Название книги | Любовь к трем цукербринам (18+) /м/ |
Автор | Пелевин |
Год публикации | 2022 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мПроза Виктора Пелевина. Новое оформление |
ISBN | 978-5-04-165179-4 |
EAN13 | 9785041651794 |
Артикул | P_9785041651794 |
Количество страниц | 448 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 1280 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'мПроза Виктора Пелевина. Новое оформление'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ВИКТОР ПЕЛЕВИНВИКТОР ПЕЛЕВИНЛЮБОВЬ К ТРЕМ ЦУКЕРБРИНАМ$МОСКВА 2022УДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44П24Художественное оформление серии Константина ГусареваПелевин, Виктор Олегович.П24 Любовь к трем цукербринам : роман / Виктор Пелевин. — Москва : Эксмо, 2022. — 448 с.ЬВ\' 978-5-04-165179-4О головокружительной, завораживающей и рокоУДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-4418В\ 978-5-04-165179-4© В. О. Пелевин, 2022© Оформление. ООО«Издательство «Эксмо», 2022ТЬе ипгуегзе к тас.1е о1' з!опез, по! аютз.Мипе1 Кикеунег1ОБЪЯСНЕНИЯ И ОПРАВДАНИЯЭта странная книга содержит три повести (одна непропорционально длинная) — и объяснительЯ хочу попросить прощения за эти недостатки — но книга и не могла получиться иной. Говорить о раПоэтому прошу иметь в виду: моя цель — рас1 Вселенная состоит из историй, не из атомов.Мюриэль Рюкэйзер, американская поэтессаКиклоп увидел и понял на своем посту. Ибо многое из этого кажется мне заслуживающим внимания.В своей книге я иногда пользуюсь научной терФизическая сторона вопроса на самом деле не особо для меня важна. Но она довольно интересВ книге почти нет связи с актуальной действиЗасим почтительно возлагаю к стопам Читателя и Читательницы свой скромный труд.К 1156Часть 1. КИКЁОПГОЛЕМ ИЛЕЛЕЕМВ начале следует описать ту точку, где сходятНаверно, скорее расходятся — потому что тольЭто было похоже на вспышку магния, которая запечатлела героев в случайных позах — и послала в будущее их фотографические отпечатки. Я гоНо по порядку.Я знал, что не останусь Киклопом вечно. Это опасная нервная работа, которую выполняют обычно не больше года или двух. Потом Птицы нащупывают в ткани нашего мира мешающийим узел с достаточной точностью, чтобы удалить его — если надо, вместе с самой тканью. Они больше не используют в качестве оружия случайКак, я сейчас расскажу.Точно подо мною располагалось рабочее меИногда я позволял себе нескромное, наверно, развлечение — настраивался на его ум и начинал наблюдать за происходящим в окружающем проИногда это бывало интересно, иногда — не очень. Если он, например, включал своих японслуженный работник ЬопСаде/Ьиккаке на пенсии, как бы разъяснял происходящее несмышленым профанам, которые смотрели порнушку вместе с ним. Таким профаном в эти минуты был один я — но Кеша в своем воображении транслировал сигнал на куда большую аудиторию. Все-таки поКогда людей в офисе собиралось слишком мноИногда Кеша отвлекался от компьютера, гляНаименее жесток он был к девушке Наде, заниСоответственно, информационный продукт родного сайта Кеша называл про себя словом «шабесгон» (даже бормотал во время дедлайнов мечтательную мантру-стишок «мой шабесгон, мой шабесгон — как много дум наводит он»). Коллег по работе он делил на «вонючек» и «устаНу и так далее. Кеша на самом деле не был ни гомофобом, ни антисемитом, ни снобом. Просто ассемблер чужой души при близком рассмотреВ редакцию «Контры» пришел входящий в моБыло две телекамеры и три прогрессивных журналиста, пришедших для съемок круглого стоЭто была амбициозная попытка отразить в стиОтрывок, который он читал перед вспышкой, назывался «Героям — Пазолини!» и был посвяПод хладным ветром, полным праха, согнулся мерзлый тартарас, И беркут наш встал черепахойВ последний раз, в последний раз...