j
Название книги | Метро 2033. Метро 2034. Метро 2035 |
Автор | Глуховский |
Год публикации | 2023 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Фантастика (ID = 165) |
Серия книги | Глуховский |
ISBN | 978-5-17-101557-2 |
EAN13 | 9785171015572 |
Артикул | P_9785171015572 |
Количество страниц | 848 |
Тип переплета | мат. б |
Формат | - |
Вес, г | 2280 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'Глуховский'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ДМИТРИЙ ГЛУХОВСКИЙРЕДАКЦИОННО-ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ГРУППА «ЖАНРЫ»представляет книгиДМИТРИЯ ГЛУХОВСКОГОМЕТРО 2033МЕТРО 2034МЕТРО 2035СУМЕРКИБУДУЩЕЕРАССКАЗЫ О РОДИНЕТЕКСТПОСТglukhovsky.ruДМИТРИЙ ГЛУХОВСКИЙТРИЛОГИЯ ПОД ОДНОЙ ОБЛОЖКОЙфИздательство АСТМОСКВАУДК ББК821.161.1-312.984(2Рос=Рус)6-44Г55Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.Глуховский, Дмитрий Алексеевич.Г55 Метро 2033. Метро 2034. Метро 2035 : [фантастические романы] / ДмитISBN 978-5-17-101557-2 (С.: Глуховский)Оформление — Ольга ЖуковаISBN 978-5-17-115905-4 (С.: Культовые романы Глуховского)В оформлении использован рисунок с обложки «Metro Exodus»«Метро» Дмитрия Глуховского переведено на 37 языков мира и издано двухмиллионным тиражом.Третья мировая стерла человечество с лица Земли. Планета опустела. Мегаполисы обращеПеред вами — наиболее полное, коллекционное издание трилогии «Метро». Впервые «Метро 2033», «Метро 2034», «Метро 2035» и новелла «Евангелие от Артема» выходят под одной обложУДК 821.161.1-312.9ББК 84(2Рос=Рус)6-44© Оформление, текст, Д.А. Глуховский, 2018 Metro Exodus © 2019 Koch Media GmbH, издано Deep Silver. Создано 4A Games© ООО «Издательство АСТ», 20222033Глава 1КРАЙ СВЕТАКто это там? Эй, Артем! Глянь-ка!Артем нехотя поднялся со своего места у костра и, перетягивая авто— Стоять! Пароль!Из темноты, откуда минуту назад раз— Да нет, не показалось. Не назвался, удрал.— Эх ты, раззява! Тебе же было сказа— Нет... Я думаю, это вообще не люди... Звуки очень странные... Да и шаги у него не человеческие. Что же, я человеческих шагов не узнаю? А потом, если бы это быный рост. А этот удрал сразу... Какая-то трусливая тварь.— Ладно, Артем! Больно ты умный! Есть у тебя инструкция — и действуй по инструкции, а не рассуждай. Может, это лазутчик был. Увидел, что нас здесь мало, и — превосходящими силами... Может, нас сейчас здесь прихлопнут за милую душу, ножом по горлу, и станцию всю вырежут, вон как с Полежаевской вышло, а все потоАртем поежился, представляя себе тунДозор, в котором они сейчас стояли, находился на четыреста пятидесятом, впятидесяти метрах от пограничного столАртем уселся на свое место и спросил:— А что там с Полежаевской случиИ хотя он уже знал эту леденящую кровь историю — рассказывали челноки на станции, его тянуло послушать ее еще раз, как неудержимо тянет детей на страш— С Полежаевской? А ты не слышал? Странная история с ними вышла. Странчего не было... Ни звука. И следов ниАртем уже начал жалеть, что попросил Петра Андреевича рассказать о Полежаев— Ну так вот. Стрельбы слышно не бывой добраться, дня не прошло — те еще от— А с Беговой что случилось? — не своим голосом спросил Артем.— Ничего с ними не случилось. УвидеПетр Андреевич замолчал, глядя в огонь. Артем кашлянул негромко и про— Да... Надо, конечно, было стрелять... Дурака я свалял.С юга, со стороны станции, послышался крик:— Эй, там, на четыреста пятидесятом! У вас все в порядке?Петр Андреевич сложил руки рупором и прокричал в ответ:— Подойдите поближе! Дело есть!Из туннеля, от станции, светя карман— Здорово, Петр! Это ты здесь? А я ду— Слушай, Андрюха! У меня парень видел здесь кого-то. Но выстрелить не успел... В туннель спряталось. Говорит, на человека похоже не было.— На человека не похоже? А как вы- глядит-то? — обратился Андрей к Артему.— Да я и не видел... Я только спросил пароль, и оно сразу обратно бросилось, на север. Но шаги не человеческие были — легкие и очень частые, как будто у него не две ноги, а четыре...— Или три! — подмигнул Андрей, сдеАртем поперхнулся, вспомнив истории о трехногих людях с Филевской линии, где часть станций лежала на поверхности и туннель шел совсем неглубоко, так что защиты от радиации не было почти ниАндрей затянулся папиросой и сказал своим:— Ладно, ребята, если мы уже пришли, то почему бы здесь не посидеть? Если у них тут опять трехногие полезут, помоПетр Андреевич встал сам, налил в биго, Артему стало теплее и спокойнее. Он оглядел сидящих вокруг костра людей: все крепкие, закаленные непростой здешней жизнью, надежные люди. Таким можно было верить, на них можно было полоАртему было уже за двадцать, на свет он появился еще там, наверху, и был не таОтца своего он не помнил совсем. Мать была рядом с ним до пятилетнего возраОгромные, серые, мокрые крысы хлыотчаянный авантюрист. Даже заблудивНикто не тревожил крыс. Никто не спуНо они пришли сами.Много народу погибло в тот день, когда живым потоком гигантские крысы, такие большие, каких никогда не видели ни на станции, ни в туннелях, затопили и выставВ живых остались всего несколько чещина, с искаженным от страха лицом тя— Спаси его, солдат! Пожалей!Он увидел, что протягивает она ему детскую ручонку, маленькую пухлую лаНо, к их счастью, оказалось на Савеловуже спешили, расчехляли на своем посту какой-то внушительный агрегат.Это был огнемет, собранный местными умельцами из найденных частей, кустарКрысы отступили. Их слепая воля была сломлена одним из последних изобретеКрысы схлынули и вернулись в огромОдин из этих авторитетов даже рабоединственными, кто не терялся и не подЕще бы! Работники метро были для всех остальных его обитателей тем же, что пронует, с новыми силами вцепиться друг друИх вел вперед, на бесконечный отчаянным несоответствием законам эволюционВыжить. Выжить любой ценой.Артем принял белую эмалированную кружку, в которой плескался их собствено том, что именно отсюда они и попали в метро: когда еще в самом начале какие-то смельчаки добрались до полуразрушенно— Слышь, Артем! Как у Сухого-то де— У дяди Саши? Все хорошо у него. Вернулся недавно из похода по линии с нашими. С экспедицией. Да вы знаете, наАндрей был лет на пятнадцать старше Артема. Вообще-то, он был разведчиком и редко стоял в дозоре ближе четыреста пяк его спокойствию за себя и за тех, кто был с ним, потому что он всегда мог их защиИ вот, разгорячившись от чая, сняв свой старый черный берет и вытирая рука— Я-то, может быть, и знаю кое-что, но и по второму разу с удовольствием поДолго уговаривать не пришлось: Арте— Ну, куда они ходили, вы, наверное, знаете... — начал Артем.— Знаю, что на юг. Они же там шибко засекреченные, ходоки ваши, — усмехнул— Да ничего секретного в этом не бы— Челнокам вообще верить нельзя, — буркнул Андрей. — Корыстные они люди. Откуда ты его знаешь: сегодня он твой чай продает Ганзе, а завтра тебя самого со все— Ну, на наших — это вы зря, Андрей Аркадьич. Наши — все нормальные. Я сам почти всех знаю. Люди как люди. Деньги только любят. Жить хотят лучше, чем дру— Вот-вот. И я о том же. Деньги они любят. Жить хотят лучше всех. А кто их знает, что они делают, когда в туннель вы— Чьи агенты? Чьим агентам наши челноки сдались?— Вот что, Артем! Молод ты еще и мно— Должен же кто-то выполнять эту ра— Ладно, ладно, экономист нашелся... Ты поостынь. Рассказывай лучше, что там Сухой видел. У соседей что? На Алексеев— На Алексеевской? Ничего нового. Вымурные: все шепчутся о какой-то угрозе, все чего-то боятся, а чего боятся — никто не знает. То ли с той стороны линии импе— А чего конкретно хотят? Что предла— Просят объединиться с ними в феде— А раньше где они были? Где они бы— Ты, Андрей, не сглазь смотри! — вмешался Петр Андреевич. — Нет черных пока что — и хорошо. Не мы их победили. Что-то у них там свое, внутреннее, вот они и затихли. Они, может, силы пока копят. Так что нам союз не помешает. Тем более объединиться с соседями. И им на пользу, и нам хорошо.— И будут у нас свобода, и равенство, и братство! — иронизировал Андрей, заги— Вам не интересно слушать, да? — обиженно спросил Артем.— Нет, ты продолжай, Артем, продол— Ну, вот. И говорят, что главный наш вроде соглашается. Не имеет принципиальных возражений. Детали только надо обсудить. Скоро съезд будет. А потом — референдум.— Как же, как же. Референдум. Народ скажет да — значит, да. Скажет нет — зна— Ну, Артем, а что за Рижской творит— Дальше у нас что идет? Проспект Мира. Ну, Проспект Мира — понятно. Это у нас границы Ганзы. У Ганзы, отчим говоГанзой называлось Содружество станной и Южной Дуг было в Сокольнической линии.«Дело тут вот в чем, — рассказывал Артему его отчим. — Сокольническая лиСоздали комитет, ответственный за расбыла охвачена багряным пламенем ревоДальше, однако, не пошло.К тому времени как Красная Линия уже окончательно оформилась и стала предъявлять претензии на станции других веток, чаша терпения всех остальных переболее актуален), люди за пределами линии обещаниями не соблазнялись. ИнтерстанИ тогда красное руководство постаноИ грянул гром.Коалиция антикоммунистических станВойна, оказавшись долгой и кровопробиться перевеса, занять какую-нибудь смежную станцию, но противник напряА война истощала ресурсы. Война отИ оставшиеся в живых устали от нее. Революционное руководство незаметно смеЗа красными оставалась станция ПлоНе один крестовый поход был благоВсе то же, с точностью до наоборот, творилось на Библиотеке имени Ленина. Там держали оборону красные, а коалициНо насколько безуспешными были поА народ тем временем уставал все больше и больше. И уже началось дезерПолитикам, которых все меньше подМирный договор подписали быстро. Стороны обменивались станциями. Крастанция, ей не подчиняющаяся, и разрубаПрошли годы с того памятного дня, когда было подписано мирное соглашение. Соблюдалось оно обеими сторонами: Ганза усмотрела в Красной Линии выгодного экономического партнера, а та оставила свои агрессивные намерения: товарищ Москвин, генсек Коммунистической парЭтот урок новейшей истории Артем за— Хорошо, что у них резня кончиверяют по сто раз. У меня там дела име— Да ну? А ты ведь не рассказывал этого, Петр... Как это с тобой вышло? — заАртем слегка поник, видя, что перехо— Как-как... Очень просто. За красно— Да знаем мы все это, что ты нам лекции читаешь... Ты рассказывай лучше, что с тобой произошло там! — перебил его Андрей.— Паспортный контроль, — повторил Петр Андреевич, сурово сводя брови и идя на принцип. — На радиальных станциях у них ярмарки, базары... Туда чужакам можно. А через границу — ну никак. Я на Проспекте Мира вылез, было у меня чая с собой полкило... Патроны мне нужны бырее, на тебя, наверное, настучали уже». Сказал я ему спасибо и двинул потихоньКак я мимо этого стола прошел, не знаю... Почему меня не остановили эти обормоты? А я теперь патрулю объясняй. Стоит этот стриженый жлоб в камуфляже и говорит: проскользнул! Прокрался! Променя на двухсотый метр, поставят лицом к трубам и наделают во мне лишних дырок по законам военного времени. Нехорошо как получается, думаю... Подходим к про— Твою мать! Напугал как! А я-то уже думал, что все, убили тебя, — ехидно встаДаже сам Петр Андреевич сначала серТут из глубины туннеля, с севера, доАндрей, конечно, был первым, кто все это расслышал. Мгновенно замолчав и дав остальным знак молчать тоже, он поднял с земли автомат и вскочил с места. МедленПриложив приклад к плечу, он остано— Дайте свет!Один из его людей, державший наготобранный местными мастерами из старой автомобильной фары, включил его, и яр— Да стреляй же! Уйдет ведь!Но Андрей отчего-то не стрелял. Петр Андреевич поднялся тоже, держа автомат наготове, и крикнул:— Андрюха! Ты живой там?Сидящие у костра обеспокоенно зашеп— Да живой я, живой! — выдавил он сквозь смех.— Чего ржешь-то? — настороженно спросил Петр Андреевич.— Три ноги! И две головы. Мутанты! Черные лезут! Всех вырежут! Стреляй, а то уйдет! Шуму сколько понаделали. Это на— Что же ты стрелять не стал? Ладно еще парень мой — он молодой, не сообра— Да слышал я про вашу Полежаев— Откуда же мне знать, что это собаделю назад крысу со свинью размером ви— Ты и верь всем сказкам! Вот погоЧерез минуту из темноты послышался его тонкий свист. А потом и голос раздал— Ну, иди сюда... Иди сюда, маленьОн уговаривал кого-то довольно долго, минут десять, подзывая и свистя, и вот, на— Пусть цуцик погреется... — объяс— Да брось ты, Андрюха, он ведь бло- хастый наверняка! — пытался урезонить его Петр Андреевич. — А может, и глисты у него. И вообще, подцепишь заразу ка— Да ладно тебе, Андреич! Кончай нуПетр Андреевич скептически посмо— Ладно... Натуралист юный... Подо— Ищи-ищи. Может, из него что-ни— А откуда здесь щенку взяться? У нас с той стороны людей нету. Черные только. Черные разве собак держат? — подозри— Ты, Кирилл, прав, конечно, — се— А как же они живут? Едят они там что? — глухо спросил второй пришедший с ними, с легким электрическим потрескиЭто был высокий, казавшийся бывалым плечистый и плотный мужчина с обритой наголо головой. Одет он был в длинный и хорошо сшитый кожаный плащ, что в ны— Едят что? Говорят, дрянь всякую едят. Падаль едят. Крыс едят. Людей едят. Непривередливые они, знаешь... — кривя лицо от отвращения, ответил Андрей.