j
Название книги | Овод /м/ |
Автор | Войнич |
Год публикации | 2021 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мЭксклюзивная классика |
ISBN | 978-5-17-084521-7 |
EAN13 | 9785170845217 |
Артикул | P_9785170845217 |
Количество страниц | 350 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 517 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ЭТЕЛЬ ЛИЛИАН ВОЙНИЧОВОДИЗДАТЕЛЬСТВО ACT МОСКВАУДК 821.111-31ББК 84(4Вел)-44В65Серия «Эксклюзивная классика»Etel Lillian Voynich GADFLYПеревод с английского Н. ВолжинойСерийное оформление Е. ФерезПечатается с разрешения Etel Lillian Voynich Associates и литературных агентств Fort Ross Inc. и Nova Littera Ltd.Войнич, Этель Лилиан.В65 Овод : [роман] / Этель Лилиан Войнич; [пер. с англ. Н.А. Волжиной.] — Москва: Издательство АСТ, 2021. — 350, [2] с. — (Эксклюзивная классика).ISBN 978-5-17-084521-7Артур Бертон — молод, полон свободолюбивых идей и романРомантика национально-освободительной борьбы, трагедия великой, страстной и несчастной любви, увлекательный сюжет с захватывающей интригой и необычайно многогранный и обаяУДК 821.111-31ББК 84(4Вел)-44© ELV Associates, 2010© Перевод. Н. Волжина, наследники, 2010© Издание на русском языке AST Publishers, 2021От автораПриношу глубочайшую благодарность всем тем в Италии, кто оказал мне помощь по сбору материалов для этого романа. С особой признательностью вспоЧасть перваяГлава IАртур сидел в библиотеке духовной семинарии в Пизе и просматривал стопку рукописных проповедей. Стоял жаркий июньский вечер. Окна были распахну— Не можешь найти, carino?* Оставь. Придется написать заново. Я, вероятно, сам разорвал эту страГолос у Монтанелли был тихий, но очень глубо— Нет, padre**, я найду. Я уверен, что она здесь. Если вы будете писать заново, вам никогда не удаст* Дорогой (ит.).** Отец (ит.); у итальянцев — обычное обращение к священМонтанелли продолжал прерванную работу. Где- то за окном однотонно жужжал майский жук, а с ули«Fragola! Fragola!»*— «Об исцелении прокаженного» — вот она!Артур подошел к Монтанелли мягкими, неслышXVI века, чем на юно— Неужели нашел? Что бы я без тебя делал, АрОни вышли в тихий тенистый монастырский сад. Семинария занимала здание старинного доминикан* Земляника! Земляника! (ит.)ли; их длинные спутанные ветки тянулись по всем дорожкам. Среди букса алели большие красные маки. Высокие побеги наперстянки склонялись над травой, а бесплодные виноградные лозы, покачиваясь, свисаВ одном углу сада поднималась ветвистая магноАртур изучал философию в университете. В тот день ему встретилось трудное место в книге, и он обpadre. Он не учился в се— Ну, пожалуй, я пойду, — сказал Артур, когда непонятные строки были разъяснены. — Впрочем, может быть, я вам нужен?— Нет, на сегодня я работу закончил, но мне бы хотелось, чтобы ты немного побыл со мной, если у тебя есть время.— Конечно, есть!Артур прислонился к стволу дерева и посмотрел сквозь темную листву на первые звезды, слабо мер— Какой у тебя утомленный вид, carino, — про— Что поделаешь...В голосе Артура слышалась усталость, и Монта- нелли сейчас же заметил это.— Напрасно ты спешил приступать к занятиям. Болезнь матери, бессонные ночи — все это изнурило тебя. Мне следовало настоять, чтобы ты хорошенько отдохнул перед отъездом из Ливорно.— Что вы, padre, зачем? Я все равно не мог бы осДжули была жена старшего сводного брата Арту— Я и не хотел, чтобы ты оставался у родствен— Нет, padre! Уоррены — хорошие, сердечные лю— Что же еще, сын мой?Артур сорвал цветок с поникшего стебля напер— Я не могу жить в этом городе, — начал он после минутной паузы. — Не могу видеть магазины, где она когда-то покупала мне игрушки; набережную, где я гулял с нею, пока она не слегла в постель. Куда бы я ни пошел — все то же. Каждая цветочница на рынке по-прежнему подходит ко мне и предлагает цветы. Как будто они нужны мне теперь! И потом... кладбище... Нет, я не мог не уехать! Мне тяжело видеть все это.Артур замолчал, разрывая колокольчики наперчто он взглянул на padre, недоумевая, почему тот не отвечает ему. Под ветвями магнолии уже сгущались сумерки. Все расплывалось в них, принимая неясные очертания, однако света было достаточно, чтобы раз«О боже, — подумал он, — как я мелок и себялюМонтанелли поднял голову и огляделся по сто— Хорошо, я не буду настаивать, чтобы ты вер— Padre, а куда вы поедете, когда семинария за— Как всегда, повезу воспитанников в горы, устрою их там. В середине августа из отпуска вернет— Padre! — Артур сжал руки. Этот привычный ему жест Джули приписывала «манерности, свойственной только иностранцам». — Я готов отдать все на свете, чтобы поехать с вами! Только... я не уверен...Он запнулся.