Отчетливо помню эту секунду — и мгновенный срез всех создававших ее умов.Гугин, читая, соображает, не обидится ли реПервый журналист, кисло оскаленный блонэто сделано вполне сознательно. Хотите войны? Таки война вам будет!Второй журналист, одутловатый одуванчик, уже наполовину выбритый ветром перемен, дуТретий журналист, дама, вспоминает о тех саДевушка по имени Надя в нескольких метрах от импровизированной сцены протирает горшок с чахлым ростком пальмы (в горшке стоят две крохотные красные лошадки из пластмассы) и не думает ни о чем — просто смотрит на эту пальму и лошадок. Почему-то земля кажется ей сегодня особенно черной.За остальными умами в офисе «Контры» я не слежу.Кеша слушает хрипловатый бас Гугина. На дуЧеловек глядит Кеше прямо в глаза. У него неКеша понимает, что незнакомец идет именно к нему — но не знает зачем (а я это уже знаю: чело— Меня зовут Бату... Аллаху акбар.Затем происходит страшной силы взрыв. ЛамЯ прихожу в себя. Я лежу на полу — сила взрыва была такой, что меня сбросило с моего стула этаА теперь я объясню, как я им стал — и что это слово значит.КОРОБКА № 1Я не собираюсь рассказывать о себе слишком много. Мое настоящее имя должно быть скрыто — такова древняя традиция, и я не хочу ее нарушать. Но это и не понадобится: называя себя последней буквой алфавита, я проявлю смирение, которого мне не всегда хватало в прошлом.Все началось с того, что умер один из моих дальних родственников — и оставил мне однокомВ квартире был сделан приличный ремонт, поэтому я ограничился тем, что вывез все оставящик, полный старых книг и желтых ксерокопий. Сохранил я его главным образом потому, что мне понравилась украшавшая его надпись масляной краской:КОРОБКА № 1Мой покойный родственник, что-то среднее между дядей и дедушкой, был одним из позднесоНе могу сказать, что во мне проснулся внезапВ коробке были фантастические романы, коСтранный информационный коктейль, выливдолго зачаровал мою душу. Есть такой анекдот про слепых, ощупывающих слона — вот и я, можно сказать, осваивал похожий подход к древней челоКонечно, сейчас многие скажут, что приветЖелтые страницы шептали: если ты хочешь, чтобы высокое и тайное вошло под темные своМы все лишь части единого, впитывала в себя моя замершая в поклоне тишина, и главным закак мог бы верить в нее, к примеру, зеркальный карточный валет, не догадывающийся, что им просто играют в дурака и без колоды он нефункНаш ум — продолжение ума тех, кто жил раньНо я сразу понял, что искать это высшее «Я» будет другое, низшее — которым я в результа«Понять, что ты всегда был.»Желтые страницы, похоже, немного врали. Или хитрили. Или недоговаривали. Мираж может понимать про себя что угодно, но никогда не старазные существа. В комментариях мелким шрифНо меня не оставляло чувство, что есть какое- то очень простое действие — как выражались мои источники, «трансцендентное усилие», способное разом спрямить все углы и убрать все нестыковки. Я подозревал, что «гордиев узел» не следовало даДело в том, что это не искатель истины стаОднако вечность делала это не по выбору соНо как? Как? А никак, хихикали желтые листвие волн. А покой был невозможен без чистой совести. Но что значит — «чистая совесть»?Помню поразившую меня сцену в каком-то русском романе: бандит с крестом на груди перед выгодным убийством задумывается на секунду о его моральных последствиях — и, махнув рукой, бросает:— А! Отмолю...