— Каннибалы? — спросил бритый без тени удивления, и чувствовалось, что ему приходилось сталкиваться и с людоедством.— Каннибалы... Нелюди они. Нежить. Черт их знает, что они вообще такое. ХороПока что. Петр! Помнишь, полгода назад удалось одного живым в плен взять?— Помню, — отозвался Петр Андрее— Не допрашивали? — спросил бритый.— Он ни слова по-нашему не понимал. С ним по-русски говорят, а он молчит. Во— Так собака-то откуда здесь взя— А шут ее знает, откуда она здесь... Может, от них сбежала. Может, они и ее соКирилл замолчал, обдумывая аргумен— Чай еще будет кто-нибудь? Давайте по последней, нам сменяться уже скоро.— Чай — это дело! Давай, — одобрил Андрей, оживились и остальные.Чайник закипел. Петр Андреевич на— Вы это... Не надо о черных. В прошнет? Вдруг они чувствуют? Уже почти сме— Да уж... Не стоит, наверное, — под— Да ладно, парень, не дрейфь! ПроОт одной мысли о черных по телу шла неприятная дрожь даже у Андрея, хотя он и старался этого не показывать. Людей он не боялся никаких: ни бандитов, не анармии. А вот нежить всякая отвращала его, и не то чтобы он ее боялся, но думать о ней спокойно, как думал он о любой опасности, связанной с людьми, не мог.Все умолкли. Тяжелая, давящая тишиГлава 2охотникАртему в голову опять полезла всякая дрянь. Черные... Проклятые нелюди в его дежурства попадались только один раз, но испугался он тогда здорово, да и как не испугаться...Вот сидишь ты в дозоре. Греешься у коСо станции спешит на подмогу резерв, на трехсотом метре расчехляют пулемет, а здесь, где придется принять на себя основрей... И самый первый вдруг задирает гоДрожь по коже, хочется вскочить и беИ тут, наконец, подбегают с трехсотого, с пулеметом, залегают рядом, летят команеще будут достреливать контрольными в голову. И даже когда все будет кончено, когда трупы уже скинут в шахту, перед глазами еще долго будет стоять та самая жуткая картина — как впиваются в черАртема передернуло при этой мысли. Да уж, лучше про них не болтать, подумал он. Так, на всякий случай.— Эй, Андреич! Собирайтесь! Мы идем уже! — закричали им с юга, из темноты. — Ваша смена кончилась!Люди у костра зашевелились, сбрасыПодошли сменщики, обменялись рукоКогда все двинулись по туннелю на юг, к станции, Петр Андреевич горячо о чем- то заговорил с Андреем, видно, вернув— Так ты что же, Сухого знаешь? — спросил он Артема глухим, низким голо— Дядю Сашу? Ну да! Он мой отчим. Я и живу с ним вместе, — ответил честно Артем.— Надо же... Отчим. Ничего не знаю та— А вас как зовут? — решился Артем, рассудив, что если человек расспрашивает про родственника, то это дает и ему право задать встречный вопрос.— Меня? Зовут? — удивленно пере— Ну, я передам дяде Саше... Сухому, что вы про него спрашивали.— Ах, вот для чего... Хантер... Скажи, Хантер интересовался. Охотник. Привет ему.— Хантер? Это ведь не имя. Это что, фамилия ваша? Или прозвище? — допы— Фамилия? Хм... — Хантер усмехнул— Артем.— Вот и хорошо. Будем знакомы. Мы наше знакомство, наверное, еще продолПодмигнув Артему на прощание, он остался на трехсотом метре вместе с АндИдти было совсем немного, издалека уже слышался оживленный шум станции. Петр Андреевич, шагавший рядом с Арте— Слушай, Артем, а что это за мужик вообще? Что он там тебе говорил?— Странный какой-то... Про дядю Сашу спрашивал. Знакомый его, что ли? А вы не знаете его?— Да вроде не знаю... Он только на па— Да. Такую внешность забыть нелег— Вот-вот. Где же я его видел? Как его зовут, не знаешь? — поинтересовался Петр Андреевич.— Хантер. Так и сказал — Хантер. По— Хантер? Нерусская какая-то фамиВдали уже показалось красное зарево: на ВДНХ, как и на большинстве станций, обычное освещение не действовало, и вот уже третий десяток лет люди жили в багНа выходе из туннеля они сдали в ка— Давай-ка на боковую! Я сам еле на ногах держусь, а ты, наверное, вообще стоя спишь. И Сухому — пламенный привет. Пусть в гости заходит.Артем попрощался и, чувствуя, как наНа ВДНХ жило человек двести. Кто-то в служебных помещениях, но большая часть — в палатках на платформе. Палатне: тепла они не пропускали, света тоже, даже звук задерживали, а что еще требуетПалатки жались к стенам и стояли по обе стороны от них — и у путей, и в ценДва северных туннеля через несколько десятков метров за станцией соединялись коротким межлинейником, когда-то поДом Артема стоял на Главной улице — здесь, в одной из небольших палаток, онжил вместе с отчимом. Отчим его был важным человеком, связанным с админиАртема, конечно, тянуло путешествоПроизошло это давным-давно, когда на Ботаническом Саду еще и не пахло никаЖутко было, но и интересно. Повсюду в свете фонариков виднелись остатки челоАртем сразу сказал тогда, что он проНа удивление, механизм, приводящий в движение заграждение, отрезающее платформу от эскалатора, работал. И именрез зияющие провалы в свете фонарей быСталкерами...Слово это, странное и чужое для русВ метро сталкерами называли тех редкостюмах, противогазах с затемненными стеклами, вооруженные до зубов, эти люди поднимались наверх за необходимыми для всех предметами: боеприпасами, апКаждый сталкер становился человеСталкером хотели стать и Артем, и его друг Женька, и Виталик Заноза. И, заставДовольно скоро подъем закончился, они оказались почти на поверхности. К счастью, была ночь, иначе ослепнуть бы им неминуемо. Глаза, привыкшие за долВестибюль Ботанического Сада был почти разрушен, половина крыши обвалиМальчишки стояли три, пять, десять минут, не в силах вымолвить ни слова. Они так и не сдвинулись бы с места и к утру нага, они одолели обратный путь в считаные секунды.Скатившись кубарем по последним деНо, понимая, что они, наверное, сделаАртему, конечно, влетело тогда от отИм поверили.Но вот теперь, вспоминая эту историю, Артем все чаще и чаще задумывался: не связано ли это путешествие, а главное, отЗдороваясь по пути со встречными, останавливаясь то тут то там, чтобы послусовое дежурство могло свалить с ног кого угодно. Он скинул сапоги, снял куртку и уткнулся лицом в подушку. Сон не застаПолог палатки приподнялся, и внутрь неслышно проскользнула массивная фигуследователь знал, что спешить ему некуда, что все равно Артем ему попадется, рано или поздно...Подбежав к костру, Артем увидел, что у огня спиной к нему сидит человек. Он принялся тормошить сидящего, прося по— Эй, Артем! Хорош спать! Ну-ка, встаАртем сел в постели и обалдело уста— Ой, дядь Саш... Ты это... С тобой все нормально? — спросил он наконец, после минутного хлопанья ресницами. С трудом он поборол в себе желание спросить, жив ли Сухой вообще, да и то только потому, что факт был налицо.— Да, как видишь! Давай-давай, встаРядом послышался знакомый глухой голос, и Артем покрылся испариной — вспомнился привидевшийся кошмар.— А, так вы уже знакомы? — удивился Сухой. — Ну, Артем, ты шустрый!Наконец в палатку протиснулся и гость. Артем вздрогнул и вжался в стенку палат— Да. Познакомились уже, — выдавил Артем, нехотя протягивая гостю руку.Рука Хантера оказалась горячей и суго в этом человеке нет, просто воображе— Слушай, Артем! Сделай нам доброе дело! Вскипяти водички для чаю! Пробовал наш чай? — подмигнул Сухой гостю. — Ух, ядреное зелье!— Ознакомился уже, — отозвался ХанАртем пошел за водой, потом к общему костру — кипятить чайник. В палатках огонь разводить строго воспрещалось: так выгорело уже несколько станций.По дороге он думал, что Печатники — это же совсем другой конец метро, дотуда черт знает сколько идти, столько пересаВскипятив чайник, он вернулся в пацелом. Стоить такой монстр должен был целое состояние. И ведь оружие, сразу под— Ну, Артем, чаю гостю наливай! Да садись ты, Хантер, садись! Рассказывай! — шумел Сухой. — Черт ведь знает, сколько тебя не видел!— О себе я потом. Ничего интересного. Вот у вас, я слышал, странные вещи тво— Смерть это, Хантер, — внезапно по— Почему же смерть? Я слышал, вы очень успешно их давите. Они же безоруж— Опасность должна быть ликвидирогое. Что-то страшное... А ведь меня трудно напугать, Хантер, и ты это знаешь.— Паникуешь? — удивленно спросил Хантер.— Их главное оружие — ужас. Народ еле выдерживает на своих позициях. ЛюАртем вздрогнул. Оказывается, кошма— Психику расшатывают, гады! — проОн замолчал. Хантер сидел неподвиж— Это угроза всему, Сухой. Всему этоСухой молчал, словно не желая отве— Всему метро, говоришь? Да нет, не только метро. Всему нашему прогрессивСухой замолчал, глядя, как медленно поднимается от чашки с чаем и тает в сум— Молчишь, Охотник? Молчишь... Дасовершила свой новый виток, и ты больше не последняя ступень, не венец творенья. Ты — динозавр. Надо уступить место ноХантер, во время этого монолога вни— А ты здорово сдал с тех пор, как я тебя видел в последний раз. Ведь я помню, как ты говорил мне, что если сохраним культуру, если не скиснем, по-русски гово— Да просто понял я кое-что, Охотник. Почувствовал то, что ты еще, может, пой— Сопротивление бесполезно, да? — недобрым голосом протянул Хантер. — К этому клонишь?Сухой молчал, опустив глаза. Очевид— А вот нет! Не дождешься! — медленмирание? Дерьмо? Свиньи? Витамины? Я еще и не через такое проходил. Я этого не боюсь. Понял? Я руки вверх не подниму. Инстинкт самосохранения? Называй это так. Да, я зубами за жизнь цепляться буду. Имел я твою эволюцию. Пусть другие виОн сел и тихо попросил у Артема пле— Ну, а ты что думаешь, парень? Говоние? Как динозавр? Сидеть на вещах и ждать, пока за тобой придут? Знаешь прит— Кто вы? — отважился, наконец, спро— Кто я? Ты знаешь уже, кто я. Охотник.— Но что это значит — охотник? Чем вы занимаетесь? Охотитесь?— Как тебе объяснить... Ты знаешь, как устроен человеческий организм? Он со— Но какое отношение это имеет к ва— Представь, что весь метрополиВернулся наконец Сухой с чайником и, наливая кипящий отвар в кружки, очевид— Что же ты собираешься предпри— Всегда остается еще один выход, са— Я тебе кое-что интересное расскажу. Об этом мало кто знает на нашей станции. У нас уже взорван один перегон. Так вот, над нами — над северными туннелями — проходят потоки грунтовых вод. И, уже ког— А что гермоворота? Неужели нельзя просто закрыть гермоворота в туннеле с той стороны? — вспомнил Хантер.— Гермоворота еще лет пятнадцать на— Скажи мне... Их напор усиливается в последнее время? — Хантер, кажется, сдался и перевел разговор на другую тему.— Усиливается? Еще как! А ведь пове— Посмотрим, — отрезал Хантер. — Посмотрим.Они посидели еще, разговаривая о всякой всячине; часто звучали незнакорий. Время от времени вдруг вспыхивали какие-то старые споры, в которых Артем мало что понимал и которые, очевидно, продолжались годами, притухая на время расставания друзей и вновь разгораясь при встрече.Наконец Хантер встал и, сказав, что ему пора спать, потому что он, в отличие от Артема, после дозора так и не ложился, попрощался с Сухим. Но перед выходом он вдруг обернулся к Артему и шепнул ему: «Выйди на минутку».Артем тут же выскочил вслед за ним, не обращая внимания на удивленный взгляд отчима. Хантер ждал его снаружи, наглухо застегивая свой длинный плащ и поднимая ворот.— Пройдемся? — предложил он и не— Что ты думаешь о том, чем я зани— Здорово... Ведь если бы вас не было... Ну, и других, таких, как вы, если такие еще есть... То мы бы уже все давно... — смущенЕго бросило в жар от собственного ко— Ценишь? Ну, если народ ценит, — усмехнулся Хантер, — значит, нечего слувот что. А ведь он действительно храбрый человек... Во всяком случае, был таким. Что-то у вас страшное творится, Артем. Что-то такое, чего нельзя так оставить. Прав твой отчим: это не просто нежить, как на десятках других станций, не просто вандалы, не выродки. Тут что-то новое. Что-то зловещее. От этого нового веет хо— Один раз пока что: я только недавно стал на север в дозоры ходить, — при— Кошмары, говоришь? И у тебя то— Н-ну... — замялся Артем, и проница— И у меня есть секрет. Давай менятьАртем колебался. Любопытство, конечХантер ободряюще взглянул ему в глаза:— Меня тебе опасаться нечего. ГаранОни подошли к гостевой палатке, на эту ночь отданной Хантеру в полное распо— Вообще говоря, тебя и твоих друзей за это следует убить, из воспитательных соображений. Но я уже гарантировал тебе неприкосновенность. На твоих друзей она, впрочем, не распространяется...