прошло и пяти минут, как Васютка почувМальчик напряженно вглядывается и начинает различать вздетые к небу не то руки, не то лапы. Васютка не дышит: «Что это?» В глазах от напря— Кто такой? А ну, подходи, не то садану карВ ответ — ни звука. Васютка еще некоторое вределе, что там может быть?» — мучается он и еще раз кричит:— Я говорю, не прячься, а то хуже будет!Тишина. Васютка рукавом утирает со лба пот и, набравшись храбрости, решительно направляется в сторону темного предмета.— Ох, окаянный! — облегченно вздыхает он, увидев перед собой огромный корень-выворо- тень. — Ну и трус же я! Чуть ума не лишился из-за этой чепухи.Чтобы окончательно успокоиться, он отламыКоротка августовская ночь в Заполярье. Пока Васютка управился с дровами, густая, как смола, темень начала редеть, прятаться в глубь леса. Не успела она еще совсем рассеяться, а на смену ей уже выполз туман. Стало холоднее. Костер от сыВсе замерло в ожидании первого утреннего звука. Что это будет за звук — неизвестно. Может быть, робкий свист пичужки или легкий шум веСолнце было уже высоко. Туман росою пал на деревья, на землю, мелкая пыль искрилась всюду.«Где это я?» — изумленно подумал Васютка и,окончательно проснувшись, услышал ожившую тайгу.По всему лесу озадаченно кричали кедровки на манер базарных торговок. Где-то по-детски запла— Ну, чего смотришь? Не узнала? — с улыбкой обратился к ней Васютка.Белка пошевелила пушистым хвостиком.— А я вот заблудился. Понесся сдуру за глухаВасютка вскинул ружье и выстрелил в возПатронов осталось десять штук. Стрелять Ва- сютка больше не решился. Он снял телогрейку, бросил на нее кепку и, поплевав на руки, полез на дерево.Тайга... Тайга... Без конца и края тянулась она во все стороны, молчаливая, равнодушная. С вынулось далеко-далеко, все ближе прижимаясь к вершинам леса. Облака над головой были редкие, но чем дальше смотрел Васютка, тем они делались гуще, и наконец голубые проемы исчезли совсем. Облака спрессованной ватой ложились на тайгу, и она растворялась в них.Долго Васютка отыскивал глазами желтую по— Э-э-й, мамка! Папка! Дедушка! ЗаблудилГолос его пролетел немного над тайгой и упал невесомо — кедровой шишкой в мох.Медленно спустился Васютка с дерева, задуПоселения там очень редки, и едва ли скоро натПогода держалась все еще хорошая. Васютка боялся и подумать о том, что с ним будет, если разСолнце пошло на закат, когда Васютка заметил среди однообразного моха тощие стебли травы. Он прибавил шагу. Трава стала попадаться чаще, и уже не отдельными былинками, а пучками. Ва- сютка заволновался: трава растет обычно вблизи больших водоемов. «Неужто впереди Енисей?» — с наплывающей радостью думал Васютка. Заметив меж хвойных деревьев березки, осинки, а дальВпереди берег... Вода! Не веря своим глазам, Васютка остановился. Так он простоял некоторое время и почувствовал, что ноги его вязнут. Болото! Болота чаще всего бывают у берегов озер! Губы Ва- сютки задрожали: «Нет, неправда! Бывают болота возле Енисея тоже». Несколько прыжков через чащу, крапиву, кусты — и вот он на берегу.Нет, это не Енисей. Перед глазами Васютки неВасютка лег на живот, отгреб рукой зеленую кашицу ряски и жадно припал губами к воде. Потом он сел, усталым движением снял мешок, начал было вытирать кепкой лицо и вдруг, вцепившись в нее зубами, навзрыд расплакался.Заночевать решил Васютка на берегу озера. Он выбрал посуше место, натаскал много дров, развел огонь. С огоньком всегда веселее, а в одиночестве — тем более. Обжарив в костре шишки, Васютка одну за другой выкатил их из золы палочкой, как печеную картошку. От орехов уже болел язык, но он решил: пока хватит терпения, не трогать хлеб, а питаться орехами, мясом, чем придется.Опускался вечер. Сквозь густые прибрежные заросли на воду падали отблески заката, тянулись живыми струями в глубину и терялись там, не доСтолько рыбы Васютка еще никогда не видел. И не просто какой-нибудь озерной рыбы: щуки, там, сороги или окуня. Нет, по широким спинам и белым бокам он узнал пелядей, чиров, сигов. Это было удивительнее всего. В озере — белая рыба!