При всем уважении к отечественной духовной традиции, я чувствовал — дело не в «отмолю». Многое из того, что человечество полагало греВ уме как бы раздавалось множество гневных древних голосов, которым отвечало такое же мноДело было не в том, кто из голосов «прав», а в самом этом сумеречном состоянии духа, различавчто именно для этого мировые эмиссионные банЗеркало души следовало держать чистым и ясРазумеется, я не держал зла на сделавших мне дурное, принимая это просто как одно из свойПомогало мне, в частности, то обстоятельство, что я отчетливо понимал: в России «восстановПри первой возможности я старался отойти от плюющихся подобными императивами граждан как можно дальше. Я научился различать конЯ ни разу не испытывал искушения гордо поЯ не смотрел телевизор и не читал газеты. ИнЗЕРКАЁОВ жизни всякого молодого человека есть огромДля меня эта вечная фотография выглядит так: парень в сером кимоно (оно было мне очень веЯ делаю упражнение «циклоп», описание коУпражнение заключается в том, что йогин (мено над переносицей. Сделать это просто, сложнее долго удерживать отражения в таком ракурсе. Но при известной практике можно научиться. РезульЯ не особо верил в ясновидение, конечно. Но меня развлекало происходящее. Довольно скоро из зеркала на тебя начинает смотреть очень глуЧерез него поочередно проходят все возможВ упражнении определенно скрывалась тайна. Смотрящий из зеркала глаз не был моим. Он вои укрепили стальной дверью какие-то философы с очень серьезными связями).Иногда странный глаз смотрел на меня с ненаОно походило на сочувственное понимание. Причем понимание инженера: мне показалось на миг, что этому взгляду моя душа представляется чем-то вроде пинбола — наклонной доски с лунПотом мой взгляд расфокусировался, и глаз исчез.Воспоминание о случившемся вслед за этим до сих пор вызывает у меня содрогание. Мне вспоСтоящее передо мной зеркало вдруг словно врезалось на огромной скорости в океан — или это поверхность океана с той стороны стекла со страшной силой ударила по зеркалу и мне, расКогда я пришел в себя, я лежал на полу в центре комнаты. У меня болела неловко подвернутая нои кое-где на нем даже виднелась пыль, из чего следовало, что случившийся передо мной взрыв был просто галлюцинацией. Или, тут же возникЯ встал и посмотрел в открытую дверь балкоЕе звали Мария Львовна. Ей было немного за сорок, у нее имелся муж и двое детей. Мужа она ненавидела за маленькую зарплату и большой член (да, бывает и такое), детей скорее любила — но проявлялась эта любовь тоже как ненависть, и они ее боялись. Она была родом из Костромы, выросла на берегу Волги, в детстве ей подарили пластмассовый велосипед с тремя красными коМое внимание за секунду провалилось в память этой женщины по какой-то странной избирательЯ знал много другого. У нее было плохое наА вот муж ей не поверил. Мало того, муж предЭти смысловые зигзаги возникали перед моим взором, как шоссейная разметка, несущаяся в свенечный лабиринт, к любой точке которого я мог перенестись — как если бы впереди раскинулся светящийся город, а сам я сделался током, питаИ все это промелькнуло в моем сознании за то время, пока я смотрел на стоящую у плиты женЯ опять открыл глаза.Все вокруг оставалось как прежде. Передо мной была серповидная подушка для медитации, коврик для йоги и стоящее у стены зеркало...Коврик и подушку я купил в свое время через Интернет. Но теперь я знал, откуда их привез куКоврик был из того же магазина, но переЗеркало. Вот про него я почти ничего не видел. Оно было очень старым, и все, кто его сделал, давфартук, руки во въевшейся грязи и стоящие у стеДаже паркет попытался вновь стать умираюМир изменился. И как!Из моих слов может показаться, что это приПодойдя к окну, я посмотрел во двор. Там хоСделав еще несколько опытов с неодушевровать дальше) и с птицами (мне стало ясно, поОни были не то чтобы болезненными, нет. Они были слишком назойливыми. Врывавшееся в меЯ, к счастью, мог сопротивляться этим вторМне не пришло в голову ничего лучше, чем съесть три таблетки снотворного — и запить их водкой из холодильника («смирновка» оказалась паленым продуктом осетинских водочных бароодеяло, зажмурился и отталкивал от себя любые попытки вселенной пробраться в мой череп до тех пор, пока меня не накрыл черный медицинский сон.