Сердце Артема сжалось, он почувство— Но ввиду возраста и общей безмозИ, пока Артем раскаивался в своей болтливости, продолжил:— Я на эту станцию через весь метрожен знать никто. Сухому скажешь, что я расспрашивал тебя об обстановке на стан— Я? Но чем я могу вам помочь? — удивился Артем.— Послушай меня. Если я не вернусь, ты должен будешь любой ценой — любой ценой, слышишь?! — попасть в Полис. В Город... И разыскать там человека по кличке Мельник. Ему ты расскажешь всю историю. И вот еще что. Я тебе дам сейчас одну вещь, передашь ему в доказательство того, что тебя послал я. Зайди на секунВ палатке было тесно из-за огромного заплечного рюкзака защитного цвета и внушительных размеров баула, стоящих на полу. В свете фонаря Артем разглядел мрачно поблескивающий в недрах сумки ствол какого-то солидного оружия, по всей видимости, разобранного армейского ручНе сделав никаких комментариев по поводу этого арсенала, Хантер открыл бо— Вот, держи. Не жди меня больше двух дней. И не бойся. Ты везде встретишь людей, которые тебе помогут. Сделай это обязательно! Ты знаешь, что от тебя завиАртем еле выдавил из себя слова проГлава 3ЕСЛИ Я НЕ ВЕРНУСЬАртем думал, что допроса с пристраИз-за ночных дежурств и дневного сна Артему теперь опять предстояло отрабаЗа десятилетия жизни под землей, во тьме, частично рассеиваемой мутно-краРазделение на «день» и «ночь» происхоже отдыхал и скот, ослабляли освещение и запрещалось шуметь. Точное время обитаЗдесь был свой жесткий уголовный коЭти драконовские меры объяснялись тем, что уже несколько станций сгорело дотла. Огонь мгновенно распространялся по палаточным городкам, пожирая всехбез разбора, и безумные, полные боли криВо избежание повторения столь мрачИзгнанием карались также кражи, саТрудовая повинность на станции была обязательной, и все, от мала до велика, должны были отработать свою ежедневТак четко жизнь была отлажена на очень немногих станциях, и добрая слава, которая закрепилась за ВДНХ, привлекала множество желающих обосноваться на ней. Однако чужаков на поселение приниДо ночной смены на чайной фабрике оставалось еще несколько часов, и Артем, не зная, куда себя деть, поплелся к своему лучшему другу Женьке, тому самому, с коЖенька был его ровесником, но жил, в отличие от Артема, со своей настоящей сеА Сухой, вначале сам попросивший АрСтарость и немощность подступали все ближе, времени оставалось меньше и меньше, и надо, наверное, было спешить, но все никак не удавалось вырваться. Засвои связи, открыть профессиональные сеАртем знал, что отчим, несмотря на свою почти отеческую к нему любовь, не думает о нем как о продолжателе своего дела и по большому счету считает его балон только начинал жить, и влачить жалкое растительное существование, кроша и заИ Охотник не ошибся в своем выборе.Женька, на счастье, был дома, и теперь Артем мог скоротать вечер за последними сплетнями, разговорами о будущем и крепким чаем.— Здорово! — откликнулся приятель на приветствие Артема. — Ты тоже сегодАртем многозначительно покосился на Женькину младшую сестренку, которая так заинтересовалась предстоящим разговором, что даже перестала пичкать тря— Слышь, малая! — поняв, что именно Артем имеет в виду, сурово сказал ЖеньДевочка что-то возмущенно пропища— Подумаешь, какие важные! Я и так все знаю! Про поганки эти ваши говорить будете! — презрительно бросила она на прощание.— А ты, Ленка, мала еще про поганки рассуждать. У тебя еще молоко на губах не обсохло! — поставил ее на место Артем.— Что такое молоко? — недоуменно спросила девочка, трогая свои губы.Однако до объяснений никто не снизоКогда она ушла, Женька застегнул из— Ну, что случилось-то? Давай колись! Я тут столько всего слышал уже. Одни го— Никому не верь! — посоветовал Ар— А я ведь от Андрея как раз и слы— А ты не знаешь? Это ведь у него люЖенькины друзья были челноками, поНа ВДНХ гордились тем, что, несмотря на удаленность от центра и главных торгоАдминистрация станции старалась уделять этому вопросу как можно больше внимания. Детей обязательно учили чиНо отношение к книгам у жителей станции было таково, что даже из самой никчемной библиотечной книжонки нинички. К книгам относились как к святыне, как к последнему напоминанию о канувВ метро были немногочисленны места, в которых печатное слово так же боготвоЧитали книги и Артем, и Женька. ЖеньАртему книги приносил из своих похо— Ребята на этот раз ничего не привез— Да я не про книги! — отмахнулся Артем. — Что слышно-то? Как обстановка?— Обстановка? Вроде ничего. Ходят, конечно, слухи всякие, но это как всегда, ты же знаешь, челноки не могут без слухов и историй. Они прямо чахнут, ты их не корми, а слухи дай рассказать. Но верить в их байки или не верить — это еще вопрос. Вроде сейчас спокойно все. Если, конечно, сравнивать с тем временем, когда Ганза с красными воевала. Да! — вспомнил он. — На Проспекте Мира запретили дурь прода— Да ладно! Прямо так и запретили? Что это они?— Говорят, решили, что это наркотик, раз от нее глюки идут. И что от нее мозг отмирать начинает, если долго глотать. Ти— Вот и заботились бы о своем здоро— Знаешь что? — сказал Женька то— Какую дезу? — удивленно спросил Артем.— Дезинформацию. Вот слушай. Леха один раз зашел дальше Проспекта Мира по нашей линии. Добрался до Сухаревской. По делам по каким-то темным, он даже рассказывать не стал, по каким. И повстре— Кого?! — Артем не выдержал и за— Дурак ты, — обиделся Женька. — Думаешь, больше всех обо всем знаешь?То, что ты до сих пор не встречал магов и не слышал о них, не значит, что их нет. Вот в мутантов с Филевки ты веришь?— А что в них верить? Они и так есть, это ясно. Мне отчим рассказывал. А про магов я что-то ничего не слышал.— Сухой, между прочим, при всем мо— Да ладно, Жень, рассказывай. Инте— Ну вот. Они там ночевали рядом у костра. На Сухаревской, знаешь, никто поспроходят. И ничего, говорят, нормальный туннель, чистый, спокойный, пустой, там и ответвлений-то нет и исчезнуть вроде бы некуда... Ни души, не шуршит ничего, ни твари никакой не видно... А потом на сле— Ты там что-то про мага рассказы— Сейчас и до мага доберусь, погоди немного, — пообещал Женька. — Так вот, люди боятся через эти туннели на юг поо— Хоттабыч — джинн, а не маг, — осторожно поправил Артем, но Женька проигнорировал его замечание и про— Мужик — оккультист. Полжизни поскую паузу, — по метро без оружия путе— Вот маг твой — точно натуральный наркоман! — убежденно заявил Артем. — У нас тут многие дурью балуются, чтобы расслабиться, сам знаешь, но никто до тадальше в путь. И вот, скажем, проходят мимо отчима со стариком три каких-то че— Чушь какая, — неуверенно сказал Женька.— Чушь-то она, может, и чушь, но гото— У нас тут, по-моему, и так полный швах всему, — заметил Женька.— Значит, пока не полный, есть куда стремиться, — ответил Артем. — Так вот, напоследок старик ему и говорит: «Сынок! Дай поесть чего-нибудь. А то сил мало остается. А последняя битва близится... И от ее исхода зависит наше общее буду— Нет, ты определенно дурак! Даже до конца не дослушал... и потом, кто тебе ска— Говорил, но я не помню уже точно. Смешное какое-то имя... На «Чу» начинает— Он Лехе сказал, что сейчас его наАртем примолк и задумался.— Вообще-то говоря, наверняка знать нельзя. Всякое случиться может. Раньше такое происходило, мне отчим рассказыходят такие странные вещи, которые мы с нашим логическим мышлением вообще не в состоянии объяснить. Он, правда, не стал уточнять, что это за вещи. Да он и не мне это рассказывал, я просто случайно под— Ха! Я же тебе говорю: тут иногда та— Ну... После разговоров с тобой каж— А серьезно?— Ну как, я читал, конечно, кое-что. И дядя Саша рассказывал немного. Но, честно говоря, не очень-то верится во все эти истории. Вообще-то, Жень, я тебя не понимаю. Тут у нас на станции и так не- прекращающийся кошмар с этими черны— Да неужели тебе вообще не интевещи, которых крот не видит, на самом де— Ладно. Что за историю ты расска— Про челнока? А... Как-то Леха на этой ярмарке познакомился с мужиком одним. Он, вообще-то, не совсем с СерпуЖенька замолчал, чувствуя, что Артем наконец забыл о своем здоровом цинизме и слушает открыв рот. Тогда он сел поудоб— Да тебе не интересно, наверное, вся— Погоди ты со своим чаем! Ты мне лучше скажи, почему Ганза, в самом деле,не стала колонизировать этот участок? Правда, странно. Отчим говорил, что у нее последнее время вообще проблема с пере— Ага, интересно все-таки? Так вот, странник этот забрел довольно далеко. ГоАртем, конечно, разозлился на него за эту выходку, но решил дотерпеть до конца истории, а уж потом высказать Женьке все, что о нем думает. Неожиданно он вспомнил о Хантере и о его просьбе... скоВозвратившись, тот налил Артему за— Так вот, лег он спать рядом с ко— Тут он проснулся? — ехидно, но с надеждой в голосе спросил Артем.— Если бы! Бросился назад, к погасшеАртем затих, пораженный рассказан— И что, ты в это веришь?— Просто я не первый раз слышу такие истории про Серпуховскую линию, — отвеАртем нехотя встал, потянулся и поЧайная фабрика находилась в тупике, у блокированной задвижки нового выхода из метро, перед эскалатором, ведущим налась вручную. Тратить драгоценную элекЗа железными ширмами, отделявшими территорию фабрики от остальной станции, от стены к стене была натянута металличеРаботал Артем в эту смену вместе с Женькой и давешним лохматым мужиком по имени Кирилл, с которым они вместе дежурили в заставе. Кирилл при виде Женьки очень оживился, очевидно, они уже раньше о чем-то говорили, и немедЧто же делать? Поручение, возложенрьезным, чтобы не думать о нем. А вдруг у Хантера не выйдет задуманное? Он решилСлишком велика была вероятность тоПри этом он, должно быть, прекрасно осознавал степень риска и понимал, что может не справиться со своей задачей, иначе к чему готовить к такому повороту событий Артема? Хантер не походил на пеНо как сможет Артем бросить все и уйщие путешественников в темных и глухих туннелях? Артем вдруг пожалел о том, что, поддавшись суровому шарму и гипнотизи— Эй, Артем! Артем! Ты спишь там, что ли? Ты чего не отвечаешь? — потряс его за плечо Женька. — Слышишь, что Кирилл гоАртем тут же подумал, что сама судьба дает ему возможность выполнить поруче— Здорово! — обрадовался Женька. — Я тоже собираюсь. Кирилл! Запиши нас, хоДо конца смены Артем так и не вымолПеред глазами стояло лицо Хантера в тот момент, когда он говорил, что может и не вернуться, — спокойное лицо человека, привыкшего рисковать жизнью. А в сердцечернильным пятном расплывалось предПосле работы Артем вернулся в свою палатку. Отчима уже не было, очевидно, ушел по своим делам. Артем опустился на постель, уткнулся лицом в подушку и тут же уснул, хотя собирался еще раз обдумать свое положение в тишине и покое.Сон, болезненный и бредовый после всех разговоров, мыслей и переживаний прошедшего дня, обволок его и решительший от множества червоточин. Длинные белесые черви, извиваясь кольцами, вгрыТогда Артем спрыгнул на пути и броЗа его спиной вдруг зажегся свет, и Артем с поразительной для сна отчетливоИ тут ноги отказали ему, стали бесНа смену ему пришло нечто новое, сочто в этом сне Артем не чувствовал своего тела, но словно смотрел на происходящее со стороны. Когда Артем взглянул в глаза Хантеру, его наполнило непонятное беспоХантер заговорил с ним, и Артема заПытаясь встретить взгляд Артема — хотя у того создалось впечатление, что Хантер на самом деле не видит его и предАртем широко распахнул глаза. И уже после этого в голове вновь, в последний раз, с ужасающей ясностью раздался глу— Это не сон, — повторил Артем. ДетаВошел отчим и озабоченно спросил Ар— Скажи-ка, ты Хантера не видел по— Нет, дядь Саш, просто об обстановке на станции расспрашивал, что тут у нас происходит, — добросовестно соврал Артем.— Боюсь за него. Как бы он глупостей не наделал на свою голову, и нам бы еще не досталось, — расстроенно произнес Су— Мы сегодня с Женькой записались в караван на Рижскую, помощь им переправ— В караван? Сидел бы ты лучше доТот принялся судорожно кидать в рюкЗакинув рюкзак за плечи, Артем в поГруппа, уходившая с караваном, собираВ караван, кроме Женьки и Кирилла, отНаконец показался Женька, которому перед уходом необходимо было покормить сестру и отослать ее к соседям до возвраВ самый последний миг Артем вдруг вспомнил, что так и не попрощался с отчи— Здравствуйте, Александр Николае— Конечно, Артем, заходи. Чай бу— Ну, что, выходите уже? Когда назад будете? — отодвинувшись вместе со сту— Не знаю точно... — пробормотал АрОн-то понимал, что, может, больше ниАртем почувствовал вдруг резь в гла— Ну, что ты, Артемка, что ты... Вы же уже, наверное, завтра вернетесь... Ну? — удивленно и успокаивающе проговорил тот.— Завтра вечером, если все по плану пойдет, — подтвердил Александр Никола— Будь здоров, дядь Саш! Удачи теСухой удивленно смотрел ему вслед.