Название книги | Белая гвардия /м/ |
Автор | Булгаков |
Год публикации | 2020 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мPocket book |
ISBN | 978-5-04-117081-3 |
EAN13 | 9785041170813 |
Артикул | P_9785041170813 |
Количество страниц | 352 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 1040 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
pockt bookpockt bookМихаил БУЛГАКОВБелая гвардияМосква2022УДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44Б90Булгаков, Михаил Афанасьевич.Б90 Белая гвардия / Михаил Булгаков. — Москва : Эксмо, 2022. — 352 с.ISBN 978-5-04-117081-3«Белая гвардия» — захватывающая семейная сага Михаила Булгакова, в которой автор частично изобразил историю собственной семьи, роман о социальной катастрофе, об исчезновении целого уклаУДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44ISBN 978-5-04-117081-3© М. Булгаков, наследники, 2022© Оформление. ООО «Издательство«Эксмо», 2022ПосвящаетсяЛюбови Евгеньевне БелозерскойЧАСТЬ ПЕРВАЯПошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгно— Ну, барин, — закричал ям«Капитанская дочка»И судимы были мертвые по на1Велик был год и страшен год по Рождестве ХриНо дни и в мирные и в кровавые годы летят как стрела, и молодые Турбины не заметили, как в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь. О, елочный дед наш, сверкающий снегом и счастьЧерез год после того, как дочь Елена повенчалый гроб с телом матери снесли по крутому АлексеКогда отпевали мать, был май, вишневые дереАлексей, Елена, Тальберг, и Анюта, выросшая в доме Турбиной, и Николка, оглушенный смертью, с вихром, нависшим на правую бровь, стояли у ног старого коричневого святителя Николы. НиколкиУлетающий в черное, потрескавшееся небо бог ответа не давал, а сам Николка еще не знал, что все, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему.Отпели, вышли на гулкие плиты паперти и проМного лет до смерти, в доме № 13 по Алексееввсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардам- ский Плотник», часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин гоВот этот изразец, и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, помя оставила детям и, уже задыхаясь и слабея, цеп— Дружно... живите.Но как жить? Как же жить?Алексею Васильевичу Турбину, старшему, — молодому врачу — двадцать восемь лет. Елене — двадцать четыре. Мужу ее, капитану Тальберту, — тридцать один, а Николке — семнадцать с половиУпадут стены, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лам— Живите.А им придется мучиться и умирать.Как-то, в сумерки, вскоре после похорон мате— Да, печаль у нас, отец Александр. Трудно маму забывать, а тут еще такое тяжелое время.Главное, ведь только что вернулся, думал, наладим жизнь, и вот...Он умолк и, сидя у стола, в сумерках, задумался и посмотрел вдаль. Ветви в церковном дворе за— Что сделаешь, что сделаешь, — конфузливо забормотал священник. (Он всегда конфузился, ес— Может, кончится все это, когда-нибудь? Даль- ше-то лучше будет? — неизвестно у кого спросил Турбин.Священник шевельнулся в кресле.— Тяжкое, тяжкое время, что говорить, — проПотом вдруг наложил белую руку, выпростав ее из темного рукава ряски, на пачку книжек и рас— Уныния допускать нельзя, — конфузливо, но как-то очень убедительно проговорил он. — БольОн приподнял книгу, так, чтобы последний свет из окна упал на страницу, и прочитал:— «Третий ангел вылил чашу свою в реки и ис2Итак, был белый, мохнатый декабрь. Он стреНад двухэтажным домом № 13, постройки изуВ сумерки Алексей и Николка пошли за дрова— Эх, эх, а дров до черта мало. Опять сегодня вытащили, смотри.Из Николкиного электрического фонарика уда— Вот бы подстрелить, чертей! Ей-богу. Зна— А ну их... Идем. Бери.Ржавый замок запел, осыпался на братьев пласт, поволокли дрова. К девяти часам вечера к изразЗамечательная печь на своей ослепительной поверхности несла следующие исторические записи и рисунки, сделанные в разное время восемнадцато«Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, — не верь. Союзники — сволочи.Он сочувствует большевикам».Рисунок: рожа Момуса.Подпись:«Улан Леонид Юрьевич».«Слухи грозные, ужасные,Наступают банды красные!»Рисунок красками: голова с отвисшими усами, в папахе с синим хвостом. Подпись:«Бей Петлюру!»Руками Елены и нежных и старинных турбин- ских друзей детства — Мышлаевского, Карася, Шер- винского — красками, тушью, чернилами, вишне«Елена Васильна любит нас сильно.Кому — на, а кому — не».«Леночка, я взял билет на Аиду.Бельэтаж № 8, правая сторона».«1918 года, мая 12 дня я влюбился».«Вы толстый и некрасивый».«После таких слов я застрелюсь».(Нарисован весьма похожий «браунинг».)«Да здравствует Россия!Да здравствует самодержавие!»«Июнь. Баркарола».Недаром помнит вся РоссияПродень Бородина.Печатными буквами, рукою Николки:«Я таки приказываю посторонних вещей на печ1918 года, 30-го января»Пышут жаром разрисованные изразцы, черные часы ходят, как тридцать лет назад: тонк-танк. Старший Турбин, бритый, светловолосый, постано трень... потому что пока что, видите ли, ничего еще толком не известно. Тревожно в Городе, туманНа плечах у Николки унтер-офицерские погоНо, несмотря на все эти события, в столовой, в сущности говоря, прекрасно. Жарко, уютно, креСтарший бросает книгу, тянется.— А ну-ка, сыграй «Съемки»...Трень-та-там... Трень-та-там...Сапоги фасонные, Бескозырки тонные, То юнкера-инженеры идут!Старший начинает подпевать. Глаза мрачны, но в них зажигается огонек, в жилах — жар. Но тиЗдравствуйте, дачники, Здравствуйте, дачницы...Гитара идет маршем, со струн сыплет рота, инУчилище. Облупленные александровские коТуча солдат осадила училище, ну, форменная туча. Что поделаешь. Испугался генерал БогороЗдравствуйте, дачницы, Здравствуйте, дачники, Съемки у нас давно уж началисв.Туманятся Николкины глаза.Столбы зноя над червонными украинскими поЕлена раздвинула портверу, и в черном просвеХотела, чтобы это скрытв, подпетв братвям, но вдруг остановиласв и подняла палец.— Погодите. Слышите?Оборвала рота шаг на всех семи струнах: сто-ой! Все трое прислушалисв и убедилисв — пушки. ТяВ гостиной-приемной совершенно темно. Ни— Черт его знает. Впечатление такое, что будто под Святошином стреляют. Странно, не может бытв так близко.Алексей во твме, а Елена ближе к окошку, и видволнение и поэтому не говорит ни слова, хотв ска- затв ему и оченв хочется. В Святошине. Сомнений в этом никаких бытв не может. Стреляют, 12 верст от города, не далвше. Что за штука?Николка взялся за шпингалет, другой рукой прижал стекло, будто хочет выдавитв его и вылезтв, и нос расплющил.— Хочется мне туда поехатв. Узнатв, в чем дело...— Ну да, тебя там не хватало...Елена говорит в тревоге. Вот несчастве. Муж должен был вернутвся самое позднее, слышите ли — самое позднее, сегодня в три часа дня, а сейВ молчании вернулисв в столовую. Гитара мрач