j
Название книги | Москва и москвичи |
Автор | Гиляровский |
Год публикации | 2018 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | Большая иллюстрированная история |
ISBN | 978-5-17-110976-9 |
EAN13 | 9785171109769 |
Артикул | P_9785171109769 |
Количество страниц | 384 |
Тип переплета | мат. б |
Формат | - |
Вес, г | 560 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
Владимир Алексеевич Гиляровский (1855-1935) — известный российский прозаик, журналист, поэт, автор очерков о Москве.Родился 8 декабря 1855 г. в Вологодской губернии. В 1865 г. поступил в гимназию, но не окончил ее и с 1871 г. путешествовал по России в течение десяти лет, примеряя на себя различные профессии - от циркача до пожарного.За время странствий Гиляровский создал свои первые стихотворения «Крючник», «Бурлаки», «Листок», очерк «Обреченные». Произведения поэта публиковались в журИменно с Москвой связаны лучшие произведения Гиляровского, он считается неГИЛЯРОВСКИЙ В. А.МОСКВАИ МОСКВИЧИИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ ИСТОРИЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИОГИ2Издательство ACT МоскваУДК 821.161.1-3ББК 84(2Рос=Рус)6-4Г47Все права защищены. Ни одна из частей этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.Гиляровский, Владимир АлексеевичГ47Москва и москвичи / В.А. Гиляровский. — Москва : Издательство АСТ,2018. — 382, [2] с. : ил. — (Большая иллюстрированная история).ISBN 978-5-17-110976-9«Москва и москвичи» - сборник рассказов и очерков, которые критикиметко назвали «историей повседневности». Увлекательная, забавная и БЕСКОНЕЧНО ИНТЕРЕСНАЯ летопись быта и нравов москвичей конца XIX — начала ХХ в.Книга, которая и сейчас остается САМОЙ КОЛОРИТНОЙ историей о Москве!УДК 821.161.1-3ББК 84(2Рос=Рус)6-4ISBN 978-5-17-110976-9© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2018ООООООООООО О О ООООООООООООТ АВТОРАЯ — москвич! Сколь счастлив тот, кто может произнести это слово, вкладывая в него всего себя. Я — москвич!...Минувшее проходит предо мною.Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувше„.В «гранит одетая» Москва-река окаймлена теперь тенистыми бульварами. От них сбегают широкие каменные лестницы. Скоро они омоются новыми волнами: Волга с каждым днем приближается к Москве.Когда-то на месте этой каменной лестницы, на Болоте, против Кремля, стояла на шесте голова Степана Разина, казненного здесь. Там, где недавно, еще на моей памяти, были болота, теперь — асфальтированные улицы, прямые, широкие. Исчезают нестройМосква вводится в план. Но чтобы создать новую Москву на месте старой, почти тысячу лет строившейся кусочками, где какой удобен для строителя, нужны особые, невиданные доселе силы„Это стало возможно только в стране, где советская власть.Москва уже на пути к тому, чтобы сделаться первым городом мира. Это на наших глазах..Грядущее проходит предо мною.К.Ф. Юон. Лубянская площадь зимой. 1905 г.И минувшее проходит предо мной. Уже теперь во многом оно непонятно для моИ вот «на старости я сызнова живу» двумя жизнями: «старой» и «новой». Старая — фон новой, который должен отразить величие второй. И моя работа делает меня молоНа грани двух столетий, На переломе двух миров.Москва, декабрь 1934 г.Вл. ГИЛЯРОВСКИЙООООООФОООО Oezvj О ОООООООООООВ МОСКВЕНаш полупустой поезд остановился на темной наружной платформе ЯрославскоМы шли со своими сундучками за плечами. Иногда нас перегоняли пассажиры, успевшие нанять извозчика. Но и те проехали. Полная тишина, безлюдье и белый снег, переходящий в неведомую и невидимую даль. Мы знаем только, что цель нашего пути — Лефортово, или, как говорил наш вожак, коренной москвич, «Лафортово».— Во, это Рязанский вокзал! — указал он на темневший силуэт длинного, неосвеМиновали вокзалы, переползли через сугроб и опять зашагали посредине узких пеЯрославский вокзал. 1903 г.Издание фирмы «Шерер, Набгольц и К0». (На месте этого здания было построено новое ныне существующее здание)К.Ф. Юон. Москворецкий мост. Старая Москва. 1911 г.воротами. Маленькие окна отсвечивали кое-где желто-красным пятнышком лампадВдали два раза ударил колокол — два часа!— Это на Басманной. А это Ольховцы. — пояснил вожатый. И вдруг запел петухом: — Ку-ка-ре-ку!..Вокзал Московско-Рязанской ж.д. 1888 г. (На месте этого здания было построено новое ныне существующее здание Казанского вокзала)ф В МОСКВЕ9Мы оторопели: что он, с ума спятил?А он еще...И вдруг — сначала в одном дворе, а потом и в соседних ему ответили проснувшиеся петухи. Удивленные несвоевременным пением петухов, сначала испуганно, а потом зло залились собаки. Ольховцы ожили. Кое-где засветились окна, кое-где во дворах застуМой друг Костя Чернов залаял по-собачьи; это он умел замечательно, а потом завыл по-волчьи. Мы его поддержали. Слышно было, как собаки гремят цепями и бесятся.