— Что это парень расклеился? Вроде не в первый раз к Рижской идет...— Ничего, Саша, ничего, придет время, возмужает твой пацан. Будешь еще тосковать по тем дням, когда он с тобой со слеКогда Артем бегом вернулся к группе, командир отряда выдал каждому автомат под расписку и сказал:— Ну, что, мужики? Присядем на доАртем и Женька, как самые молодые, залезли на дрезину, приготовившись к не— Поехали! — произнес командир.Артем с Женькой налегли на рычаги, Кирилл чуть подтолкнул дрезину сзади, она скрипнула, тронулась с места и медГлава 4ГОЛОС ТУННЕЛЕЙНеверный свет фонаря в руках команВсе южные кордоны уже остались поОпасность далеко не всегда исходила с севера или юга — двух возможных направмых отчаянных смельчаков тисками ирраВот почему беспокойно блуждал по стенам луч командирского фонаря, а пальАртем, начиная уже уставать, все рабоОн пытался думать о том, как именно ему следует пробираться в Полис, пробовал строить планы, но медленно разливающаяясницу, захлестывая руки, вытесняли из гоЖаркий соленый пот, сперва неспешно вызревавший у него на лбу крошечными капельками, теперь, когда капли выросли и отяжелели, обильно стекал по лицу, заНаконец командир, не оборачиваясь, сказал:— Ладно, ребята, слезайте, меняйтесь местами. Половину прошли.Артем, переглянувшись с Женькой, спрыгнул с дрезины, и оба они, не сговариКомандир посмотрел на них внима— Сопляки...— Сопляки, — с готовностью признал Женька.— Вставайте-вставайте, нечего расси— Мы вам тоже всякого рассказать мо— Я-то ваши все знаю. Про черных там, про мутантов... Про грибы эти ваши, конечАртему оказалось достаточно этого вступления, чтобы у него открылось второе дыхание. Сейчас для него имела огромное значение любая информация о том, что наНебольшой толчок для разгона, и коле— Что, интересно, вашему поколению вообще о метро известно? — говорил комощью отправились... Но проблема в том, что никто — ни я, ни Дежурный в том чиДля Артема это был уже второй подоб— Ну, а что известно о метро вашему поколению?— М-м... О дьявольщине в туннелях го— Какие еще фашисты? — недоуменно спросил Женька.— Натуральные фашисты. Когда-то давОни проехали мимо выбитых дверей в брошенные служебные помещения. То ли уборные там были раньше, то ли убежища... Всю обстановку — железные двухъярусные кровати или грубую сантехнику — давно уже растащили, и теперь в пустые темные комнаты, разбросанные по туннелям, никто не совался. Хоть и знали, что там вроде бы ничего нет... Но чем черт не шутит!Впереди стало заметно слабое мерцаметре — большего не могли себе позво— Стойте на месте! Не приближайтесь!Артем спросил себя: неужели действиЧеловек не спеша приблизился к ним. Одет он был в тертые камуфляжные штаны и ватник с жирно намалеванной литерой «А» — видимо, первой буквой названия станции. Впалые щеки его были небриты, глаза подозрительно поблескивали, а руки нервно поглаживали ствол висящего на шее автомата. Он вгляделся в их лица, улыбнулся, признавая, и в знак доверия за— Здорово, мужики! Как живете-може- те? Это вы на Рижскую? Знаем-знаем, преКомандир принялся о чем-то расспра— Заморенный он какой-то. Мне ка— Ну, так что с того? — отозвался его приятель. — У нас тоже свои интересы. Если наша администрация на это идет, значит, нам это надо. Не из благотвориМиновав костер на пятидесятом метре, у которого сидел второй дозорный, одетыйтак же, как и встретивший их человек, дре— Про фашистов и про Рейх я еще ни— Мне рассказывали, что где-то в ме— Кто рассказывал?— Леха говорил, — неохотно признал— Он тебе много еще чего интересного рассказал, — напомнил Артем.— Но фашисты ведь и вправду есть! Ну, перепутал человек место. Но не соврал же! — оправдывался приятель.Артем замолчал и задумался. Перекур на Алексеевской должен был продолжатьТаким образом, Артем имел в своем распоряжении не больше двух дней. За это время необходимо было изобрести предлог, под которым можно было бы пройти через внешние кордоны Рижской, еще боОт Рижской к Проспекту Мира вели два туннеля. Засыпать один из них по каВ связи с грядущим объединением внешние заставы рижан проявляли повыОднако, несмотря на свою сложность, она вовсе не казалась невыполнимой. ВоВоспользовавшись тем, что Женька отоПуть до него, казалось, был так прост и недолог... В те мифические стародавние времена, о которых рассказывал командир, когда людям не приходилось брать с собой оружия, пускаясь в путешествие от станПрямо по ветке до Тургеневской, там — переход на Чистые Пруды, как они называПо известным обстоятельствам рукоОднако, несмотря на кажущуюся миротельность немедленно выявляли как слуДа и не могла, наверное, быть такой простой дорога к самому сердцу метро. В Полис... Одно это название, произнесенПолис находился на площади самого большого в Московском метрополитене певимое эхо могучей и прекрасной древней культуры, словно обещавшей свое покроПолис оставался для метро явлением совершенно уникальным. Там, и только там, еще можно было встретить хранитеРасполагался Полис в том месте, где когда-то был самый центр города, по имеСотни тонн бумаги, испещренной всевозИз всех тех немногих конфедераций, империй и просто могущественных станИ, несмотря на кажущуюся непрактичИ когда Артем думал об этом удивиЕсли дорога через Кировскую, по Крапредставлялась невозможной и слишком рискованной, то преодолеть патрули Ганзы и пройти по Кольцу можно было попробоВот если бы ему удалось проникнуть на внутренние территории Ганзы, выдумав какой-нибудь предлог, уболтав охрану кортам через переход либо по Филевской, ли— Изучаешь? — над самым ухом спроОт неожиданности Артем подскочил на месте и смущенно попытался спрятать карту.— Да нет... Я это... Хотел найти по карте станции, где Рейх этот, про который нам рассказывали сейчас.— Ну, и что, нашел? Нет? Эх ты, дай по— Ничего, придет время, тоже будешь разбираться в этом деле не хуже моего, — решил утешить он Артема.Тот изобразил на лице признатель— А сколько времени у нас привал? — спросил он.— Молодежь! Подъем! — раздался зычОпять была их с Женькой очередь встагрохотали по бетону кирзовые сапоги, и они снова вошли в туннель.На этот раз отряд двигался вперед молЗамыкающий, оставленный в одиночеНо очень трудно справиться с собой, особенно когда идешь один. Люди так рассудок теряли. Просто не могли больше успо— Не бойся, я смотрю! — ободряюще крикнул Артем замыкающему. Тот кивнул, но через пару минут не выдержал и снова оглянулся. Трудно...— У Сереги один знакомый вот именно так и съехал, — тихо сказал Женька, соо— Да, — неуверенно сказал Артем.Некоторое время отряд двигался в полТак продолжалось, пока он не понял, что ему мешает думать постепенно нараАртем быстро взглянул на остальных. Все двигались слаженно и молча. Коман— Ты что? — спросил он недоволь— Ты ничего не слышишь? — с недоуТот прислушался тоже, не переставая работать руками. Дрезина, однако, пошла медленнее, потому что Артем все еще стоКомандир заметил это и обернулся:— Что там с вами? Батарейки сели?— Вы ничего не слышите? — спросил у него Артем.И вместе с тем в душу к нему закраКомандир дал знак остановиться, чтоСтранный звук был тут как тут, Артем теперь слышал его отчетливо, и чем яснее он становился, тем внимательнее Артем всматривался в лицо командира, пытаясь понять, слышит ли и тот все то, что наполЖенька, очевидно, тоже ничего не слы— Глюки?— Да пошел ты! — неожиданно раз— Глюки! — удовлетворенно заключил Женька.— Тишина. Совсем ничего. Тебе покадальше, — мягко, чувствуя ситуацию, скаАртему ничего не оставалось, как вер— Ты что? — шепнул ему Артем.— Не знаю... Закладывает... Свербит как-то... — проговорил Женька.— А ничего не слышишь? — с боязли— Не, слышать не слышу, но как-то даЗвучание достигло апогея, и тут Артем понял, откуда оно идет. Одна из труб, про— Мужики, давайте здесь это... Привал сделаем, а то мне что-то нехорошо. В голоОн нетвердыми шагами приблизился к дрезине, чтобы присесть на край, но, не дойдя шага, вдруг мешком повалился на землю. Женька растерянно глядел на него, растирая уши уже двумя руками и не двиАртем запаниковал. Очевидно, из всего их отряда рассудок не помутился только у него, но звук стал совершенно нестерпиАртем в отчаянии заткнул уши, и это немного помогло. Тогда он с размаху вле— Подними командира! Положи коК его счастью, Кирилл шел довольно медленно. В несколько длинных прыжков Артем сумел нагнать его и хлопнул по плебыли закрыты, но Кирилл вдруг сморщилНа дрезине лежало бездыханное тело командира, рядом сидел Женька все с тем же тупым выражением на лице. Оставив Кирилла у дрезины, Артем бросился к за— Они все, все погибли... Им было так больно! — разобрал Артем сквозь рыдания.Артем попытался поднять замыкающе— Свиньи! Нелюди! Я никуда не пойду с вами, хочу остаться здесь! Им так одиАртем сначала хотел дать ему пощечи— Но ведь ты хочешь им помочь, правСквозь слезы тот посмотрел на Артема и с несмелой улыбкой прошептал:— Конечно... Конечно, я хочу помочь им.— Тогда ты должен помочь мне. Они хотят, чтобы ты помог мне. Иди к дрезине и встань за рычаги. Ты должен помочь мне добраться до станции.— Они так сказали тебе? — недоверчи— Да, — уверенно ответил Артем.— А ты потом отпустишь меня назад, к ним?— Даю слово, что, если ты захочешь вернуться, я отпущу тебя обратно, — завеПоставив замыкающего, механически повинующегося Женьку и Кирилла к рычаНа рычагах теперь было трое, и отряд двигался быстрее, чем до остановки, а Ар— Ты что это раскомандовался?Артем дал знак остановиться, поняв, что они миновали опасную зону, вернулся к отряду и обессиленно опустился на земщий перестал всхлипывать и только тер сеЧерез полчаса можно было двигаться дальше. Кроме Артема, никто ничего не помнил.— Знаешь, тяжесть такая вдруг нава— Черт его знает... Не помню я. То есть вроде минуту назад еще что-то помнил, а потом как-то улетучилось... Это, знаешь, как со сна: вот только проснешься — все помнишь, и картина такая яркая перед глазами стоит. А пройдет несколько ми— А вы там хотели остаться, в туннеле. Навсегда. С ними. Отбивались. Я вам поо— Нет уж, спасибо, — мрачно ответил Никита, и его передернуло, — что-то я пе— Ладно, мужики. Хватит трепаться. Нечего посреди туннеля торчать. Сначала доберемся, потом все обсудим. Нам ещекак-то возвращаться надо будет... Хотя что загадывать наперед, в такой денек дай бог хотя бы куда надо попасть. Поехали! — заКирилл занял место за дрезиной, Жень— Труба там, говоришь, лопнула? И это из нее ты свой шум слышал? Знаешь, АрДо Рижской оставалось совсем немноРижская была в лучшем состоянии, чем Алексеевская. Когда-то давно на посмотрелся внушительней, чем разукраГостям выделили отдельную палатку. Теперь скорого возвращения не предвидеЗа стенками палатки усиливался шум. Пир устраивали прямо посреди платфорПоезда встречались далеко не в капригодны не были, — люди постепенно растащили по частям, приспосабливая коСтали понемногу собираться местные, из палатки вылез заспанный Женька, че— Это ты их из ловушки вытащил? — обратился к нему незнакомый человек, сидевший рядом и последние несколько минут внимательно рассматривавший АрАртем встрепенулся. До сих пор, полно— Кто это вам сказал? — вопросом на вопрос ответил Артем, всматриваясь в неНичего подозрительного Артему углядеть не удалось: по виду его собеседник походил на обычного челнока, каких на Рижской было пруд пруди.— Кто? Да вот ваш бригадир и расска— Ну, я, — неохотно признался Артем. Хотя совсем недавно он еще планировал завести пару полезных знакомств на Риж— Я Бурбон. А тебя как звать? — про— Бурбон? — удивился Артем. — По— Нет, пацан. Это был такой типа спирт. Огненная, понимаешь, вода. Очень настроение поднимала, говорят. Так как те— Артем.— Слушай, Артем, а когда вы назад возвращаетесь? — допытывался Бурбон, заставляя Артема сомневаться в нем все больше.— Не знаю я. Теперь никто точно не скажет, когда мы обратно пойдем. Если вы слышали, что с нами произошло, должны сами понимать, — недружелюбно ответил Артем.— Слушай, называй меня на ты, я не настолько тебя старше, чтобы тут это... КоАртем ничего не понял. Говорил мужик сбивчиво, и что-то в том, как он выговарисейчас хотелось продолжать этот непонят— Слышь, пацан, ты это, не напрягай— Начинаю, — неуверенно ответил Артем.— Короче, мне сейчас туда надо. Очень надо, понял? Очень. Я точно не знаю, но все шансы, что у меня там крыша съедет, как и у всех наших пацанов, наверное, как у всей вашей бригады. Кроме тебя.