j
Название книги | Записки у изголовья /м/ |
Автор | Сей-Сёнагон |
Год публикации | 2022 |
Издательство | Эксмо |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мPocket book |
ISBN | 978-5-04-168914-8 |
EAN13 | 9785041689148 |
Артикул | P_9785041689148 |
Количество страниц | 480 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 1360 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'мPocket book'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
роске Ьоокроске ЬоокСЕЙ-СЁНАГОНЗаписки у изголовьяМосква2022УДК 821.521-31ББК 84(5Япо)-44С28Перевод со старояпонского В. Марковой Художественное оформление Степана КостецкогоСей-Сёнагон.С28 Записки у изголовья / Сей-Сёнагон ; [перевод со старояпонского В. Марковой]. — Москва : ЭксI8В^ 978-5-04-168914-8«Записки у изголовья» — шедевр классической японУДК 821.521-31ББК 84(5Япо)-441М>\ 978-5-04-168914-8© В. Маркова, перевод на русский язык. Наследники, 2022© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022ПредисловиеПочти десять веков назад в городе Киото — тогда он назывался Хэйан и был столицей Японии — женщина, известная под именем Сэй-Сёнагон, поКнига Сэй-Сёнагон многогранна. Бытовые сце«Записки у изголовья» — богатейший источник информации. Этот «репортаж из глубины веков» содателем и создает эффект соприсутствия, как бы снимая четвертую стену. Далекое, почти легендарНадо полагать, творческий замысел книги вы«Эту книгу замет обо всем, что прошло перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении моего дома, где, как я думала, никто ее никогда не увидит».Словами сожаления о том, что потаенная рукоНазвание книги не принадлежит автору, оно было закреплено за ней путем отбора, как самое удачное, в последующие века. «Записки у изголоВозле изголовья, в глубине своей опочивальни, Сэй-Сёнагон могла свободно, с неслыханной для женщины смелостью, писать о том, чему она явиту. Люди той эпохи, читая между строк, понимали, что на блестящих торжествах уже лежит темная тень грядущих событий и что главные действующие лица, упоенные жизненным успехом, в сущности, обречены.С юмором, подчас едким, Сэй-Сёнагон изобраДля такой книги нужно было покрывало тайны, хотя бы прозрачное, вроде той вуали, которую спусНо в самом ли деле Сэй-Сёнагон не хотела, что«Пишу для себя» — хорошее средство самоза«Мои записки не предназначены для чужих глаз, и потому я буду писать обо всем, что в голову придет, даже о странном и неприятном».Смело нарушая общепринятые каноны изящногон наряду с картинами, исполненными высокой поэзии, не боялась показать пестрый сор будничного быта: рисовый крахмал, размокший от воды, цинов«Записки у изголовья» — не исповедь. Не приКнига Сэй-Сёнагон, как и вообще японское исВ своих записках Сэй-Сёнагон широко распахинеба, и для маленького сверчка. В то же время он очень человеческий. Круг женских интересов четко очерчен. Мы видим детские игры, кружок сплетниц, разлуку с возлюбленным на заре...Это вещный мир. В нем столько вещей, словно Сэй-Сёнагон ведет инвентарь эпохи. Но каждый предмет (пусть даже он только назван по имени) сразу становится художественной деталью общей картины.Сэй-Сёнагон — великий мастер слова. ИскусстСэй-Сёнагон обдуманно, с тончайшим расчетом, пользуется изобразительными средствами живопиЧитатель должен мысленно увидеть то, что с таВ «Записках у изголовья» много психологичеческая индивидуальность. Осознана и оспаривается неравноправность глубоко и тонко чувствующей женщины, запертой в отдаленных покоях дома.Книга Сэй-Сёнагон — полифонический оркестр, в котором каждый инструмент имеет свой тембр, свою окраску, свою партию, но вместе они исполняНо снова и снова повторяется и варьируется на разные лады приглушенный лейтмотив недолговеч* * *«Записки у изголовья» — одно из самых любиЧтобы такая книга могла возникнуть, японская литература уже должна была пройти длинный и трудный путь. В «Записках у изголовья» найдены новые принципы композиции и художественного изображения на основе творчески воспринятых траКультура хэйанской эпохи — явление сложное и своеобразное. В ней причудливо сплавились элементы, восходящие к глубокой древности, когда исБлистательная проза, изысканная поэзия, созНеобычайно скорое вызревание столь высокой культуры в недрах раннего Средневековья предЯпонская культура молода по сравнению с веБлизость японских островов к евразийскому континенту содействовала обогащению и убыстрендерживала интенсивные торговые и культурные связи с материком. Море защищало ее от иноземВ течение первого тысячелетия нашей эры, осоПо великим торговым путям, пересекавшим всю Центральную Азию, предприимчивые купцы везли товары из западных стран на восток, в Китай, а отДревняя Япония не была отторжена от мировой культуры, приобщение к ней являлось творческим созидательным процессом. Японские умельцы переЯпонское государство в значительной мере сфорконтинентальных соседей — феодальных государств Силла в Корее и империи Тан в Китае. Влияние их, как своего рода катализатор, стимулировало и ускоИндийская мифология, индийское искусство, проникшие в Японию вместе с буддизмом, принесПервой постоянной столицей Японии в 710 году стал город Нара. В нем и сейчас еще можно увидеть древнейшие буддийские храмы и статуи.В конце восьмого века было решено по политиХэйан должен был соперничать великолепием со знаменитой столицей танской империи Чанъань. При дворе с большой помпой совершались «китайевропейских королевств ввели у себя виртуозно разИз Китая была заимствована конструкция праРодовая знать хлынула в столицу, поближе к императорскому двору. На верхних ступенях лестАристократия (кидзоку) стала вести паразитиОсновной ценностью в стране считался рис.Главным источником доходов для аристократов служили поместья (сёэн), но владельцы земель чаПодобный абсентеизм медленно, но верно под* * *Духовная культура господствующего класса — хэйанской аристократии — развивалась в условиях, благоприятных для литературы и искусства. ВысоКитайский язык стал играть в Японии ту же роль, что и латинский в средневековой Европе. Он служил целям просвещения и делопроизводства. Через него приобщались к сокровищам китайской художественной литературы, истории и философии.