j
Название книги | Белая гвардия |
Автор | Булгаков |
Год публикации | 2023 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | Всемирная литература |
ISBN | 978-5-04-157199-3 |
EAN13 | 9785041571993 |
Артикул | P_9785041571993 |
Количество страниц | 480 |
Тип переплета | цел. |
Формат | - |
Вес, г | 1360 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'Всемирная литература'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРАМихаилБУЛГАКОВБелая гвардияМОСКВА2022УДК 821.161.1-82ББК 84(2Рос=Рус)6я44Б90Оформление серии Н. ЯрусовойВ коллаже на обложке использованы репродукции работ художников Ивана Крамского и Гюстава КайботтаБулгаков, Михаил Афанасьевич.Б90 Белая гвардия : роман, пьесы / Михаил Булгаков. — Москва : Эксмо, 2022. — 480 с. — (Всемирная литература (с картинкой)).ISBN 978-5-04-157199-3Михаил Булгаков писал об интеллигенции, которую знал и чувствовал. «Белая гвардия» — роман автобиографический и одновременно захватываВ сборник помимо романа «Белая гвардия» вошла ранняя редакция поУДК 821.161.1-82ББК 84(2Рос=Рус)6я44ISBN 978-5-04-157199-3© Булгаков М. А., наследники, 2022© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022'влая/РоманПосвящаетсяЛюбови Евгеньевне БелозерскойЧасть перваяПошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло.— Ну, барин, — закричал ямщик, — бе«Капитанская дочка»И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими...1Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская — вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс.Но дни и в мирные и в кровавые годы летят как стреЧерез год после того, как дочь Елена повенчалась с какогда старший сын, Алексей Васильевич Турбин, после тяжКогда отпевали мать, был май, вишневые деревья и акаАлексей, Елена, Тальберг, и Анюта, выросшая в доме Турбиной, и Николка, оглушенный смертью, с вихром, наУлетающий в черное, потрескавшееся небо бог ответа не давал, а сам Николка еще не знал, что все, что ни происОтпели, вышли на гулкие плиты паперти и проводили мать через весь громадный город на кладбище, где под черМного лет до смерти, в доме № 13 по Алексеевскому спурел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно, когда женщины носили смешные, пузырчатые у плеч рукаВот этот изразец, и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пеXIV, нежащимся на берегу шелкового озера в райском саду, ковры турецкие с чудными завитушками на восточном поле, что мерещились маленькому Николке в бреду скарлатины, бронзовая лампа под абажуром, луч— Дружно... живите.Но как жить? Как же жить?Алексею Васильевичу Турбину, старшему, — молодому врачу — двадцать восемь лет. Елене — двадцать четыре. Мустарший Турбин в родной город после первого удара, поУпадут стены, улетит встревоженный сокол с белой ру— Живите.А им придется мучиться и умирать.Как-то, в сумерки, вскоре после похорон матери, Алексей Турбин, придя к отцу Александру, сказал:— Да, печаль у нас, отец Александр. Трудно маму забыОн умолк и, сидя у стола, в сумерках, задумался и посмо— Что сделаешь, что сделаешь, — конфузливо забормо— Может, кончится все это, когда-нибудь? Дальше-то лучше будет? — неизвестно у кого спросил Турбин.Священник шевельнулся в кресле.— Тяжкое, тяжкое время, что говорить, — пробормотал он, — но унывать-то не следует.Потом вдруг наложил белую руку, выпростав ее из темно— Уныния допускать нельзя, — конфузливо, но как-то очень убедительно проговорил он. — Большой грех — уныОн приподнял книгу, так, чтобы последний свет из окна упал на страницу, и прочитал:— «Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь».2Итак, был белый, мохнатый декабрь. Он стремительно подходил к половине. Уже отсвет Рождества чувствовался на снежных улицах. Восемнадцатому году скоро конец.