— Ты... — неуверенно, словно пробуя на вкус это слово, чувствуя, как неудобно и непривычно ему обращаться к такому ти— Типа того, — с облегчением кивнул Бурбон. — Не знаю, слышал ты или нет, но там за Сухаревской туннель, типа, еще почище этого, такая дрянь, мне еще там как- то пробиваться придется. А тут еще эта байда с пацанами вышла. Да все нормальАртем, который хотел сначал послать Бурбона с его предложением куда подаль— Как платишь? — решил для видимо— Как хочешь. Вообще, валютой, — Бурбон с сомнением посмотрел на Артема, пытаясь определить, понимает ли тот, о чем идет речь. — Ну, типа, патроны к ка— Не, патроны — нормально. Две обой— Деловой... — с неясной интонацией отреагировал тот. — Ладно. Два рожка к калашу. И жратвы. Ну, ничего, — невнятно сказал он, видимо, сам себе, — оно того стоит. Ладно, пацан, как тебя там, Артем? Ты иди пока, спи, я за тобой зайду скоро, когда тут весь бардак уляжется. Собери шмотки, можешь записку оставить, если писать умеешь, чтобы они тут за нами поГлава 5ЗА ПАТРОНЫСобирать вещи, в общем, нужды не быАртем лежал, зарывшись в одеяло с го— Слышь, Артем, там тебя мужик ка— Нет, нормально все, просто поговодожидаясь, пока Женька опять уляжется. Потом он осторожно вытащил из палатки свой рюкзак и потянул было автомат, как вдруг Женька, услышав металлическое клацанье, снова встревоженно спросил:— Это тебе еще зачем? Ты уверен, что у тебя все в порядке?Артему пришлось отпираться и сочи— Врешь! — убежденно резюмировал Женька. — Ладно. Когда начинать беспо— Через год, — пробормотал Артем, надеясь, что это прозвучало достаточно неразборчиво, отодвинул полог палатки и шагнул на платформу.— Ну, пацан, ты и копаешься, — недоСвет на станции померк. Народу на платформе не было, все уже улеглись, утомна кого-нибудь из своих, но при входе в туннель Бурбон осадил его, приказав сба— Слушай, короче, — поучал он АртеНа сотом метре все прошло гладко. Здесь тлел небольшой костерок, у которого сидели два человека в камуфляже. Один из них дремал, а второй дружески пожал Бурбону руку.— Бизнес? Понима-аю, — с заговорщиДо двести пятидесятого метра Бурбон не проронил ни слова, угрюмо шагая впеУ последней заставы вышла задержка. Там Бурбона то ли не так хорошо знали, то ли, наоборот, знали слишком хорошо, так что главный отвел его в сторону, заставив оставить рюкзак у костра, и долго допрарваться или слышались подозрительные звуки, они бы сгрудились вокруг костра, молчали бы напряженно и глаз с туннеля не сводили. Значит, сегодня все тихо и можно идти не опасаясь, во всяком случае, до Проспекта Мира.— Ты ведь не местный. С АлексеевАртем, помня наказ Бурбона молчать и ни с кем не разговаривать, пробормотал что-то невразумительное, что можно было понять как угодно, предоставив спрашиваДовольный, что от него наконец отстатолько благодаря этому своему чувству. У многих других, несмотря на долгие странствия по метро, ничего такого не поИ сейчас, не слыша больше разговора дежурных, тщетно пытаясь увидеть что- либо во тьме, стремительно густеющей в десяти шагах от огня, Артем начинал поНо если сидеть так долго, если заткнуть уши, если смотреть вглубь не так, будто хосеевской и Рижской, нет, нечто иное, чиЕму чудилось, что на время он сумел окунуться в тихую реку этой мелодии, и вдруг не разумом, а скорее проснувшейся интуицией, разбуженной, наверное, тем самым шумом из разорвавшейся трубы, постиг Артем суть этого явления, не пониАртему показалось вдруг, что он стоит на пороге понимания чего-то очень важноНо вместе с тем ему стало страшно, словно он только что заглянул в замочную скважину двери, надеясь узнать, что за ней, и увидел лишь нестерпимый свет, бьющий изнутри и опаляющий глаза. И если отВихрь всех этих мыслей, ощущений и переживаний захлестнул Артема слишком внезапно, он был совершенно не готов ни к чему похожему и потому испуганно оттазией. Не слышал он ничего и ничего не осязал, опять игра воображения. Со смеАртем, потрясенный, сидел и все пы— Знание, парень, — это свет, а незнаАртем оторопело уставился на него и так бы и сидел, но вернулся Бурбон, под— Смотри! — грозно сказал ему вслед командир заставы. — Отсюда я тебя с ору— Говорил я тебе, болван... — раздраАртем молчал, почти не слыша, как его отчитывал Бурбон. Вместо этого он вдруг вспомнил, что отчим говорил тогда же, когда объяснял про уникальность и непов— Ладно... Ты, наверное, не со зла, просто в башке ни хрена нету, — примири— А ничего, что мы так идем? Я имею в виду, что, когда мы с караванами ходим от ВДНХ, меньше, чем втроем, не идем, замыкающий там обязательно, и вообще... — сказал Артем, оглядываясь назад.— Тут, пацан, конечно, есть свой плюс, чтобы караванами ходить, с замыкающим и со всеми делами, — начал объяснять Бурбон. — Но, пойми, есть и конкретный минус. Это не сразу доходит. На своей шку— Где-то посередине Толян, он в цензывает, а у самого поджилки трясутся. Ну, мы крикнули еще, типа, для порядка, но, конечно, никто не ответил. Уже некому бы— Может, это он пошутить решил? — с надеждой спросил Артем.— Пошутить? Может, и так. Но больше его никто не видел. Так что, это, я одну вещь понял: если тебе екнуться сегодня, се— Понял. А нас хоть на Проспект Мира пустят? Я же с этим, — Артем показал на свой автомат.— На радиальную пустят. На Кольцо — точно нет. Тебя бы и так не пустили, а с пушкой вообще не на что надеяться. Но нам туда и не надо. Нам вообще там на— Маленьким только. А так нет, — признался Артем.— Ну, давай тогда я тебя, типа, в курс дела введу. Короче, застав там нету никатихо, и самоваром своим — он кивнул на многострадальный автомат — ни перед кем особо не тряси. Мне там это... Надо кое с кем перетереть, тебе придется посидеть подождать. Дойдем до Проспекта, поговоБурбон опять замолчал, и Артем ока— Крысы... — сплюнул Артем мерзкое слово, чувствуя, как пробегает по коже озноб.Они все еще навещали его в ночных кошмарах, хотя воспоминания о том страшном дне, когда погибла его мать и вся его станция, затопленная крысиными потоками, уже почти стерлись из памяти. Стерлись? Нет, они просто ушли глубже, как может уйти в тело вонзившаяся и не вытащенная вовремя игла. Как путешеств подсознание, чтобы тревожить Артема по ночам и электрическим разрядом стеНа ВДНХ крыс почти не было: повсюду стояли капканы и был разложен яд, поэто— Чего, пацан, крыс испугался? — ехидно поинтересовался Бурбон. — Не люС кем с кем, но с этим типом Артему точно не хотелось делиться своими страхаАртем потерял равновесие и чуть не упал лицом вниз вместе со всем своим снаря— Не боись, пацан, не боись, — подбоАртема так и передернуло. Он опять промолчал, но кулаки его сжались сами собой. С каким удовольствием он бы сейИздалека донесся вдруг какой-то не— Да не напрягайся, нормально все. Это мы уже к Проспекту подошли, — успоХотя он и предупредил уже Артема заНаконец слева показались чугунная лесенка и маленький мостик с оградой, леТут же в лицо им ударил яркий белый луч: невидимый из туннеля, сбоку стоял маленький столик, за которым сидел чело— Добро пожаловать, — приветствовал их он, отводя фонарь. — Торговать, транПока Бурбон излагал цели визита, Артем всматривался в то, что собой представляла станция метро Проспект Мира. На платфорНетерпеливо сунув таможеннику пасловно мотылек, за колонны, туда, откуда долетал базарный гомон.Проспект Мира отличался и от ВДНХ, и от Алексеевской, и от Рижской. Процве— Ты что, рехнулся, что ли? Ты чего на них так уставился — без глаз хочешь остаться? Будешь потом как слепой щенок, и что мне с тобой делать?! — раздался над ухом Артема голос Бурбона. — Раз уж сдал им свою балалайку, поглядел бы хоть, что тут творится... Что на лампочки пялиться!Артем неприязненно глянул на БурбоНароду на станции было не то чтобы очень много, но все разговаривали так громко, торгуясь, зазывая, требуя, пытаясь перекричать друг друга, что становилосьясно, почему этот гам слышен издалека, еще на подходах к станции. На обоих путях стояли обрывки составов: по нескольку ва— А почему у них камуфляж серый? — спросил Артем Бурбона.— С жиру бесятся, вот почему, — презНичего особенно интересного на лотках Артем не заметил: лежали тут чай, палки колбасы, аккумуляторы к фонарям, куртки и плащи из свиной кожи, какие-то потревительно не было ни одного лотка с дурью, которую раньше можно было достать без всяких проблем. Даже тощий, с посиневГлядя на аккуратные ряды «пулек» на прилавках, Артем вспомнил слова своего отчима. «Я читал когда-то, что Калашников гордился своим изобретением, тем, что его автомат — самый популярный в мире. ГовоОдин патрон — одна смерть. Чья-то отчужих жизней. Ежедневный оборот этого рынка, пожалуй, равнялся всему оставше— Ну, что, нашел себе что-нибудь? — спросил подошедший Бурбон.— Здесь нет ничего интересного, — от— Ага, точно, сплошная лажа. Эх, паВзяв автомат Артема, они уселись на каменной скамье перед входом в южный туннель. Здесь было сумрачно, и Бурбон специально выбрал именно это место, что— Короче, дела такие: я за себя не рубудешь. Я тебе свою пушку отдам, пока мы будем через перегон этот идти. Смотри, — предупредил он, цепко глядя Артему в глаза, — шуток со мной не шути! У меня с юмором туго.Вытряхнув из рюкзака какое-то тряпье, он осторожно вытащил оттуда завернутый в потертый пластиковый пакет автомат. Это тоже был Калашников, но укорочен— Держи! — передал он оружие АртеЭто было страшно. Когда шли от ВДНХ к Рижской, Артем знал, что всякое может произойти, но все-таки через эти туннели каждый день туда и обратно сновали люНо тут было просто страшно. Туннель, лежащий перед ними, оставался совершенслух, Артем пытался различить зародыш того странного болезненного шума, но тщетВ правой стене вдруг возник провал — луч фонаря утонул в черном пятне, и Ар— Не боись. Межлинейник здесь был, — пояснил тот, — чтобы отсюда прямо на Кольцо выезжать без переходов, для поеПосле этого они довольно долго шли молча, но тишина давила все больше, и под конец Артем не выдержал.— Слушай, Бурбон, — заговорил он, пытаясь рассеять наваждение, — а это правда, что здесь недавно какие-то отмоТот ответил не сразу, Артем подумал даже, что он не расслышал вопроса, и хо— Слышал что-то такое. Но меня тут не было тогда, точно сказать не могу.Слова его тоже звучали тускло, и Ар— Как же, их никто не видел, что ли? Тут же с одной стороны станция и с друПрошло еще несколько минут, прежде чем Бурбон наконец ответил, но на этот раз у Артема уже не было желания торо— Тут, говорят, где-то есть это... Типа, люк. Замаскированный. Его не видно так. Разве в такой темноте вообще что-нибудь разглядишь? — с каким-то неестественПотребовалось время, чтобы Артем смог вспомнить, о чем они говорили, му— А тут всегда так... темно? — спросил Артем, испуганно чувствуя, что его слова прозвучали совсем уж тихо, словно ему за— Темно? Тут — всегда. Везде темно. Грядет... великая тьма, и... окутает она мир, и будет... властвовать вечно, — делая стран— Это что, книга какая-то? — выгово— Книга... Бойся... истин, сокрытых в древних... фолиантах, где... слова тиснены золотом и бумага... аспидно-черная... не тлеет, — произнес Бурбон тяжело, и Арте— Красиво! — почти закричал Артем. — Откуда это?— И красота... будет низвергнута и расВнезапно остановившись, он резко поАртем отшатнулся и попятился назад, на всякий случай нащупывая предохрани— Я умер, — проговорил Бурбон. — Меня больше нет.И, прямой как шпала, рухнул лицом вниз.И тут же в уши Артему ворвался тот саший из рук Бурбона фонарь, начал лихораБурбон неподвижно лежал в прежней позе, и когда Артем перевернул его лицом вверх, глаза у того все еще были открыты. Артем, с трудом вспоминая, что следует деЧерез несколько десятков шагов Артем вдруг запнулся обо что-то мягкое, и в нос ударил тошнотворный сладковатый запах. Ему сразу вспомнились слова: «Мы об них еще споткнемся», и он, стараясь не смоОн все тянул, тянул Бурбона за собой. Голова у того безжизненно свисала, его хоШум понемногу стал затихать и вдруг исчез совсем. Опять наступила мертвая тишина, и, почувствовав огромное облегдвинулся дальше. В голове было совершенПотом ноги подогнулись, и он повалилОн не знал, сколько пролежал вот так, вцепившись Бурбону в воротник, сжав ру— Мой юный друг, — обращаясь к не— Помогите мне донести его до стан— Боюсь, что эту идею нам придется с негодованием отвергнуть, — огорченно сопоследний путь должным образом. Суще— Я обещал ему... — выдохнул Ар— Друг мой! — нахмурившись, сказал незнакомец. — Я начинаю терять терпе— Но ведь нельзя его просто бро— Это, по всей видимости, действиНесмотря на его протесты, незнакомец решительно стащил с Бурбона рюкзак, напарня, быстро зашагал вперед. Вначале Артему было тяжело идти, но с каждым новым шагом незнакомец словно одарял его частью своей кипучей энергии. Боль в ногах прошла, и рассудок немного проя— Что случилось с твоим прияте— Нет... Он сам умер, — не имея сил объяснять обстоятельства гибели Бурбона, о которых сам только начал догадываться, сказал Артем. — Это долгая история. Я поТуннель вдруг расступился, и они ока— Здесь что — темно? — обескуражен— Здесь нет власти, — отозвался тот. — И некому дать живущим здесь свет. ПоэтоОни свернули в первую же арку и воКостер, к которому незнакомец привел Артема, был заметно ярче остальных и на— Когда-нибудь эта станция выгорит дотла, — подумал вслух Артем, уныло оглядывая зал.