Сначала этот сон был просто глубокой ямой, похожей на могилу. Мне нравилось в ней лежать, потому что мои чувства отключились и перестали меня терзать. А затем меня посетило очень четЯ увидел полутемную комнату (что-то вроде высеченного в скале зала), где стоял высокий каВ стене напротив восковой куклы был пряПо бокам моего воскового двойника стояли два человека в масках. Маски эти походили на венедлинные накидки из сероватой ткани, которые идеально подошли бы и современному хирургу, и древнему египтянину.Они делали с моей восковой копией что-то странное. Сначала один завязал мне глаза широЗакончив, оба они повернулись к зеркалу, син— Киклоп!Я понял — они обращаются ко мне, а слово «Киклоп» значит то же самое, что «циклоп». ПроЯ уже знал, кто эти люди в масках. Это была Свита. Но мне не следовало пока думать о них, чтобы не тревожить их зря своими мыслями. Это я знал тоже.Дальше была чернота.Придя в себя (я спал почти до середины следуКакое там.На простыне передо мной лежало выпавшее из подушки перо. Обычное перо.Мой ум, оттолкнувшись от него, скакнул в злоНо я уже знал, что мне следует сделать. У меМне надо было совсем отбросить сопротивлеВыбора у меня на самом деле не было — иначе моя жизнь стала бы невыносимой. Любое перышщимися ко мне со всех сторон откровениями — они превратили бы меня в подушечку для булавок.Надо было решаться. И все-таки я провел в соМне дал пинка холодильник, куда я полез за едой (я не знал, что корейский сборочный конвейДуш окатил меня страшной правдой о состоДаже дверь в ванную успела сообщить мне о пьянстве, которому предаются усатые и красноТворог и итальянское оливковое масло (не вполне оливковое и не очень итальянское — ита1) проделали такой мучительный и не всегда гигиВ общем, выглядело это так, словно мир пере1 Канола — растительное масло, которым иногда разразложил перед моим лицом тот самый многоЯсновидение было адом. Следовало сдаваться.Я догадывался, что пути назад не будет. ПоследИ я шагнул прямо в точку невозврата: отбросил свой невидимый щит и позволил миру заполнить меня целиком, со всех сторон и сразу.ПРОРОКПоэты тоже обладают подобием всезнания и ясновидения. Но они не смотрят на мир из окна своей башни, а валяются на поэтической кушетке, глядя в потолок, куда падают отблески столь миИ тем не менее.У Пушкина есть стихотворение «Пророк».В детстве, надо сказать, я не относился к этому произведению серьезно, поскольку оно присутВ восьмом классе, цитируя его в сочинении, я написал «игорный ангелов полет», вместо «и горА я, принеся домой двойку с минусом, выслуТак вот, в этом стихотворении есть действиПерстами легкими как сон Моих зениц коснулся он. Отверзлись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы.Моих ушей коснулся он, —И их наполнил шум и звон...Здесь верно каждое слово. Причем удивительно точны и последовательность переживаний, и их содержание. Даже непонятно, каким образом поэт обо всем узнал.Как только я перестал сопротивляться, что-то коснулось моих глаз. Как будто мне безболезненТак могла бы выглядеть абстрактная мультиЗатем давление переместилось на уши. И здесь Пушкин высказался до того точно, что к его слоШум походил на рокот, раздающийся в моресли бы в раковине действительно ревело шумяА потом случилось еще одно событие, о котоЯ понимаю, как это странно звучит, но так оно и было. И мне понятно, почему Пушкин молчит: попробуй найди для такого внутреннего щелчка удачное сравнение (мне приходит на ум только английский замок — но не ставить же его, праИ вот после этого засекреченного Пушкиным щелчка и случилось самое интересное. То невообзвенящим гулом в моих ушах — и, став одним цеА потом, через миллиарды лет, когда я уже успел забыть, кто я такой (или, вернее, когда я успел вспомнить, что никогда этого и не знал), все снова стало одним целым.