Васютка сдвинул свои густые брови, силясь что-то припомнить. Но в этот момент табун уток- свиязей отвлек его от размышлений. Он подоПару подбитых уток мальчик достал длинной палкой, а третья успела уплыть далеко.— Ладно, завтра достану, — махнул рукой Ва- сютка.Небо уже потемнело, в лес опускались сумерки. Середина озера напоминала сейчас раскаленную печку. Казалось, положи на гладкую поверхность воды ломтики картошки, они мигом испекутся, запахнет горелым и вкусным. Васютка проглотил слюну, еще раз поглядел на озеро, на кровянистое небо и с тревогой проговорил:— Ветер завтра будет. А вдруг еще с дождем?Он ощипал уток, зарыл их в горячие угли костра, лег на пихтовые ветки и начал щелкать орехи.Заря догорала. В потемневшем небе стыли редслова дедушки: «Вызвездило — к холоду!» — и на душе у него сделалось еще тревожнее.Чтобы отогнать худые мысли, Васютка старалВасютка дальше Енисея еще никогда не бывал и видел только один город — Игарку.А много ли в жизни хотелось узнать и увидеть Васютке? Много. Узнает ли? Выберется ли из тайСовсем приуныл Васютка. Жалко ему само— Эх, сейчас бы Ольгу Федоровну увидеть... — думал Васютка вслух. — Весь бы табак вытряхУстал Васютка за день, но сон не шел. Он подисчезли. Далекие и таинственные, перемигиваСовсем горько стало Васютке.«Может быть, увидели ее наши?» — подумал он, натягивая на лицо телогрейку, и вскоре забылПроснулся Васютка поздно от холода и не увиДа, если озеро проточное и из него вытекает река, она в конце концов приведет его к Енисею. Нет, лучше не думать. Вчера вон обрадовался: Енисей, Енисей! — а увидел шиш болотный. Не-ет, уж лучше не думать.Покончив с уткой, Васютка еще полежал у огня, пережидая, когда уляжется туман. Веки склеивались. Но и сквозь тягучую, унылую дремо— Тьфу, нечистая сила! — выругался Васют- ка. — Привязалась как банный лист. «Откуда? Откуда?» Ну, может, птицы икру на лапах приВасютке казалось, что в том месте, где смыка— Вот это да! — ахнул Васютка. — Вот где рыбищи-то, наверно... Уж здесь не пришлось бы зря сетями воду цедить. Выбраться бы, рассказать бы. — И, подбадривая себя, он прибавил: — А что? И выйду! Вот пойду, пойду и...Тут Васютка заметил небольшой комочек, пла— Моя! Моя! — в волнении забормотал Васютка, бросая утку в мешок. — Моя уточка! — Его даже лихорадить начало. — Раз ветра не было, а утку отИ радостно и как-то боязно было верить в это. Торопливо переступая с кочки на кочку, через бурелом, густые ягодники, продирался Васютка. В одном месте почти из-под ног взметнулся здоровенный глухарь и сел неподалеку. Васютка пока— А этого не хочешь? Провалиться мне, если я еще свяжусь с вашим братом!Поднимался ветер.Качнулись, заскрипели отжившие свой век суДалеко впереди Васютка заметил уходящую в глубь тайги желтую бороздку лиственного леса. Значит, там речка. От волнения у него пересохло в горле. «Опять какая-нибудь кишка озерная. МеПробежав с километр по едва приметному бе— Вот она речка! Теперь уж без обмана! — обраПравда, он понимал, что речушки могут впаЧтобы заглушить тошноту, Васютка на ходу срывал гроздья красной смородины, совал их в ротвместе со стебельками. Рот сводило от кислятины и щипало язык, расцарапанный ореховой скорПошел дождь. Сначала капли были крупные, редкие, потом загустело кругом, полилось, полиДождь не унимался. От сильных порывов ветра качалась пихта, стряхивая за воротник Васютке холодные капли воды. Они ползли по спине. Ва- сютка скорчился, втянул голову в плечи. Веки его сами собой начали смыкаться, будто повесили на них тяжелые грузила, какие привязывают к рыбоКогда он очнулся, на лес уже спускалась темно— Ну и зарядил, окаянный! — обругал Васютка дождь.