— Через четыреста двадцать дней, — спокойно сообщил его спутник. — Так чтодо тех пор тебе лучше покинуть ее. Я, во всяком случае, именно так и собираюсь поступить.— Откуда вы знаете? — пораженно спро— Материнское сердце-вещун неспоС его последним словом на Артема вдруг опять навалилась чудовищная устаГлава 6ПРАВО СИЛЬНОГОПотолок был так сильно закопчен, что от некогда покрывавшей его побел— Проснулся? — услышал он знакоСтоит заснуть и проснуться, как яр— Добрый вечер, — приветствовал АрЧингисхана, и поэтому можешь звать меня Хан. Это короче.— Чингисхана? — недоверчиво посмо— Друг мой! — оскорбленно возразил Хан. — Не стоит с таким явным подозре— А почему Хан, а не Чингис? — не сдавался Артем. — Хан ведь даже не фа— Навевает ненужные ассоциации, не говоря уже об Айтматове, — нехотя и не— Меня — Артем, и я не знаю, кем я был в прошлой жизни. Может, раньше мое имя тоже было позвучнее, — сказал Артем.— Очень приятно, — сказал Хан, очеАртем суетливо поднялся, запустил ру— Вот, — пододвинул он колбасу новоЧай у Хана был все тот же, родной, с ВДНХ, Артем его сразу узнал. Потягивая напиток из металлической эмалированной кружки, он молча вспоминал события проБезумие, хлещущее в мир из лопнувНа этот раз шум подкрался незаметно, сначала притупляя чувства, — Артем теИ как он сразу не заметил, что Бурбон вдруг заговорил языком, которого не смог бы воспроизвести, даже начитавшись апоВсе произошедшее хотелось выкинуть из сознания, забыть, оно было недоступВокруг стоял все тот же душный сум— Разве сейчас вечер? — недоуменно спросил он у Хана.— У меня — вечер, — задумчиво отве— Что вы имеете в виду? — не понял Артем.— Видишь ли, Артем, ты, видимо, роцифрами над входом в туннели. У вас вреЕсть определенная вероятность того, что ты прав: приблизительно одна четвертая. Тем не менее это утро не имеет никакого смысла, ведь оно там, на поверхности, где больше нет жизни. Во всяком случае, люОн замолчал, потягивая горячий чай, а Артему стало смешно, когда он вспомнил, что на ВДНХ станционные часы почитались как святыня, и любой сбой сразу навлекал на попавшихся под горячую руку обвине— Говорят, раньше, еще когда ходили поезда, в вагонах объявляли: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция такая-то, платформа с правой или с левой стороны», — сказал он. — Это правда?— Тебе это кажется странным? — под— Но как можно определить, с какой стороны платформа? Если я иду с юга на север, платформа справа, но если я иду с севера на юг, она слева. А сиденья в поезде вообще стояли вдоль стен, если я правиль— Ты прав, — уважительно отозвался Хан. — Фактически машинисты говорили только от своего имени, они-то ехали в ка— Ты обещал рассказать мне, что слуАртем помешкал немного, сомневаясь, можно ли рассказывать этому человеку о загадочных обстоятельствах гибели Бур— Это — голоса мертвых, — тихо про— Что? — спросил Артем потрясенно.— Ты слышал голоса мертвых. Ты гово— Каких мертвых? — никак не мог со— Всех тех людей, что погибли в метро с самого начала. Это, собственно, объясняет и то, почему я — последнее воплощение Чингисхана. Больше воплощений не будет. Всему пришел конец, мой друг. Я не знаю точно, как это получилось, но на этот раз человечество перестаралось. Больше нет ни рая, ни ада. Нет больше чистилища. Повзгляд из темноты... Тебе знаком страх туннеля? Я думал раньше, что это мертвые слепо бредут за нами по туннелям, шаг за шагом, тая во тьме, как только мы обораАртем уставился на собеседника и не мог отвести взгляда от его лица на протя— Так что тебе придется извинить метвоего друга не вознеслась к Создателю, не перевоплотилась и не восстала в иной форЭти слова напомнили Артему, что он со— Ты можешь не бояться его, — будто чувствуя его колебания, неожиданно успо— По-моему, то, что вы сделали, назы— Ты можешь не бояться мести, он больше не перевоплотится, — сказал Хан, отвечая не на то, что Артем произнес вслух, а на то, что металось у него в голове. — Я думаю, что, попадая в эти трубы, умерОн говорил так авторитетно и убеждендывать на брезенте в свете костра содерОбещанных магазинов с патронами калибра 7.62, под свою старую «мотыгу», он так и не нашел. Непонятно было, как Бурбон собирался с ним расплачиваться. Размышляя об этом, Артем пришел к выКроме разного тряпья, карты метро, иско кусков копченого мяса, завернутых в полиэтиленовые пакеты, и записная книжДогадки скоро были вытеснены мыстанции, ждущих его здесь. Тогда Артем, притащивший сюда тело, оказался бы в еще худшем положении.— А как вы поступаете здесь с теми, кто умирает? — спросил Артем у Хана по— Что ты имеешь в виду, друг мой? — вопросом на вопрос отозвался тот. — Гово— Я про трупы, — буркнул Артем, ко— От Проспекта Мира к Сухаревской ведут два туннеля, — сказал Хан, и Артем сообразил: верно, поезда ведь шли в двух направлениях, и всегда надо было два тунАртему стало нехорошо, когда он предбросить его в туннеле, потому что погребе— Тогда я пошел. Я обещал ему. Мы с ним договаривались. Мне надо, — и на негнущихся ногах зашагал по залу к чуФонарь пришлось зажечь еще до спуска. Прогремев по ступеням, Артем замер на мгновение, не решаясь ступить дальше. В лицо дохнуло тяжелым, отдающим гнилью воздухом, и на мгновение мышцы отказаНо это был Хан.— Не бойся, — успокаивающе сказал он Артему. — Я испытывал тебя. Тебе не надо туда идти. Там больше нет тела твоеАртем непонимающе уставился на него.— Пока ты спал, я совершил погреОщутив огромное облегчение, парень поспешил вслед за ним. Нагнав Хана через десяток шагов, Артем взволнованно спро— Но зачем вы это сделали и почему ничего мне не сказали? Вы ведь говорили, что не имеет значения, останется ли он в туннеле или его перенесут на станцию.— Для меня это действительно не имеКогда они вернулись к костру и опусти— Что вы имели в виду, когда упомя— Нет, дружок, во сне ты как раз мол— Разве вы из-за этого? — недоверчи— Выстрелы я слышал, здесь сильное эхо. Но неужели ты и вправду думаешь, что я выхожу в туннели каждый раз, когда стреляют? Я бы окончил свой жизненный путь намного раньше и весьма бесславно, если бы так поступал. Но этот случай был исключительным.— А что это за человек, половину име— Я не могу сказать, кто это, я никогда не видел его раньше, никогда не говорил с ним, но ты его знаешь. Ты должен понять это сам. И, увидев его только однажды, хотя и не наяву, я сразу почувствовал его колосрый появится из северных туннелей, и твой образ предстал передо мной. Все это был только сон, но ощущение его реальности быТут Артема будто тряхнуло, все поплыло перед глазами, и ему ясно представился тот образ, о котором рассказывал Хан. Человек, половину имени которого носил его спаси— Да. Я знаю этого человека, — совсем по-иному глядя на Хана, сказал Артем.— Он вторгся в мои сновидения, а таАртем захлебнулся мыслями, они буртень? Но тогда приходилось верить в кош— Куда ты идешь? — спокойно глядя Артему в глаза и словно читая его мысли, негромко спросил Хан. — Скажи мне, куда лежит твой путь, и я помогу тебе сделать следующий шаг к цели, если это будет в моих силах. Он просил меня об этом.— Полис, — выдохнул Артем. — Мне надо в Полис.— И как же ты собираешься добраться до Города с этой забытой богом стан— Там Ганза, а у меня совсем нет там знакомых, мне не удалось бы там пройти. И все равно, теперь я уже не смогу вер— Нет, — грустно сказал Хан, качая гоАртем послушно вложил листок в его ладонь. Хан тут же скомкал карту и швыр— А теперь покажи мне ту карту, что ты нашел в рюкзаке своего спутника.Порывшись в вещах, Артем отыскал и ее, но передавать Хану не спешил, помня пе— Я ничего с ней не сделаю, не бойся. И, поверь, я ничего не делаю зря. Тебе моНе находя в себе сил возразить, Артем передал Хану найденную у Бурбона карту, квадратик картона размером с почтовую открытку, вроде той, пожелтевшей, старой, с красивыми блестящими шарами, инеем и надписью «С Новым, 2007 годом», кото— Какая она тяжелая, — хрипло про— Эта карта намного мудрее твоей, — сказал Хан. — Здесь кроются такие знания, что мне не верится, будто она принадлежаЕго слова резко оборвались.Артем вскинул взгляд и внимательно посмотрел на него. Лоб Хана прорезали глубокие морщины, и недавний угрюмый огонь снова разгорелся в его глазах. Лицо его так переменилось, что Артему сдела— Отдай ее мне, — не попросил, а ско— Берите, она ваша, — легко поддался Артем, с облегчением выплевывая слова согласия, забивавшие рот и оттягивавшие язык. Они ждали там с той самой секунды, когда Хан промолвил: «Отдай», и, когда АрХан вдруг отодвинулся от костра, так что его лицо ушло во мрак. Артем догадалхочет, чтобы парень стал свидетелем этой внутренней борьбы.— Видишь ли, дружок, — раздался из темноты его голос, какой-то слабый, нере— Того, который сидит в самой глубо— Никогда впредь не заговаривай так легкомысленно о вещах, в которых ничего не смыслишь! Ты не знаешь, что творится в самой глубокой точке метро, да и сам я знаю немного, и дай нам бог ничего об этом никогда не узнать. Но могу поклясть— Все равно, — поспешил заверить его Артем, не упуская возможности вернуть разговор в более безопасное русло, — вы можете оставить этот Путеводитель себе. Я ведь не умею им пользоваться. И потом, я так благодарен вам за то, что вы спасли меня, что если вы примете от меня карту, да— Это правда, — морщины на лице ХаПо мнению Артема, обмен получился как раз на редкость выгодный. Что ему до мистических свойств карты, если он глух к ее голосу? Он ведь, пожалуй, и выкинул бы ее, покрутив немного в руках и тщетно по— Так вот, маршрут, который ты на— Ну, мне говорили, что поодиночке в него соваться нельзя, что безопасно только караваном пройти, я и подумал: до Турге— Там нет перехода. Арки замурованы. Ты не знал об этом?Как он мог забыть?! Конечно, ему гово— Но разве там нет другого выхода? — осторожно спросил он.— Нет, и карты молчат об этом. Переход на строящиеся линии начинается не на Тур— Но что же мне делать? — уныло по— Можно дойти до Китай-Города. О, это очень любопытная станция, и нравы на ней презабавные, но там, по крайней мере, нельзя пропасть бесследно, так что даже твои ближайшие друзья через некоторое время начнут сомневаться, существовал ли ты когда-нибудь вообще. А на ТургеневАртем зашевелил губами, подсчитывая количество станций и пересадок в обоихмаршрутах. Как ни считай, путь, обозна— Вы правы, — сказал он наконец. — И как часто караваны туда идут?— Боюсь, что не очень. И есть одна маАртем потянул было за собой рюкзак, но Хан остановил его жестом:— Не опасайся за свои вещи. Меня здесь так боятся, что никакая шваль не осРюкзак Артем бросил у огня, но автоПервый из огней проплыл мимо, но Хан не замедлил шага. Это был совсем кроВпереди был другой костер, большой, яркий, и возле него располагался целый лагерь. Вокруг огня сидели, грея руки, ро— ...Смотрит на себя и видит, что у неоглядывая собравшихся водянистыми сеИ хотя Артем не понимал еще толком, о чем идет речь, дух, которым было проник— О чем это он?— Чума, — тяжело отозвался Хан. — Началось.От его слов веяло зловонием разлагаюНа ВДНХ и в окрестностях эпидемий никогда не случалось, крыс, как разносчи— Но Рыжий не такой был мужик, не психованный. Постоял молча с минуту и говорит: «Патронов дайте мне, и пойду. Мне теперь с вами нельзя». Комбат прямо вздохнул от облегчения, я даже услышал. Ясное дело: в своего стрелять радости мамени болезнь проявляется. Тот говорит: инкубационный период у нее — неделя. Если через неделю после контакта ничего нет, значит, не заразился. Комбат тогда реАртем заметил, что, несмотря на это уверение, вокруг рассказчика стало пусто— Ты долго сюда шел, браток? — нег— Уж дней тридцать как с Авиамотор— Так вот, у меня для тебя новости. На Авиамоторной — чума. Чума там, понял?!Ганза закрыла и Таганскую, и Курскую. Ка— Да вы чего, ребята? Да я здоровый! Да вот хоть сами посмотрите! — мужичок вскочил с места и принялся судорожно сдирать с себя ватник и оказавшийся под ним неимоверно грязный тельник, тороНапряжение нарастало. Рядом с хуПоспешные, суетливые движения раз— Вот, смотрите! Я чистый! Я здоров! Ничего нет! Я здоров!Бородач в жилете выдернул из костра горящую с одного конца доску и осторожно приблизился к худому, брезгливо присмаворчивого мужичка была темной от грязи и жирно лоснилась, но никаких следов сы— Подними руки!Несчастный поспешно задрал руки вверх, открывая взгляду столпившихся по другую сторону костра людей поросшие тонким волосом подмышечные впадины. Бородач демонстративно зажал нос сво— Здоров я! Здоров! Что, убедились теВ толпе неприязненно зашептались. Уловив общее настроение и не желая сда— Ну, допустим, сам ты здоров. Это еще ничего не значит!