Над двухэтажным домом № 13, постройки изумительной (на улицу квартира Турбиных была во втором этаже, а в маВ сумерки Алексей и Николка пошли за дровами в сарай.— Эх, эх, а дров до черта мало. Опять сегодня вытащили, смотри.Из Николкиного электрического фонарика ударил голу— Вот бы подстрелить, чертей! Ей-богу. Знаешь что: сядем на эту ночь в караул? Я знаю — это сапожники изодиннадцатого номера. И ведь какие негодяи! Дров у них больше, чем у нас.— А ну их... Идем. Бери.Ржавый замок запел, осыпался на братьев пласт, повоЗамечательная печь на своей ослепительной поверхно«Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, — не верь. Союзники — сволочи.Он сочувствует большевикам».Рисунок: рожа Момуса.Подпись:«Улан Леонид Юрьевич».«Слухи грозные, ужасные, Наступают банды красные!»Рисунок красками: голова с отвисшими усами, в папахе с синим хвостом.Подпись:«Бей Петлюру!»Руками Елены и нежных и старинных турбинских друзей детства — Мышлаевского, Карася, Шервинского — краска«Елена Васильна любит нас сильно.Кому — на, а кому — не».«Леночка, я взял билет на Аиду.Бельэтаж № 8, правая сторона».«1918 года, мая 12 дня я влюбился».«Вы толстый и некрасивый».«После таких слов я застрелюсь».(Нарисован весьма похожий «браунинг».)«Да здравствует Россия!Да здравствует самодержавие!»«Июнь. Баркарола».Недаром помнит вся Россия Про день Бородина.Печатными буквами, рукою Николки:«Я ТАКИ ПРИКАЗЫВАЮ ПОСТОРОННИХ ВЕЩЕЙ НА ПЕЧКЕ НЕ ПИСАТЬ ПОД УГРОЗОЙ РАССТРЕЛА ВСЯКОГО ТОВАРИЩА С ЛИШЕНИЕМ ПРАВ. КОМИССАР ПОДОЛЬ1918 года, 30-го января»Пышут жаром разрисованные изразцы, черные часы хоНа плечах у Николки унтер-офицерские погоны с белыНо, несмотря на все эти события, в столовой, в сущности говоря, прекрасно. Жарко, уютно, кремовые шторы задерСтарший бросает книгу, тянется.— А ну-ка, сыграй «Съемки»...Трень-та-там... Трень-та-там...Сапоги фасонные, Бескозырки тонные, То юнкера-инженеры идут!Старший начинает подпевать. Глаза мрачны, но в них зажигается огонек, в жилах — жар. Но тихонько, господа, тихонько, тихонечко.Здравствуйте, дачники, Здравствуйте, дачницы.Гитара идет маршем, со струн сыплет рота, инженеры идут — ать, ать! Николкины глаза вспоминают:Училище. Облупленные александровские колонны, пушТуча солдат осадила училище, ну, форменная туча. Что поделаешь. Испугался генерал Богородицкий и сдался, сдался с юнкерами. Па-а-зор.Здравствуйте, дачницы, Здравствуйте, дачники, Съемки у нас давно уж начались.Туманятся Николкины глаза.Столбы зноя над червонными украинскими полями. В пыли идут пылью пудренные юнкерские роты. Было, было все это и вот не стало. Позор. Чепуха.Елена раздвинула портьеру, и в черном просвете показаХотела, чтобы это скрыть, подпеть братьям, но вдруг оста— Погодите. Слышите?Оборвала рота шаг на всех семи струнах: сто-ой! Все трое прислушались и убедились — пушки. Тяжело, далеко и глуВ гостиной-приемной совершенно темно. Николка нат— Черт его знает. Впечатление такое, что будто под Свя- тошином стреляют. Странно, не может быть так близко.Алексей во тьме, а Елена ближе к окошку, и видно, что глаза ее черно-испуганны. Что же значит, что Тальберга до сих пор нет? Старший чувствует ее волнение и поэтому не говорит ни слова, хоть сказать ему и очень хочется. В Свято- шине. Сомнений в этом никаких быть не может. Стреляют, 12 верст от города, не дальше. Что за штука?Николка взялся за шпингалет, другой рукой прижал стек— Хочется мне туда поехать. Узнать, в чем дело.— Ну да, тебя там не хватало.Елена говорит в тревоге. Вот несчастье. Муж должен был вернуться самое позднее, слышите ли — самое позднее, сеВ молчании вернулись в столовую. Гитара мрачно мол