Он засунул руки в рукава, прижался плотнее к стволу пихты и снова забылся тяжелым сном. На рассвете Васютка, стуча зубами от холода, вылез из-под пихты, подышал на озябшие руки и приРасправив полы ватника, Васютка защитил от ветра кучу веток и лоскуток бересты. Спичек остаГреясь возле костра, Васютка неожиданно уло«Гудок! — догадался Васютка. — Пароход гуМальчик знал эти фокусы тайги: гудок всегда откликается на ближнем водоеме. Но гудит-то паВ полдень Васютка поднял с реки табун гусей, ударил по ним картечью и выбил двух. Он спешил, поэтому зажарил одного гуся на вертеле, а не в ямке, как это делал раньше. Осталось две спички, кончались и Васюткины силы. Хотелось лечь и не двигаться. Он мог бы отойти метров на двести — триста от речки. Там, по редколесью, было куда легче пробираться, но он боялся потерять речку из виду.Мальчик брел, почти падая от усталости. Неожиданно лес расступился, открыв перед Васют- кой отлогий берег Енисея. Мальчик застыл. У него даже дух захватило — так красива, так широка была его родная река! А раньше она ему почему-то казалась обыкновенной и не очень приветливой. Он бросился вперед, упал на край берега и жадны— Енисеюшко! Славный, хороший... — шмыТак же неожиданно Васютка очнулся, перестал шуметь и даже несколько смутился, оглядываясь вокруг. Но никого нигде не было, и он стал решать, куда идти: вверх или вниз по Енисею? Место было незнакомое. Мальчик так ничего и не придумал. Обидно, конечно: может быть, дом близко, в нем мать, дедушка, отец, еды — сколько хочешь, а тут сиди и жди, пока кто-нибудь поплывет, а плавают в низовьях Енисея не часто.Васютка смотрит то вверх, то вниз по реке. Тянутся берега навстречу друг другу, хотят сом— Ну и дошел же ты, дружище! — покачал голоА что, если бы дольше пришлось бродить?Пароход все приближался и приближался. Ва- сютка уже видел, что это не обыкновенный паро— «Серго Орджоникидзе».На теплоходе маячили темные фигурки пасса— Эй-эй, пристаньте! Возьмите меня! Эй-эй!.. Слушайте...Кто-то из пассажиров заметил его и помахал рукой. Растерянным взглядом проводил Васютка теплоход.— Эх вы-ы, еще капитанами называетесь! «СерВасютка понимал, конечно, что за долгий путь от Красноярска «капитаны» видели множество людей на берегу, около каждого не наостанавлива- ешься, — и все-таки было обидно. Он начал собиЭта ночь была особенно длинной и тревожной. Васютке все казалось, что кто-то плывет по ЕниПод утро он и в самом деле уловил равномерно повторяющиеся звуки: бут-бут-бут-бут... Так мог— Неужели дождался? — Васютка вскочил, протер глаза и закричал: — Стучит! — И опять приТут же опомнился, схватил свои манатки и поВасютка отчаянно закричал:— На боте! Э-эй, на боте! Остановитесь! ЗаблуОн вспомнил про ружье, схватил его и начал палить вверх: бах! бах! бах!— Кто стреляет? — раздался гулкий, придав— Да это я, Васька! Заблудился я! Пристаньте, пожалуйста! Пристаньте скорее!На боте послышались голоса, и мотор, будто ему сунули в горло паклю, заработал глуше. РазНо Васютка никак не мог этому поверить и вы— Дяденька, не уезжайте! — закричал он. — Возьмите меня! Возьмите!От бота отошла шлюпка.Васютка кинулся в воду, побрел навстречу, гло— За-заблудился я-а, совсем заблудился-а... — Потом, когда втащили его в шлюпку, заторопил— Ты, малый, що, сказывся! — послышался гу— Дяденька Коляда! Это вы? А это я, Васька! — перестав плакать, заговорил мальчик.— Який Васька?— Да шадринский. Григория Шадрина, рыбно— Тю-у! А як ты сюды попав?И когда в темном кубрике, уплетая за обе щеки хлеб с вяленой осетриной, Васютка рассказывал о своих похождениях, Коляда хлопал себя по коле— Ай, скаженный хлопець! Та на що тоби той глухарь сдався? Во налякав ридну маты и батьку...— Еще и дедушку...Коляда затрясся от смеха:— Ой, шоб тоби! Он и дида вспомнил! Ха-ха-ха! Ну и бисова душа! Да знаешь ли ты, де тебя вы— Не-е-е.— Шестьдесят километров ниже вашего стану.— Ну-у?!— Оце тоби и ну! Лягай давай спать, горе ты мое гиркое.Васютка уснул на койке старшины, закутанА Коляда глядел на него, разводил руками и бормотал:— Во, герой глухариный, спит соби, а батько з маткой с глузду зъихалы.Не переставая бормотать, он поднялся к штур— На Песчаному острови и у Карасихи не будет остановки. Газуй прямо к Шадрину.