— Как это — ничего не значит? — опе— Да так. Сам-то ты мог и не заболеть. У тебя, может быть, иммунитет. А вот заразу принести ты мог вполне. Ты же с этим тво— Ну и что, что здоровался? Не забо— А то. Не исключено, что ты заразен, брат. Так что извини, рисковать мы не моодобрительные возгласы, и вновь защелка— Ребята! Но я же здоров! Я же не забоКоренастый извлек из кобуры пистолет и наставил его на мужичка, который, похоТут Артем не выдержал. Дернув затвор, он сделал шаг к толпе, не осознавая тол— Остановись, — спокойно приказал Хан, и Артем застыл как вкопанный, чувстВ этот момент мужичок вдруг дернулним, и каждый, кто стоял на платформе, знал это. Неясно лишь было, помнил ли заЧерез несколько минут и его вопль, ра— Шакалья стая безошибочно чувству— Но это же не шакалы, — нашел на— А что прикажешь делать? — париАртем знал, что возразить на это, одна— А теперь, пока среди наших друзей царит такое оживление по поводу распространения инфекционных заболеваний и способов борьбы с ними, мы должны коЛюди у костра возбужденно обсуждали случившееся. Все были напряжены и рас— Наши друзья весьма близки к паниОт его торжествующего вида Артему опять стало не по себе. Он попробовал улыбнуться в ответ — в конце концов, Хан хотел помочь ему, — но вышло жалко и неубедительно.— Главное теперь — авторитет. Сила. Стая уважает силу, а не логические аргу— Здесь нельзя оставаться! — загреЛюди с настороженным любопытством прислушивались к его словам. Хан испольдар убеждения. С первыми же словами острое чувство опасности, нависшей над ка— Он заразил здесь весь воздух! ПодыЛюди согласно зашумели. Большинство из них не могло, как и Артем, противосто— Сколько вас?Сразу несколько людей принялись пе— Значит, ждать нечего! Нас уже дедить отсюда к Чистым Прудам. Некоторые из них вообще шли в другую сторону, друБыстро покидав в свой рюкзак пригля— Они там общаются, — предупре— Увы, общение с себе подобными — неотъемлемая черта человеческих суКостер погас, и плотная, почти осязаесжал его рукоятку. Внутри устройства что- то зажужжало, и лампочка ожила. Неров— Давай, давай, жми еще, не бойся, — подбодрил его Хан, — он может работать и получше.Когда они подошли к остальным, не— Послушай, браток, — небрежно обратился он к спутнику Артема.Даже не глядя на него, Артем кожей почувствовал, как электризуется атмосфе— Мы тут посовещались и вот думачего. Заразу в большое метро нести нельзя. Только, скорее всего, нету никакой заразы, так что шел бы ты, браток, со своими предОт такого напора Артем немного опе— Что же ты его сгубил, если никакой заразы не было? — вкрадчиво, нарочито мягким голосом спросил Хан.— А для профилактики! — нагло глядя и поигрывая желваками, ответил коре— Нет, дружок, это не медицина. Это уголовщина. По какому праву ты его так?— Ты меня дружком не называй, я тебе не собачка, понял? — ощетинясь, огрызНа этот раз Хан уже не успел останотот мужичок: он не даст стае растерзать себя.Бородач застыл на месте и не делал никаких движений, зло поблескивая тем— Прекрати. Ты подчинишься мне. Или умрешь.Грозный взгляд бородача померк, его руки бессильно, словно плети, повисли вдоль тела — так неестественно, что Артем не сомневался: если на него что-то и по— Никогда не рассуждай о праве сильКоренастый неподвижно стоял на ме— Будем считать, что дискуссии оконАртем молчал, пораженный увиден— Но и ты — волчонок, — спустя миГлава 7ХАНСТВО ТЬМЫОн действительно был абсолютно пуОни с Ханом замыкали шествие, пообратное превращение не заняло бы и миПонимая, что следующая возможность приподнять завесу над некоторыми из тайн метро ему представится не скоро, если представится вообще, он просто не смог удержаться от вопроса:— А вы понимаете, что происходит в этом туннеле?— Этого не знает никто, в том числе и я, — нехотя отозвался Хан. — Да, есть веленной стадии его мощь достигнет таких размеров, что он будет втягивать в себя своих соседей, всю материю, находящуюся в пределах его влияния, и, наконец, даже световые волны. Исполинская сила позво— Но как все это связано с тунне— Ты знаешь, я обладаю даром пред— Так вам не известно, почему време— Мне известно об этом не больше, чем тебе, хотя вот уже третий год как я пыЭхо далеко разносило их шаги. Воздух здесь был какой-то прозрачный, дышалось на удивление легко, темнота не казалась пугающей. И даже слова Хана не настора— Ну что, весело? Хорошо здесь, прав— Ага! — радостно согласился Артем.И так ему легко и свободно сделалось на душе оттого, что Хан смог понять его настроение и тоже проникся им... Что и он тоже идет теперь и улыбается, а не хму— А вот прикрой глаза, дай я тебя за руку возьму, чтоб не споткнулся... Видишь что-нибудь? — заинтересованно спросил Хан, мягко сжимая запястье Артема.— Нет, ничего не вижу, только немного света от фонариков сквозь веки, — послуш— Вот, пробрало! — удовлетворенно отметил Хан. — Красиво, да?— Потрясающе... Это как тогда... Нет потолка, и все синее такое... Боже мой, кра— Это, дружок, небо. Любопытно, правповерхности-то не бывал никогда. И ощу— А вы? Вы это видите? — не желая раскрывать глаз, блаженно спросил Артем.— Нет, — помрачнел Хан. — Все почти видят, а я нет. Только густую, яркую такую черноту вокруг туннеля, если ты понимаАртем пытался и дальше идти, зажму— Что это было? — спросил он наконец.— Фантазии. Грезы. Настроение. Все вместе, — отозвался Хан. — Но это так пеОни ступили на станцию. Светлый мрадеть. Тут же он представал во всей своей красе, и трудно было им не залюбоваться. Люди ушли отсюда так давно, что никаких следов их пребывания тут не сохранилось. Станция была в удивительно хорошем соКолонн на Тургеневской не было. НизОни миновали станцию довольно бы— Чувствуешь, настроение меняется... — подняв палец вверх, словно пытаясь опреОн бережно достал из внутреннего карлем и, приказав остальным не двигаться с места, потушил зачем-то свой фонарь, сдеКогда он отошел, от группки стоявших впереди людей отделился один, и, медлен— Послушай, парень, нехорошо это, что мы здесь стоим. Скажи ему, боимся мы. Нас, конечно, много, но всякое бывает... Проклят этот туннель, и станция эта проЭто его последнее «пожалуйста» встряхВ голове, где маленький оркестрик только что играл бравурные марши, теперь было удручающе пусто и тихо, только слыго-то присутствия. Тускло вспыхивал запы— Иди к нам, иди, пацан, — сказал ему кто-то, чьего лица он не разглядел. Они, видно, тоже старались экономить баАртем охотно признался, что витает в воздухе нечто, и с удовольствием, от страНо не успел еще Артем обдумать, что же могло случиться с его покровителем там, впереди, как тот бесшумно возник ря— Они не хотят больше стоять здесь. Им страшно. Пойдемте скорее дальше, —попросил Артем. — Я тоже чувствую здесь что-то...— Им еще не страшно, — уверил его Хан, оглядываясь назад, и Артему почудиАртем всматривался в крошечный от— Слепец! Неужто ты ничего не виАртем уставился на него с опаской. Хан снова казался ему безумцем. Вспомина— Но и возвращаться уже нельзя! — шептал Хан. — Нам удалось пройти в моЭй! — крикнул он, обращаясь к осталь— Так как же мы тогда пойдем? — не— Перейти через станцию и идти по параллельному туннелю — вот что мы должны сделать. И как можно скорее!— Э, нет! — заартачился неожиданно один из группы. — Это ж всем известно, что по обратному туннелю идти, если свой свободен, дурная примета, к смерти! Не пойдем мы по левому!В поддержку раздалось несколько го— О чем это он? — удивленно спросил Хана Артем.— Видимо, туземный фольклор, — неАртем замер в нерешительности. С од— Ну, что же ты? Тяжело? Давай руАртему очень не хотелось сейчас встретить в нем прежние искры безумия, мель— Ну же! Что ты мешкаешь? Ты что, не понимаешь, промедление убивает нас! Ру— Давай, пацан, пошли с нами, нечего с этим жлобом якшаться, целее будешь! — послышалось оттуда.— Глупец! Ты же сгинешь со всеми ниАртем осмелился наконец поднять гоЗасомневавшись, он остановился, но в этот момент чья-то рука легла на его пле— Пошли! Пусть подыхает один, он-то хочет еще и тебя за собой в могилу утаГруппа снялась с места и двинулась вперед, в черноту южного туннеля. Они шли удивительно медленно, как бы преодолевая сопротивление некой плотной среИ тогда Хан, неожиданно легко отоНо с того момента, как Хан перехватил его, время снова убыстрилось, и реакция других на происшедшее, когда они обора— Уходите, — хрипло произнес Хан. — Я не вижу смысла убивать вас, все равно вы умрете меньше чем через час. Оставьте нас. Уходите, — говорил он, шаг за шагом отступая к центру станции, пока фигуры застывших в нерешительности людей не превратились в смутные силуэты и не наПослышалась какая-то возня, наверное, поднимали с земли усатого, нокаутировансвязываться. Лишь тогда Хан опустил ав— Еще немного, и мне надоест спасать тебя, мой юный друг, — с нескрываемым раздражением процедил он.Артем покорно полез наверх, Хан поЗал на Тургеневской был совсем неВзяв его за плечо, Хан скорым шагом пересек зал, причем Артем даже через куртку ощутил, что рука Хана подрагивает, словно его бьет озноб. Когда они опустили свою поклажу на край платформы, готоню. С небольшим запозданием мешком свалился на пол и Артем. Ползком добрав— В чем дело? — громыхнул голос ХаОн довольно ясно представил, как вы— Не стреляйте! — раздался голос. — Не надо...— Убери свет! — потребовал Хан, восАртему удалось наконец оторвать проНо гость, видимо, подчинился, потому что вслед за этим последовал новый при— Хорошо! Теперь оружие на землю, быстро!Звякнуло о гранитный пол железо, и Артем, выставив ствол вперед, скользнулвбок и очутился в зале. Его расчет оказал— Не надо стрелять, — дрогнувшим го— Хорошее чутье, — изучающе огляБородач ногой подтолкнул к Хану свой пистолет, валявшийся на полу, и аккуратно положил рядом с собой несколько запа— Я держу его! — крикнул он.— Не опуская руки, вперед! — загреМинуты через две после входа в тунпослышался приглушенный вопль. ОборвалТуз испуганно оглянулся на них, забыв даже отвести в сторону луч. Фонарь пры— Да, — кивнул Хан, отвечая на немой вопрос. — Остальные ошиблись. Правда, поОни заспешили дальше. Поглядывая время от времени на своего покровителя, Артем отмечал в нем все больше признаА ведь их там было много — шестеро или около того. Не сработало железное правило? А Хан знал, знал! То ли предуга— Что это? — внезапно остановившись и беспокойно глядя на Хана, спросил Туз. — Ты чувствуешь? Сзади...Артем недоуменно уставился на него и хотел уже было отпустить саркастиченервов, потому что сам ровным счетом ничего не ощущал. Разжало клешни даже то тяжкое ощущение угнетенности и опас— Какое чутье! — оценил он через пол— Нет, все вроде спокойно, — прислу— Странно. Мне казалось, в тебе есть зачатки умения слышать туннели... Может, оно еще не открылось в тебе полностью? Но потом, потом. Все это потом, — покачал головой Хан. — Ты прав, — обращаясь к Тузу, подтвердил он. — Это идет сюда. НаАртему пришлось броситься за ним и почти бежать, чтобы не отстать. БородаОни шли так минут десять, и все это время Артем никак не мог понять, зачем так торопиться, сбивая дыхание, спотыкани. Прошло минут десять, пока он спиной не ощутил Это. Оно действительно неслось за ними по пятам, нагоняя шаг за ша— Ну, что, и тебя достало? — выдох— Надо скорее! — прохрипел на ходу Артем. — Пока не поздно!Хан ускорил шаг и теперь несся широОни успели пробежать по инерции еще десятка полтора шагов, и Артем, осознав уже, что бородатый упал, поймал себя на мысли, что останавливаться и возвращатьГадко было ему от этой мысли, но такая непрязнь к растянувшемуся на путях и глуПриказав Артему сухим, не терпящим неповиновения голосом держать прихраА смерть — совсем рядом, остановись и подожди с полминуты: зловещий вихрь догонит тебя, захлестнет и разорвет на мельчайшие частицы. В доли секунды теИ вдруг это исчезло, пропало совсем. Чувство опасности отпустило так внезапудалили зуб, и, остановившись как вкопан— Ну, что, весело? Хорошо здесь, правХан ждал их у входа, стоя на железной лесенке. Он успел уже докурить начиненАртем проникся за это время симпа— Спасибо! — громыхая сапогами по лесенке, протягивая руку для пожатия, Туз поднялся к Хану. — Если бы не ты... Вы... Тогда бы все, конец. А... вы... не бросили. Спасибо! Я такого не забываю.— Не стоит, — безо всякого энтузиазма отозвался Хан.— Почему вы за мной вернулись? — спросил бородатый.— Ты мне интересен как собеседник, — Хан швырнул окурок на землю и пожал плечами. — Вот и все.Поднявшись чуть повыше, Артем поПройти на станцию можно было только через узенький проход и калитку, которой заканчивалась лесенка. Но там поперек дороги возвышалась еще более внушитель— Ну че, блин? — сипло протянул чет— Нет, мы не челноки, мы странники, с нами нет никакого груза, — пояснил Хан.