Мы уже весело шагали по Басманной, совершенно безлюдной и тоже темной. ИноБольшой фонарь освещает над нами подобие окна с темными и непонятными фи— Это Разгуляй, а это дом колдуна Брюса, — пояснил Костя. Так меня встретила в первый раз Москва в октябре 1873 года.Вид Новой Басманной улицы от Разгуляя. 1888 г. Фотогравюра фирмы «Шерер, Набгольц и К0»ФОФФФФФФФФФИЗ ЛЕФОРТОВА В ХАМОВНИКИНа другой день после приезда в Москву мне пришлось из Лефортова отправиться в Хамовники, в Теплый переулок. Денег в кармане в обрез: два двугривенных да медяЦерковь Вознесения (храм Николы в Хамовниках). 1842 г. Литография А. ДюранаДом-усадьба Л.Н. Толстого в Большом Хамовническом переулкеУездная земская управа на Садовой- Сухаревской. Начало XX в.пассажиров и перекинутой в передней части дощечкой для извозчика. Сбруя и вожжи веревочные. За подпояской кнут.— Дедушка, в Хамовники!— Кое место?— В Теплый переулок.— Двоегривенный.Мне показалось это очень дорого.— Гривенник.Ему показалось это очень дешево.Я пошел. Он двинулся за мной.— Последнее слово — пятиалтынный? Без почину стою...Шагов через десять он опять:— Последнее слово — двенадцать копеек.— Ладно.Извозчик бьет кнутом лошаденку. Скользим легко то по снегу, то по оголенным мокрым булыгам, благо широкие деревенские полозья без железных подрезов. Они скользят, а не режут, как у городских санок. Зато на всех косогорах и уклонах горбаВдруг извозчик оборачивается, глядит на меня:— А ты не сбежишь у меня? А то бывает: везешь, везешь, а он в проходные ворота — юрк!— Куда мне сбежать — я первый день в Москве.— То-то!Жалуется на дорогу:— Хотел сегодня на хозяйской гитаре выехать, а то туда, к Кремлю, мостовые совсем оголели.— На чем? — спрашиваю. — На гитаре?— Ну да, на колибере... вон на таком, гляди.Из переулка поворачивал на такой же, как и наша, косматой лошаденке странный экипаж. Действительно, какая-то гитара на колесах. А впереди — сиденье для кучеТак я в первый раз увидел колибер, уже уступивший место дрожкам, высокому экиМы ехали по Немецкой. Извозчик разговорился:— Эту лошадь — завтра в деревню. Вчера на Конной у Илюшина взял за сорок руПервое восьмиэтажное здание в Москве - доходный домФ.И. Афремова наСадовой-Спасской. 1904 г.Московские извозчики на бирже. Фотография 1900-х гг.Переезжаем Садовую. У Земляного вала — вдруг суматоха. По всем улицам извозВдали звенят колокольчики.Извозчик обернулся ко мне и испуганно шепчет:— Кульеры! Гляди! Колокольцы заливаются близко, слышны топот и окрики.Вдоль Садовой, со стороны Сухаревки, бешено мчатся одна за другой две прекрасПромелькнули бешеные тройки, и улица приняла обычный вид.— Кто это? — спрашиваю.— Жандармы. Из Питера в Сибирь везут. Должно, важнеющих каких. Новиков-сын на первой сам едет. Это его самолучшая тройка. Кульерская. Я рядом с Новиковым на дворе стою, нагляделся....Жандарм с усищами в аршин, А рядом с ним какой-то бледный Лет в девятнадцать господин. —вспоминаю Некрасова, глядя на живую иллюстрацию его стихов.— В Сибирь на каторгу везут: это — которые супротив царя идут, — пояснил полуУ Ильинских ворот он указал на широкую площадь. На ней стояли десятки линеек с облезлыми крупными лошадьми. Оборванные кучера и хозяева линеек суетились. КтоДом страхового общества «Россия» на Лубянской площади. 1910 г.торговался с нанимателями, кто усаживал пассажиров: в Останкино, за Крестовскую заставу, в Петровский парк, куда линейки совершали правильные рейсы. Одну линейку занимал синодальный хор, певчие переругивались басами и дискантами на всю пло—Куда-нибудь на похороны или на свадьбу везут, — пояснил мой возница и добаЯ исполнил его требование.—Вот проклятущие! Чужих со своим ведром не пущают к фанталу, а за ихнее коЛубянская площадь — один из центров города. Против дома Мосолова (на углу Большой Лубянки) была биржа наемных экипажей допотопного вида, в которых проИз трактира выбегали извозчики — в расстегнутых синих халатах, с ведром в руке — к фонтану, платили копейку сторожу, черпали грязными ведрами воду и поили лошаЙ.А. Вайс. Ильинские ворота в Китай-городе и церковь Николая Чудотворца«ваше благородие», а кого «вась-сиясь!»* Шум, гам, ругань сливались в общий гул, поВодовозы вереницами ожидали своей очереди, окружив фонтан, и, взмахивая черПротив Проломных ворот десятки ломовиков то сидели идолами на своих полках, то вдруг, будто по команде, бросались и окружали какого-нибудь нанимателя, явивПока мой извозчик добивался ведра в очереди, я на все успел насмотреться, пора* Ваше сиятельство.** Телега с плоским настилом.