— Понятно, товарищ старшина, домчим хлопца мигом!Подплывая к стоянке бригадира Шадрина, штурвальный покрутил ручку сирены. Над рекой понесся пронзительный вой. Но Васютка не слыНа берег спустился дедушка Афанасий и при— Что это ты сегодня один-одинешенек? — спросил вахтенный матрос, сбрасывая трап.— Не говори, паря, — уныло отозвался дед. — Беда у нас, ой беда! Васютка, внук-то мой, поте— Почему — был! Рано ты собрался его хоронить! Еще с правнуками понянчишься! — И, довольный тем, что озадачил старика, матрос с улыбкой доба— Чего это? — встрепенулся дед и выронил кисет, из которого зачерпывал трубкой табак. — Ты... ты, паря, над стариком не смейся. Откудова Васютка мог на боте взяться?— Правду говорю. На берегу мы его подобрали. Он там такую полундру устроил — все черти в бо— Да не треплись ты! Где Васютка-то? Давай его скорей! Цел ли он?— Цел. Старшина пошел его будить.Дед Афанасий бросился было к трапу, но тут же круто повернул и засеменил наверх, к избушке:— Анна! Анна! Нашелся пескаришка-то! Анна! Где ты там? Скорее беги! Отыскался он...В цветастом переднике, со сбившимся набок платком показалась Васюткина мать. Когда она увидела спускавшегося по трапу оборванного Ва- сютку, ноги ее подкосились. Она со стоном осела на камни, протягивая руки навстречу сыну.И вот Васютка дома! В избушке натоплено так, что дышать нечем. Накрыли его двумя стегаными одеялами, оленьей дохой да еще пуховой шалью повязали.Лежит Васютка на топчане разомлевший, а мать и дедушка хлопочут около, простуду из него выгоняют. Мать натерла его спиртом, дедушка на— Может, еще что-нибудь покушаешь, Васень— Да, мам, некуда уж.— А если вареньица черничного? Ты ведь его любишь!— Если черничного, ложки две, пожалуй, во— Ешь, ешь!— Эх ты, Васюха, Васюха! — гладил его по голо— Ни боже мой! — возмутилась мать. — Близко к избе вас с ружьем не подпущу. Гармошку, пате— Пошли бабьи разговоры, — махнул рукой дедушка. — Ну, поблукал маленько парень. Так что теперь, по-твоему, и в лес не ходить?Дед подмигнул Васютке, дескать, не обращай внимания, будет новое ружье — и весь сказ!Мать хотела еще что-то сказать, но на улице заИз леса, устало опустив плечи, в мокром до— Напрасно все, — отрешенно махнул он ру— Нашелся... дома он...Григорий Афанасьевич шагнул к жене, минуту стоял растерянный, потом заговорил, сдерживая волнение:— Ну, а зачем реветь? Нашелся — и хорошо. К чему мокрень-то разводить? Здоров он? — И, не дожидаясь ответа, направился к избушке.Мать остановила его:— Ты уж, Гриша, не особенно строго с ним. Он и так лиха натерпелся. Порассказывал, так мураш— Ладно, не учи!Григорий Афанасьевич зашел в избушку, поВасютка, высунув голову из-под одеяла, выжиДед Афанасий, дымя трубкой, покашливал.— Ну, где ты тут, бродяга? — повернулся к Васютке отец, и губы его тронула чуть заметная улыбка.— Вот он я! — привскочил с топчана Васютка, заливаясь счастливым смехом. — Укутала меня мамка, как девчонку, а я вовсе не простыл. Вотпощупай, пап, — он притянул руку отца к своему лбу.Григорий Афанасьевич прижал лицо сына к животу и легонько похлопал по спине:— Затараторил, варнак! У-у-у, лихорадка бо— Он все про озеро какое-то толкует, — загово— Рыбных озер мы и без него знаем много, да не вдруг на них попадешь.— А к этому, папка, можно проплыть, потому что речка из него вытекает.— Речка, говоришь? — оживился Григорий Афанасьевич. — Интересно! Ну-ка, ну-ка, расскаЧерез два дня Васютка, как заправский проПогода стояла самая осенняя. Мчались куда-то мохнатые тучи, чуть не задевая за вершины де— Они, гуси-то, ка-ак взлетят сразу все, я кэ-эк дам! Два на месте упали, а один еще ковылял, коНа Васюткины сапоги налипли комья грязи. Он устал, вспотел и нет-нет да и переходил на рысь, чтобы не отстать от отца.— И ведь я их влет саданул, гусей-то...