— Странники — за...нники! — срифмоТам его поддержали. Хан терпеливо улыбнулся.Бык ленивым движением оперся одной рукой о стену, окончательно заслонив про— У нас тут эта... таможня, понял? — миролюбиво объяснил он. — Бабки нам тут башляют. Хочешь пройти — плати. Не хочешь — вали на ...!— С какой это стати? — пискнул было Артем возмущенно.И зря.Бык, наверное, даже не разобрал, что он сказал, но интонация ему не понрави— Ты че, блин?! — угрожающе поинтеОн был выше Артема больше чем на го— А ничего! — неожиданно для самого себя расхрабрился он.Этот ответ почему-то расстроил его соНаверное, он не прикладывал особых усилий, но Артем пролетел метра полто— Ну зачем же грубить?И вроде ничего такого он не сказал, но барахтавшемуся на полу, пытавшемуся подняться на ноги, сгоравшему от обиды и стыда Артему эти слова показались глу— Можно, я его? — и сам удивился своей готовности без всяких колебанийвзять и убить человека за то, что тот его толкнул. Потная бритая голова четко вид— Шухер! — заорал опомнившийся бык.Хан, молниеносным движением выр— Не стреляй! — успел он крикнуть Артему, и ожившая было картина снова за— Не надо крови, — спокойно и веско сказал Хан, не прося, а скорее приказыКто-кто, а уж эти головорезы наверня— Их правила обязывают нас запла— Три пульки со шкуры, — отозвался тот, что стоял на мостике.— Поторгуемся? — ехидно предложил Артем, наводя ствол автомата быку в рай— Две, — проявил гибкость тот, зло ко— Выдай ему! — велел Хан Тузу. — ЗаТуз с готовностью запустил руку в не— Пошлина уплачена? — вопросительБык угрюмо кивнул, не спуская взгляда с его оружия.— Инцидент исчерпан? — уточнил Хан.Громила молчал. Хан достал из запа— Компенсация за моральный ущерб, — объяснил Хан, но эти слова не произвели никакого впечатления.Скорее всего, бык просто не понял их, как не понял и предыдущего вопроса. Он догадывался о содержании мудреных вы— Можешь опустить руки, — сказал Хан и осторожно поднял ствол вверх, сниТак же поступил и Артем, но руки его нервно подрагивали, и он готов был в люигранно-равнодушный вид, пропуская странников мимо себя на станцию. ПоравОднако в спину Артем услышал брезКогда все они ступили на темный гра— Э-э... Во-лыну ве-рни!Хан остановился, вытряс из обоймы отобранного ТТ продолговатые патроны с закругленными пулями, вставил магазин обратно и швырнул его быку. Тот довольно ловко поймал пистолет в воздухе и при— Извини, — развел руками Хан, — профилактика. Так это называется? — подКитай-Город отличался от прочих станций, где Артему приходилось бывать: он был не трехсводчатый, как ВДНХ, а представлял собой один большой зал с шими лампочками, костров в нем не горело совсем, очевидно, здесь это не разреша— Какая большая станция! — выдохнул он удивленно.— На самом деле ты видишь лишь поЖизнь на станции кипела. Отдаленно это напоминало Проспект Мира, но там все было намного скромнее и организованВдоль рельсов тянулись бесконечные ряды лотков, вся платформа была забита тентами и палатками. Некоторые из них были переделаны под торговые ларьки, в иных жили люди; на нескольких было намалевано «СДАЮ», там находились ночНа станции стоял неописуемый гвалт. Казалось, ни один из ее обитателей не умолкает ни на секунду и все время что-то говорит, кричит, поет, отчаянно спорит, смеется или плачет. Сразу из нескольких мест, перекрывая гомон толпы, неслась музыка, и это создавало несвойственное для жизни в подземельях праздничное наНет, на ВДНХ тоже были свои любитеОсобенно запомнились песни про каАндрей пояснял молодым, что Афзря с ним Сухой занимался в свое время. Но если про государства и их историю АрДа и сам Андрей не был ни в каком АфНо разве так играли на ВДНХ, как на этой странной станции? Нет, песни задумПоравнявшись с ближайшими музыСам Артем ничего подобного раньше не видел, из духовых он знал только свиНа полу перед музыкантами лежал раскрытый футляр от гитары, в котором уже скопилось с десяток патронов, и когда распевавший во все горло длинноволосый выдавал что-нибудь особенно смешное, соПесня про блуждания бедолаги законХан и Туз разговаривали о чем-то, стоя у ближайшего лотка, и не торопили пока Артема, а он смог бы, наверное, простоять тут еще час, слушая эти незамысловатые песенки, если бы вдруг все неожиданно не прекратилось. К музыкантам развинченлосый гитарист бросился к нему, пытаясь помешать, но тот быстро опрокинул его сильным толчком в плечо и, сорвав с него гитару, занес ее для удара, собираясь расИз стоявших вокруг слушателей ни один не вступился за игравших. Толпа за— Вы ведь уже приходили сегодня! — держась рукой за плечо, плачущим голо— Слышь, ты! Если у вас сегодня хороПри слове «вагон» длинноволосый сра— То-то же... Петух! — с ударением на первом слоге подытожил громила, презриАртем растерянно огляделся по сторо— Кто это? — спросил Артем недоу— А на кого они похожи, по-твоему? — поинтересовался Туз. — Обычные бандосы.Никакой власти на Китай-Городе нет, все контролируют две группировки. Эта полоАртем не стал уточнять, что такое «кав— Сейчас обе банды ведут себя мир— А что за вагон? — спросил Артем.— Вагон-то? Это у них вроде штаба.И если кто провинился перед ними, платить отказывается, денег должен или еще что, волокут туда. Там еще тюрьма и пыАртем кивнул. Черт знает, сколько прошло уже с того момента, как они с ХаКак бы то ни было, есть хотелось. Он ос— Шашлык! Горячий шашлык! — разоВыговаривал он это довольно странно: не давалось ему твердое «л», и вместо «о» выходило все время «а». Артем и раньше встречал людей, говоривших с необычным произношением, но особого внимания на это он никогда не обращал.Слово Артему было знакомо, шашлыки на ВДНХ делали и любили. Свиные, ясное дело. Но то, чем размахивал этот прода— Не ешь крыс? — сочувствующе спродываясь на дымящуюся жаровню, — я тоАртем прижал ладонь ко рту, вдохнул поглубже и постарался думать о чем-ни— Ну, ты как хочешь, а я угощусь! А то присоединяйся. Всего-то три пульки за шампур! — привел Туз последний аргуПришлось, предупредив Хана, обойти ближайшие лотки в поисках чего-то, более пригодного к употреблению. Артем исслеПлатформа была шагов двести в дликолонны были облицованы цветным мраОднако вся эта лаконичная красота соПосередине зала, с правой стороны, чеВозле узкого прохода стояли, облокосправедливость этой пошлины и просто отСделав круг, внимательно изучая ларьНо какой большой была эта голова! Не меньше двух метров в высоту... Хоть и заченная голова, и это его немного разочаЗато рядом с памятником он набрел на чудесное место — настоящий ресторан, устроенный в просторной чистой палатке такого приятного, родного темно-зеленого цвета, как у них на станции. Внутри — плаЛюди вокруг сидели солидные, респекДорого, конечно, — пришлось выдаИ кружка бражки, мягкой, приятно кружащей голову, но не крепкой, не то что ядреный, мутный самогон в грязноватых бутылках и банках, от одного запаха котопримиряющего тебя с несовершенством этого мира и помогающего обрести гарОтпивая бражку маленькими глоточКак богатырь в почти позабытых сказИ вот, как тот самый сказочный витязь, стоял он теперь у камня, и лежали перед ним три дороги: на Кузнецкий Мост, до Третьяковской и до Таганской. Он смакоЭто, наверное, могло бы продолжаться бесконечно: покой ему был необходим поНо вышло все совсем не так, как лениво планировал Артем, разморенно созерцая маленький язычок пламени, пляшущий в лампадке на столе.Глава 8ЧЕТВЕРТЫЙ РЕЙХЗатрещали пистолетные выстрелы, пеУже сверху, с лестницы, было видно: происходит что-то ужасное. Чтобы спуНа путях валялись несколько распрорянно оглядываясь по сторонам, полуразОднако откуда стреляют, Артем понять не мог. Пальба продолжалась, с другого конца зала бежали коренастые люди в коИ тут Артем наконец понял, почему он никого не видел. Атаковавшие засели в туннеле, находящемся прямо рядом с ним, и оттуда вели огонь на поражение, не выЭто меняло дело. Времени размышлять больше не оставалось: они выйдут на плати не было ясно, из какого именно туннеля, правого или левого, ведется стрельба.Наконец, отбежав уже довольно далеко, он заметил затянутые в камуфляж фигуры в жерле левого туннеля. Вместо лиц у них было что-то черное, и у Артема внутри все похолодело. Только спустя несколько мгноПрибывшие в подкрепление калужские бросились на землю и тоже открыли огонь, укрываясь за раскиданными на путях труВскинув глаза вверх, Артем нащупал взглядом висевшую в центре зала подсвеДилемма разрешилась сама собой. Спрыгнув на пути, Артем кинулся к чернеВ туннель бежал не он один — больше половины всех спасающихся с платформы бросились именно к этому выходу. Перегон оглашался испуганными возгласами и злыми криками, кто-то истерически рыАртем достал из кармана подарок Хана и надавил на рукоять. Направив слабый свет фонарика себе под ноги, стараясь не споткнуться, он спешил вперед, обгоняя небольшие группки беглецов — иногда цеПару раз он останавливался, чтобы поСтарик, обнаружив, что на них обратиНо мальчик вдруг угрожающе замышим отвращением, он оттолкнул мальчиш— Молодой... человек... — через силу выдавил старик. — Не надо его... так... Это Ванечка... Он же... не понимает...Артем только пожал плечами.— Пожалуйста... Нитро... глицерин... в сумке... на дне... Один шарик... Дайте... Я... не могу... сам... — совсем нехорошо захри— Я... не могу... руки... не слушаются... Под язык... — попросил он, и его веки опять опустились.Артем с сомнением оглядел свои черСтарик тем временем открыл глаза, тя— Спасибо вам большое... Мне уже лучше... Вы не поможете мне подняться?Артем поддержал его под руку, пока тот с усилием вставал, и взял стариков— Вы понимаете, ведь только что кулота, но потом понял, что не получится. И только хотел достать таблетку, как меня скрутило. А Ванечка, он ведь ничего не поСтарик все говорил и говорил, заиски— А вас, я прошу прощения, как зовут, молодой человек? А то как-то, знаете, бесенечкой с Баррикадной, я там жил когда- то, — старик смущенно улыбнулся, — знаОн не замолкал ни на минуту, и Артем все слушал с живым интересом, хотя ниКогда же Михаил Порфирьевич затих ненадолго, чтобы перевести дыхание, он решил воспользоваться паузой, чтобы вер— Неужели на Пушкинской настоящие фашисты? — ввернул он.— Что вы говорите? Фашисты? Ах, да... — сконфуженно вздохнул старик. — Да-да, вы знаете, такие бритоголовые, на рукавах повязки, просто ужасно. Над вхоАртема передернуло при слове «чер— Неужели там есть черные? Неужели они и туда пробрались? — А в голове лихообязательно бы шли слухи, пусть искажаюМихаил Порфирьевич с опаской посмо— А вы, извините, сами какой идеоло— Я, в общем-то, никакой, — замялся Артем. — А что?— А к другим национальностям как относитесь, к кавказцам, например?— А при чем здесь кавказцы? — недо— Это кавказцев они черными и назы— Но ведь кавказцы, если я все пра— Совершенно обычные! — успокоенно подтвердил Михаил Порфирьевич. — СоПри звуке своего имени подросток обервзгляд. Артему показалось, что он слушает и даже отчасти понимает, о чем идет речь, но его имя больше не повторялось, и он быстро утратил интерес к Михаилу Порфи- рьевичу, переключив внимание на шпалы.— И, раз мы заговорили о народах, они там очень, судя по всему, перед немцами преклоняются. Ведь это немцы изобрели их идеологию, вы, конечно, знаете, что я буду вам рассказывать, — торопливо добаВ желтом кружке света Артем увидел прыгающие латинские буквы, аккуратно выведенные на листе блокнота и даже заDu stirbst. Besitz stirbt.Die Sippen sterben.Der einzig lebt — wir wissen es.Der Toten Tatenruhm.Латинские буквы Артем читать тоже мог, научился по какому-то допотопномуучебнику для школьников, откопанному в станционной библиотеке. Беспокойно огля— Что это? — спросил он, вновь увле— Это стихотворение, — немного обиНекоторое время они шагали молча. Артему казалось глупым и злило то, что они, наверное, уже шли последними, и нелову попали, и посреди лба была только маленькая такая дырочка, черная, а сзади ползатылка снесло. И все. «Ты умрешь...» Отчего-то очень ярко вдруг вспомнился разговор Хантера с Сухим, когда отчим сказал: «А вдруг там нет ничего?» Умрешь, и никакого продолжения нет. Все. Ничего не останется. Кто-нибудь потом, конечно, еще будет помнить, но недолго. «Умрут и близкие твои», или как там? Артема дейст— А вам случайно с нами не по пути? Только до Пушкинской? Неужели вы собиАртему пришлось опять неопределенДовольно долгое время еще они шли в тишине, и сзади вроде бы все было спокойО здешних порядках Артем не знал ниКузнецкий Мост был жилой станцией, и метров за пятьдесят до входа на платформу, посреди путей, стоял вполне доВпускали медленно и неохотно, какоАртем беспокойно завертелся, предТем временем понемногу подходила их очередь, и пограничники сейчас потро