— Ты думаешь, мистер Бертон не разрешит тебе?— Он, конечно, будет недоволен, но помешать нам не сможет. Мне уже восемнадцать лет, и я могу поступать, как хочу. К тому же Джеймс ведь мне толь— Все же, если мистер Бертон будет против, я ду— Ухудшиться? Вряд ли! — горячо прервал его Артур. — Они всегда меня ненавидели и будут нена— Помни — он протестант! Во всяком случае, лучше написать ему. Посмотрим, что он ответит. ПоЭто внушение было сделано так мягко, что Артур только чуть покраснел, выслушав его.— Да, я знаю, — ответил он со вздохом. — Но ведь это так трудно!— Я очень жалел, что ты не мог зайти ко мне во вторник, — сказал Монтанелли, резко меняя тему разговора. — Был епископ из Ареццо, и мне хотелось, чтобы ты его повидал.— В тот день я обещал быть у одного студента. У него на квартире было собрание, и меня ждали.— Какое собрание?Артур несколько смутился.— Вернее... вернее, не собрание... — сказал он, запинаясь. — Из Генуи приехал один студент и про— О чем?Артур замялся.— Padre, вы не будете спрашивать его фамилию? Я обещал...— Я ни о чем не буду спрашивать. Если ты обещал хранить тайну, говорить об этом не следует. Но я ду— Конечно, padre. Он говорил... о нас и о нашем долге перед народом, о нашем... долге перед самими собой. И о том, чем мы можем помочь...— Помочь? Кому?— Contadini* и...— И?— Италии.Наступило долгое молчание.— Скажи мне, Артур, — серьезным тоном спро— С прошлой зимы.— Еще до смерти матери? И она ничего не знала?— Нет. Тогда это еще не захватило меня.— А теперь?Артур сорвал еще несколько колокольчиков на— Вот как это случилось, padre, — начал он, опу* Крестьянам (ит.).Пизе. Если б меня волновали эти вопросы, я бы все рассказал матери. Но они как-то вылетели у меня из головы. Потом я понял, что она доживает последние дни... Вы знаете, я был безотлучно при ней до самой ее смерти. Часто просиживал у ее постели целые ночи. Днем приходила Джемма Уоррен, и я шел спать. Вот в эти-то длинные ночи я и стал задумы— Ты обращался к нему? — Голос Монтанелли прозвучал не совсем твердо.— Да, padre, часто. Я молил его наставить меня или дать мне умереть вместе с матерью... Но ответа не получил.— И ты не поговорил об этом со мной, Артур! А я-то думал, что ты доверяешь мне!— Padre, вы ведь знаете, что доверяю! Но есть вещи, о которых никому не следует говорить. Мне казалось, что тут никто не может помочь — ни вы, ни мать. Я хотел получить ответ от самого Бога. Ведь реМонтанелли отвернулся и стал пристально всма— Ну а потом? — медленно проговорил он.— Потом... она умерла. Последние три ночи я не отходил от нее...Артур замолчал, но Монтанелли сидел не дви— Два дня перед погребением я только о ней и думал, — продолжал Артур совсем тихо. — Потом, после похорон, я заболел и не мог прийти на испо— Помню.— В ту ночь я поднялся с постели и пошел в комpadre! Я не могу объяснить, не могу рассказать вам, что я видел. Я сам едва помню. Но я знаю, что Господь ответил мне. И я не смею противиться его воле.Несколько минут они сидели молча, затем Мон- танелли повернулся к Артуру и положил ему руку на плечо.— Сын мой! — проговорил он. — Я не посмею сказать, что Господь не обращался к твоей душе. Но вспомни, в каком ты был состоянии тогда, и не приАртур поднялся и ответил торжественно, точно повторяя слова катехизиса:— Отдать жизнь за Италию, освободить ее от раб— Артур, подумай, что ты говоришь! Ты ведь даже не итальянец!— Это ничего не значит. Я остаюсь самим собой. Мне было видение, и я исполню волю Господа.Снова наступило молчание.— Ты говоришь, что Христос... — медленно начал Монтанелли.Но Артур не дал ему докончить:— Христос сказал: «Потерявший душу свою ради меня, сбережет ее».Монтанелли оперся локтем о ветвь магнолии и прикрыл рукой глаза.— Сядь на минуту, сын мой, — сказал он накоАртур опустился на скамью, и Монтанелли, взяв его руки в свои, крепко сжал их.— Сейчас я не могу спорить с тобой, — сказал он. — Все это произошло так внезапно... Мне нужно время, чтобы разобраться. Как-нибудь после мы по— Padre!— Не перебивай, дай мне кончить. Я тебе уже го— Хорошо, padre, а вы... вы... помолитесь за меня и за Италию.Артур молча опустился на колени, и так же молго сидел под магнолией, глядя прямо перед собой в темноту.«Отмщение Господа настигло меня, как царя ДаГлава IIМистеру Джеймсу Бертону совсем не улыбалась затея его сводного брата «шататься по Швейцарии» вместе с Монтанелли. Но запретить эту невинную прогулку в обществе профессора богословия, да еще с такой целью, как занятия ботаникой, он не мог. Артуру, не знавшему истинных причин отказа, это показалось бы крайним деспотизмом, он припиБертоны держались того мнения, что английско