Отец не отзывался. Васютка посеменил молча и опять начал:— А что? Влет еще лучше, оказывается, стре— Не хвались! — заметил отец и покачал голо— Да я и не хвастаюсь: раз правда, так что мне хвалиться, — сконфуженно пробормотал Васютка и перевел разговор на другое. — А скоро, пап, бу— Зато сейчас, я вижу, весь сопрел. Ступай к дедушке в лодку и похвались насчет гусей. Он люВасютка отстал от отца, подождал лодку, коКогда впереди открылось широкое, затерявше— Вот и озеро Васюткино...С тех пор так и пошло: Васюткино озеро, Ва- сюткино озеро.Рыбы в нем оказалось действительно очень много. Бригада Григория Шадрина, а вскоре и еще одна колхозная бригада переключились на озерЗимой у этого озера была построена избушка. По снегу колхозники забросили туда рыбную тару, соль, сети и открыли постоянный промысел.На районной карте появилось еще одно голубое пятнышко, с ноготь величиной, под словами «Ва- сюткино оз.». На краевой карте это пятнышко,всего с булавочную головку, уже без названия. На карте же нашей страны озеро это сумеет найти разМожет, видели вы на физической карте в низо1952ЗАЧЕМ Я УБИЛ КОРОСТЕЛЯ?Это было давно, лет, может, сорок назад. Ранней осенью я возвращался с рыбалки по скошенноОна услышала меня, присела в скошенной щеОт мальчишки, как от гончей собаки, не надо убегать — непременно бросится он в погоню, разоЯ догнал птицу в борозде и, слепой от погони, охотничьей страсти, захлестал ее сырым удилиЯ взял в руки птицу с завядшим, вроде бы бесЯ узнал птицу — это был коростель. Дергач по-нашему. Все другие его друзья-дергачи покиИ худое, почти невесомое тельце птицы, нехиЯ вырос в семье охотника и сам потом сделалУже черемуха отцвела, купава осыпалась, чеНо чего-то не хватает еще раннему лету, чего- то недостает ему, чем-то недооформилось оно, что ли.И вот однажды, в росное утро, за речкой, в лугах, покрытых еще молодой травой, послыИ всякий год вот так. Томлюсь и жду я коростеТеперь я знаю, как трудна жизнь коростеля, как далеко ему добираться к нам, чтобы известить Россию о зачавшемся лете.Зимует коростель в Африке и уже в апреле покидает ее, торопится туда, «где зори макоНе приспособленная к полету, но быстрая на ногу, птица эта вынуждена два раза в году переКак идет коростель, где, какими путями — мало кто знает. Лишь один город попадает на пути этих птиц — небольшой древний город на юге Франции. На гербе города изображен коростель. В те дни, когда идут коростели по городу, здесь никто не раПтица коростель во французском старинном гоНо я живу далеко от Франции. Много уже лет живу и всякого навидался. Был на войне, в людей стрелял, и они в меня стреляли.Но отчего же, почему же, как заслышу я скрип коростеля за речкой, дрогнет мое сердце и снова навалится на меня одно застарелое мучение: зачем я убил коростеля? Зачем?БЕЛОГРУДКАДеревня Вереино стоит на горе. Под горою два озера, и на берегу их, отголоском крупного села, ютится маленькая деревенька в три дома — Зуята.Между Зуятами и Вереино огромный крутой косогор, видный за много десятков верст темным горбатым островом. Весь этот косогор так зарос густолесьем, что люди почти никогда и не суются туда. Да и как сунешься? Стоит отойти нескольГлухо на косогоре, сыро и сумеречно. Еловая и пихтовая крепь надежно хоронит от худого глаза и загребущих рук жильцов своих — птиц, барсуА однажды поселилась в чащобе косогора, поНа третье или четвертое лето Белогрудка родиНо как-то Белогрудку выследили вереинские мальчишки, спустились за ней по косогору, приЗа ней следило несколько человеческих глаз. Белогрудка не почувствовала их, потому что вся трепетала, прильнув к котяткам, и ни на что не могла обращать внимания. Белогрудка лизнула каждого из детенышей в мордочку, дескать, я сейКорм добывать становилось день ото дня трудГнездо было пустое. Белогрудка выронила из зубов добычу, метнулась вверх по ели, потом вниз, потом опять вверх, к гнезду, хитро упрятанному в густом еловом лапнике.Котят не было. Если бы Белогрудка умела криПропали котята, исчезли.Белогрудка обследовала все по порядку и обК вечеру Белогрудка точно выследила, что ее детенышей унесли в деревню. Ночью она нашла и дом, в который их унесли.