j
Название книги | Ночная смена /м/ |
Автор | Кинг |
Год публикации | 2023 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Фантастика (ID = 165) |
Серия книги | мКороль на все времена |
ISBN | 978-5-17-102553-3 |
EAN13 | 9785171025533 |
Артикул | P_9785171025533 |
Количество страниц | 544 |
Тип переплета | мяг. м |
Формат | - |
Вес, г | 1520 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'мКороль на все времена'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
СТИВЕНКИНГНОЧНАЯ СМЕНАИздательство ACT МоскваПредисловие*На вечеринках (коих я по мере возможности ста— Знаете, мне всегда хотелось писать.Я всегда пытался быть с ними вежливым.Но теперь с той же ликующе-загадочной ухмыл— А мне, знаете ли, всегда хотелось быть нейроНа лицах тут же возникает растерянность. Но это не важно. Кругом полно странных растерянных людей, не знающих, куда себя приткнуть и чем заЕсли вы хотите писать, то пишите.И научиться писать можно только в процессе. Не слишком пригодный способ для освоения професСтивен Кинг всегда хотел писать, и он пишет.Introduction, by John D.MacDonald. © 1998. H. Рейн. Перевод с английского.И он написал «Кэрри», и «Жребий», и «Сияние», и замечательные рассказы, которые вы можете проНо он написал их именно так.Потому что другого способа написать об этом просто не существует. Не существует, и все тут.Усердие и трудолюбие — прекрасные качества. Но их недостаточно. Надо обладать вкусом к слову. Упиваться, обжираться словами. Купаться в них, расЧитать все, что только не попадет под руку, с чувА самое яростное презрение следует приберегать для людей, скрывающих свою полную беспомощТолько начав понимать, что такое вы сами, вы научитесь понимать других людей. Ведь в каждом первом встречном есть частичка вашего собственноНу вот, собственно, и все. Итак, еще раз, что нам необходимо? Усердие и трудолюбие плюс любовь к слову, плюс выразительность — и вот из всего этого с трудом пробивается на свет Божий частичная объективность.Ибо абсолютной объективности не существует вообще...И тут я, печатающий эти слова на своей голубой машинке и дошедший уже до второй страницы этоПрожив на свете вдвое дольше Стивена Кинга, я имею основания полагать, что оцениваю свое творОбъективность. о, она вырабатывается так медТы пишешь книги, они расходятся по миру, и очистить их от присущего им духа, как от шелухи, более уже невозможно. Ты связан с ними, словно с детьми, которые выросли и избрали собственный путь, невзирая на все те ярлыки, которые ты на них навешивал. О, если бы только это было возможно — вернуть их домой и придать каждой книге дополниНо в свои тридцать Стивен Кинг куда лучший писатель, нежели был я в свои тридцать и сорок.И я испытываю к нему за это нечто вроде ненаИ еще, мне кажется, знаю в лицо целую дюжину демонов, попрятавшихся в кустах вдоль тропинки, которую он избрал, но даже если бы у меня и сущеравно не послушался. Тут уж кто кого — или он их, или они его.Все очень просто.Ладно. Так о чем это я?..Трудолюбие, любовь к слову, выразительность, объективность... А что еще?История! Ну конечно, история, что же еще, черт побери!История — это нечто, случившееся с тем, за кем вы наблюдаете и к кому неравнодушны. Случиться она может в любом измерении — физическом, менИ без вмешательства автора.А вмешательство автора — это примерно вот что: «Бог мой, мама, ты только посмотри, как здорово я пишу!»Другого рода вмешательство — чистой воды гроВмешательство автора — это глупая или неуместДругой разновидностью авторского вмешательОбраз должен быть выписан точно, содержать неожиданное и меткое наблюдение и не нарушать очарования повествования. В этот сборник включен рассказ под названием «Грузовики», где Стивен Кингрисует сцену напряженного ожидания в авторемонтОчень, как мне кажется, точный образ.В другом рассказе он демонстрирует безупречОчень хорошо. И так просто и точно. Прямо как в нейрохирургии. У ножа имеется лезвие. Ты держишь его соответствующим образом. И делаешь надрез.И наконец, рискуя быть обвиненным в иконоВедь вокруг нас происходит немало самых ужасВзяв читателя за руку, она ведет его за собой. И не оставляет безразличным.И еще. Две самые сложные для писателя сфеНо если перо умелое, вы можете писать о чем угодно.И похоже, что Стивен Кинг вовсе не собирается ограничиться сферой своих сегодняшних интересов.Стивен Кинг не ставит целью доставить удовольПо странному совпадению во время написания этого предисловия я вдруг узнал, что роман Кинга «Сияние» и мой роман «Кондоминиум» включены в список бестселлеров года. Не поймите превратно, мы с Кингом вовсе не соревнуемся в борьбе за вниЧто же касается мастерства, с которым создана история, и удовольствия, которое вы можете полуИ если вы прочли все это, надеюсь, что времени у вас достаточно. И можно приступить к чтению расДжон Д. МакдональдК читателю*Давайте поговорим. Давайте поговорим с вами о страхе.