Первым, что я ощутил, было облегчение.Мой план сработал — вызванная принудиНо вместо одной проблемы появилась другая.Бывают такие визуальные шарады: лист, густо замалеванный зигзагами и пятнами, с подписью вроде «найдите на рисунке молодую женщину с веером». Когда находишь эту молодую женщиПри этом она каким-то образом опиралась... на меня самого. Словно бы весь мир был огромным разрисованным блюдом, дно которого балансиКак там дальше у Пушкина?И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье.Снова все верно.Только надо расшифровать, что поэт имел в виду.Я ощутил вселенную как огромное неустойОдин из них хотел быть. Другой — не хотел быть. Или, может быть, правильнее — хотел не быть. Они вступали друг с другом в смертный бой, смешивались, сжигали и вымораживали друг друЯн», то на космическом блюде был начертан именно он.И уже сверху были добавлены моря и горы, неМир, который на меня свалился, оказался на самом деле совершенно библейским. Он состоял из воды и тверди, и, хоть они действительно хитро загибались в земной шар, Земля, в полном соотЦентром Вселенной оказалась действительно Земля. А все солнца, звезды, галактики, квазары и прочие черные дыры были только существуюНаверно, я говорю не совсем научно — или содение никогда не вступало в конфликт с самой обскурантистской картиной мира.Мой мир состоял не из предметов, а из зыбких, постоянно меняющихся вероятностей. И если вероятность пола под моими ногами была стоВероятность, про которую я здесь говорю — чиВсе это было на самом деле совершенно нереМожно и квадрату. Просто куб мне больше нравится, потому что от него больше пользы в быВсе, больше никаких уступок научному мироНаш Бог (если Он есть) не физик.Бог скорее художник — и большой шутник. Чтобы не сказать — хулиган из группы «Война», создавший Вселенную, чтобы написать на ней неПричем каждая из его шуток становится неМало того, Бог не только шутник, он и сам шутка. Ибо в реальности — не той, что светитсяв этом черном планетарии над нашими головаИ дело не в том, как устроен космос и всевластен ли Бог, а в том, что любой такой всевластный и всемогущий Бог — это, если я позволю себе поВсе вечности и их владыки идут по одному неНо это просто нарисовано в небе, а важно в мидекорации. Вселенная существует в нас, и только в нас. Все галактики и квазары, смещения и дыры, ангелы и боги не где-то там — а вот именно тут. Если не станет человека, не будет и его вселенной. Будут, возможно, другие, но уже не с нами и не для нас.Все это за долю секунды прошло через мой поИ горний ангелов полет,И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье...Да-да. Под совершенно реальным, но декоСамое поразительное заключалось именно в этом. В том, что прозябание любой «дольней лоИ когда какая-нибудь одинокая, нищая и забыМне было неясно, зачем эта сила вошла в мою душу, показав мне то, что не следует, скорей всеУДАР ЗОНТИКОМНа огромном космическом блюде часто проСначала эта единичность казалась мне пораРавновесие, о котором я говорю, не физичеЧеловеческий мир сохраняется, потому что эгоистические и безрассудные действия людей, преследующих собственные цели, удивительвзгляд образом — нейтрализуют и компенсируют друг друга.