Я пишу эти строки, и я в доме один. За окном моросит холодный февральский дождь. Ночь... ПоМеня зовут Стивен Кинг. Я взрослый мужчина. Живу с женой и тремя детьми. Я очень люблю их и верю, что чувство это взаимно. Моя работа — писать, и я очень люблю свою работу. Романы «Кэрри», «Жребий», «Сияние» имели такой успех, что теперь я могу зарабатывать на жизнь исключительно писаForeword. © 1998. Н. Рейн. Перевод с английского.надеюсь бросить курить совсем. Проживаю с семьей в очень уютном и славном доме рядом с относительИ, однако же, поговорим о страхе. Не станем поПо ночам, укладываясь спать, я до сих пор приИногда мне приходится выступать перед разныписательским трудом. Обычно, когда я уже заканчиИ я всегда отвечаю одно и то же: Почему вы счиПисательство — это занятие, которое можно охаВ глубинах человеческого сознания существуют некие фильтры. Фильтры разных размеров, разной степени проницаемости. Что застряло в моем фильИногда хобби перерастает в занятие всей жизни. Бухгалтер вдруг обнаруживает, что может свободно прокормить семью, делая снимки; учитель становитзанимающийся ими человек вдруг видит, что может зарабатывать этим на хлеб. Но поскольку само слоЖивопись. Скульптура. Сочинение музыки. ПеТЕЙ ИЗ ЭТОГО РАЙОНА. Ну и по аналогии, если заМы несколько отвлеклись от нашего предмета обсуждения — страха. Впрочем, ненамного. Итак, грязь, застрявшая в фильтрах нашего подсознания, и составляет зачастую природу страха. И моя навязЯ не считаю себя великим писателем, но всегда чувствовал, что обречен писать. Итак, каждый день я заново процеживаю через свои фильтры всякие шлаки, перебираю застрявшие в подсознании фрагЛуи Лямур, сочинитель вестернов, и я... оба мы могли оказаться на берегу какой-нибудь запруды в Колорадо, и нам обоим могла одновременно прийодновременно, испытали бы неукротимое желание сесть за стол и перенести свои мысли на бумагу. И он написал бы рассказ о подъеме воды в сезон дождей, а я — скорее всего о том, что где-то там, в глубине, прячется под водой ужасного вида тварь. Время от времени выскакивает на поверхность и утаскивает на дно овец... лошадей... человека, наконец. НавязЗанятие любым видом искусств продиктовано навязчивой идеей, а навязчивые идеи опасны. Это как нож, засевший в мозгу. В некоторых случаях — как это было с Диланом Томасом, Россом ЛокриИскусство — это индивидуальное заболевание, страшно заразное, но далеко не всегда смертельное. Ведь и с настоящим ножом тоже надо обращаться умело, сами знаете. Иначе можно порезаться. И если вы достаточно мудры, то обращаетесь с частицами, засевшими в подсознании, достаточно осторожно — тогда поразившая вас болезнь не приведет к смерти.Итак, за вопросом ЗАЧЕМ ВЫ ПИШЕТЕ ВСЮ ЭТУ ЕРУНДУ? — неизбежно возникает следующий: ЧТО ЗАСТАВЛЯЕТ ЛЮДЕЙ ЧИТАТЬ ВСЮ ЭТУ* Томас, Дилан — английский поэт, символист; Локридж, Росс — американский писатель, автор детективов; Крейн, Харт — американский поэт; Плат, Сильвия — американская поэтесса. Все эти литераторы преждевременно и трагически ушли из жизни. — Здесь и далее примеч. пер.ЕРУНДУ? ЧТО ЗАСТАВЛЯЕТ ЕЕ ПРОДАВАТЬСЯ? Сама постановка вопроса подразумевает, что любое произведение из разряда ужастиков, в том числе и литературное, апеллирует к дурному вкусу. Письма, которые я получаю от читателей, часто начинаются со следующих слов: «Полагаю, вы сочтете меня странным, но мне действительно понравился ваш роман». Или: «Возможно, я ненормальный, но букДумаю, что я нашел ключ к разгадке на страни(«The night of the Living Dead») с чудовищными сценами каннибализ(«The Exorcist»), где маленькая девочка выблевывает фасолевый суп прямо на рясу священальное соитие — молоденькой и красивой ведьмочИ в великой литературе о сверхъестественном ча(«The Tell-Tale Heart»), после чего убийца (он же автор повествования) прячет куски тела под половицами; сражение хоббита Сэма с пауком Ше- лобом в финальной части трилогии Толкина**.Нет, безусловно, найдутся люди, которые будут яростно возражать и приводить в пример Генри Джеймса***, который не стал описывать ужасов авто(«Young Goodman Brown») и «Черная мантия священника» («The Minister’s Black Veil»), в отличие от «Дракулы» напрочь отсутствует безвкусица. Это заблуждение. В них все равно показана «автокатастрофа» — прав* «Беовульф» — наиболее значительный из сохранившихся паX в.** Толкин, Джон Рональд (1892—1973) — английский писатель, автор сказочно-героической эпопеи «Властелин колец».*** Джеймс, Генри (1843-1916) — американский писатель, с 1875 г. жил в Европе, мастер психологического романа. В числе его про(«The Turn of the Serew», 1898).**** Готорн, Натаниел (1804-1864) — американский писатель, автор сборников рассказов «Легенды старой усадьбы» и «Снегурочка и другие дважды рассказанные истории».