Поток нашей истории состоит не из осмысленНо во всякой сложной системе иногда возЯ чувствовал тонкий баланс человеческого мира примерно как стоящий на канате циркач, держащий на носу трость и жонглирующий кегляПопытаюсь объяснить, что я имею в виду, на условном, но зато всем понятном примере (о реБывают кинокомедии (и фильмы ужасов тоГаврило останавливается и начинает чистить камуфляж. Его сбивает вылетевший из-за угПредставим себе, что из-за возникшего в мире дисбаланса стоящему на балконе курильщику, уже дотягивающему свою сигарету на февральском ветру, собирается позвонить ушедшая по ревоЖена курильщика, готовая сделать роковой звонок, ушла на самом деле не жарить пирожки для воинов света, как наврала мужу — она спуактивист из Тернополя. Этот активист еще может спасти братство славянских народов, если законНо для этого жена курильщика должна выгляИ так далее, без начала и конца — подобные связи уходят в прошлое и будущее бесконечно даКогда я чувствовал, что хрупкий баланс мира готов нарушиться, главное было обнаружить и исМне не нужно было знать, зачем ей зонтик в феврале. Мне не следовало разбираться в поположит зонт в сумочку, мир будет одним. А если нет, он будет другим.Сбой мог возникнуть именно в этот момент. А исправить его можно было и потом, тысячью разных способов: по линии тернопольского актиЯ не знал ничего про связь зонтика с КрыДо какой степени, понять может только друподключены к электрическим проводам, вышло бы еще точнее.Мой дар был избыточен. Я мог залезть в шофеПоэтому на моем всеведении сразу же натерЯ чувствовал будущий дисбаланс как набухаюПоэтому, несмотря на всю грандиозность перерасскажу, был как-то связан с языком — здесь мое доброе увещевание слышали лучше).Но иногда мне приходилось исправлять искаПозже оказалось, что границы действительно существуют — и они значительно уже, чем я предГЁАГОЁ«Пророк» Пушкина кончается так:Исполнись волею моей И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей.Воля, которой я исполнился, была очень проМне, конечно, не требовалось обходить моКак я уже сказал, зоной моей ответственности были события в человеческом мире. ИнструменВ голове обычного человека раздается множеОбычный человек не то чтобы слышит голоЕсли же человек по какой-то причине слышит эти голоса все время, его или объявляют шизофреМожно долго спорить о природе таких головать интериоризованными социальными кодами, фрагментами управляющих человеком программ, инвариантами иерархически обусловленной маДело, однако, не в том, как я их буду называть.Дело в том, что я мог зайти в этот подвал к люОн вовсе не подчинялся моей команде, он саТак вот, если вернуться к нашему примеру — допустим, мне требовалось, чтобы вредная гражза этим и появлялся тот зыбкий голем, которому зонт был нужен. И все.Никакого дыма, никаких кардиологических ожогов. Женщина вспоминает, что ее тяжелый зонтик с синей ручкой — на самом деле замаЯ мог бы, наверно, заработать кучу денег, играя на бирже. Но в один из первых сеансов моего обМало того, я не мог вмешиваться в самую чудоствующий порядок вещей — вернее, не сам этот порядок, а так называемую связь времен (позже я объясню, что это). В общем, я мог или принять правила, или уйти. Я их принял.Вот и все, что касается Киклопа.Если читатель ждет рассказа о том, как я спаВо-первых, говорить о конкретном содержаВо-вторых, мое повествование от этого соИ потом, почти любой человек бывает иногда техническим спасителем мироздания. Нельзя скаПоэтому интересно не то, чем я занимался в каИнтересно то, что я увидел и понял, направСВИТАЯ знал, что я не единственный Киклоп на свеЯ уже сказал, что не мог использовать свои сиТа уникальная и ни с чем не сравнимая роль, которую я играл в мироздании, подразумевала, кажется, льготы и преференции. Если любой га- зенфюрер, любой банкир или римский папа (а эти люди вовсе не решают возникающие во вселенной проблемы, а только создают их) живет в собственСвой остров, пурпурная мантия, функциоИменно для того, чтобы всего этого не проиская идиллическая жизнь на небольшом островке была слишком большим риском — подобные опыВпрочем, случай Полифема исключителен. Его несчастье связано с тем, что он был единственным Киклопом, отказавшимся от услуг Свиты. Тех саРаз уж я упомянул Полифема, добавлю, что Киклопом был еще один из известных персонаИменно древние Киклопы и были источником прозрений о будущем человечества — а почему эти прозрения оказались такими противоречивыми и взаимоисключающими, я объясню.Свита была очень почтенным институтом. Можно сказать, одним из тех тайных орденов, о которых постоянно пишут мастера междунаорден не могилку Иисуса и не томик Платона — а меня.Про Свиту Киклопу следовало знать лишь то, что она существует. Таково было древнее правило, необходимое как для моей собственной безопасНаше общение происходило незаметно для внешнего мира. Я не звонил никому по телефону, не назначал встреч. Я всего лишь следил за ходом мыслей нескольких сменяющих друг друга служиСвита решала все возникавшие у меня проблеЭти услужливые умы как бы прокручивали пеЯ знал, как выглядит для членов Свиты наше общение — в своем медитативном сосредоточении они предлагали молчащей темноте вариант за ваДля любого внешнего наблюдателя мое взаи— Поехали.И машина повезла меня в новую жизнь.Этот шофер не имел отношения к Свите. Он был водителем такси, приехавшим на обычный вызов. А я — обычным пассажиром.Ожидающий меня новый дом мало чем отВ будние дни я выходил из дома примерно в деДобравшись до станции назначения, я подниВ кадр попала бы оргтехника, чашка кофе, стол со скоросшивателями, плоский монитор и клавиНа самом деле моя работа была просто хитрым симулякром — ее не существовало. Я понимаю, что подобное может сказать про себя почти люМой маскировочный офис располагался в бывшем сталинском министерстве — просторС обеих сторон от моего кабинета размещаРасстояние от меня до ближайшего офисного пролетария обычно не превышало пяти-десяти метров (самый близкий сидел прямо подо мной этажом ниже — его звали Кеша).На внешней двери моего убежища, звукоСТАРШИЙ ИНСПЕКТОР ОГИПРОКИКЛОП О. К.ПРИЕМ СТРОГО ПО ЗАПИСИНиже был подклеен скотчем какой-то список: слово «сдали» — и под ним длинный перечень фаУ слова «ОГИПРО» не было никакого смысла вообще. А вот фамилию «Киклоп» подобрали геЗа входной дверью начинался небольшой предМой офис был прост и строг — стол с черным кожаным креслом, узкий диван, телевизор, кондительный рабочий беспорядок в те дни, когда меня не было. Ее же невидимые руки наполняли всякой вкусной мелочью небольшой холодильник.Обед мне приносил в просторной сумке челоСтоявший на моем столе массивный эбонитоРабота Киклопа отнимала у меня всего неЯ, конечно, шучу.Я действительно занимался сочинительством за своим рабочим столом около часа в день — и успел написать не так уж мало: три повести, вошедшие в эту книгу (текст, который вы читаете сейчас, был написан, когда я уже перестал быть Киклопом).Возможно, в таком длинном предисловии есть элемент неронианства: когда разными посуламии обещаниями заманивают граждан во дворец, а потом запирают двери и вынуждают слушать игру на лире. Впрочем, я оцениваю свои опыты трезво: главное достоинство моей безыскусной прозы в том, что она... Она... В общем, я хотел проНо перед тем, как перейти к моим художественптицыОписанные мной меры маскировки могут поТак оно и было — во всем, что касалось злой воли обычных людей или предсказуемой механиНо в мире присутствовала и другая воля, котоСтранно, но эта враждебная воля не создавала тех дисбалансов, которые я торопился исправить. Возможно, Враг не обладал тем же видением миСвита предупреждала меня об опасности с саУГРОЗА УГРОЗА УГРОЗА УГРОЗАСлужитель сам не знал точно, в чем заключена угроза. Он знал лишь одно — демонстрация папиРисунок был малоинформативен. Он изобраловной убор, похожий на поднятый парус. В кажПод рисунком был текст, который я не«Придет могучий Враг, сильный и мощный, оруЕгиптолог, возможно, перевел бы текст иначе — но я напрямую видел смысл, заложенный в неДжихаути, или Тот. Тот самый, хочется мне соНадпись казалась шифром — она явно пыта