j
Название книги | Тринадцатый подвиг Геракла /м/ |
Автор | Искандер |
Год публикации | 2021 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мЭксклюзивная классика |
ISBN | 978-5-17-112321-5 |
EAN13 | 9785171123215 |
Артикул | P_9785171123215 |
Количество страниц | 352 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 1040 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
Ф. А. ИСКАНДЕРТРИНАДЦАТЫЙ ПОДВИГ ГЕРАКЛАИЗДАТЕЛЬСТВО ACT МОСКВАУДК 821.161.1-3ББК 84(2Рос=Рус)6-44И86Серия «Эксклюзив: Русская классика»Серийное оформление Е. ФерезКомпьютерный дизайн А. ЧаругинойИскандер, Фазиль Абдулович.И86Абдулович Искандер. — Москва : Издательство АСТ, 2021. — 352 с. — (Эксклюзив: Русская классика).ISBN 978-5-17-112321-5Произведения, вошедшие в этот сборник, — «ТринаУДК 821.161.1-3ББК 84(2Рос=Рус)6-44ISBN 978-5-17-112321-5© Ф.А. Искандер, наследники, 2018© ООО «Издательство АСТ», 2021ТРИНАДЦАТЫЙ ПОДВИГ ГЕРАКЛАВсе математики, с которыми мне приходилось встречаться в школе и после школы, были людьми неряшливыми, слабохарактерными и довольно гениВозможно, у самого Пифагора так оно и было, но его последователи, наверно, об этом забыли и мало обИ все-таки был один математик в нашей школе, который отличался от всех других. Его нельзя было назвать слабохарактерным, ни тем более неряшливым. Не знаю, был ли он гениален, — сейчас это трудно установить. Я думаю, скорее всего был.Звали его Харлампий Диогенович. Как и Пифагор, он был по происхождению грек. Появился он в нашем классе с нового учебного года. До этого мы о нем не слышали и даже не знали, что такие математики могут быть.Он сразу же установил в нашем классе образцовую тишину. Тишина стояла такая жуткая, что иногда диСтадион находился рядом со школьным двором и постоянно, особенно во время больших состязаний, мешал педагогическому процессу. Директор даже пиговорил, что стадион нервирует школьников. На самом деле нас нервировал не стадион, а комендант стадиона дядя Вася, который безошибочно нас узнавал, даже есК счастью, нашего директора не послушались и стаВсе же директор наш напрасно боялся, что мы моСо стороны могло показаться, что он больше всего боялся комиссии из гороно, на самом деле он больше всего боялся нашего завуча. Это была демоническая женщина. Когда-нибудь я напишу о ней поэму в бай- роновском духе, но сейчас я рассказываю о другом.Конечно, мы никак не могли сбежать с урока маБывало, только входит наш Харлампий Диогено- вич в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока. Правда, иногда он нас заставлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организованное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциПроисходило это примерно так. Скажем, иной учекунды после звонка, а Харлампий Диогенович уже вхоИной учитель на такой пустяк не обратит внимаУченик мнется, его растерянная физиономия выраВсе это длится несколько секунд, и в конце концов ученик, неловко протиснувшись в дверь, спотыкаюХарлампий Диогенович смотрит ему вслед и гово— Принц Уэльский.Класс хохочет. И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский, мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться. Ему просто здесь нечего делать, потому что принцы в основном занимаются охотой наоленей. И если уж ему надоест охотиться за своими оленями и он захочет посетить какую-нибудь школу, то его обязательно поведут в первую школу, что возле электростанции. Потому что она образцовая. В крайПотому-то мы и смеялись, понимая, что наш учеНо вот Харлампий Диогенович садится на место. Класс мгновенно смолкает. Начинается урок.Большеголовый, маленького роста, аккуратно одеВо время контрольных работ он и не думал бегать между рядами, заглядывать в парты или там бдительно вскидывать голову при всяком шорохе, как это делаСписывать у него было почти бесполезно, потоБывало, во время контрольной работы оторвется от своих четок или книги и говорит:— Сахаров, пересядьте, пожалуйста, к Авдеенко.Сахаров встает и смотрит на Харлампия Диогено- вича вопросительно. Он не понимает, зачем ему, отличнику, пересаживаться к Авдеенко, который плохо учится.— Пожалейте Авдеенко, он может сломать шею.Авдеенко тупо смотрит на Харлампия Диогеновича, как бы не понимая, а может быть, и в самом деле не понимая, почему он может сломать шею.— Авдеенко думает, что он лебедь, — поясняет Хар- лампий Диогенович. — Черный лебедь, — добавляет он через мгновение, намекая на загорелое, угрюмое лицо Авдеенко. — Сахаров, можете продолжать, — говорит Харлампий Диогенович.Сахаров садится.— И вы тоже, — обращается он к Авдеенко, но что- то в голосе его едва заметно сдвинулось. В него влиШурик Авдеенко сидит, яростно наклонившись над тетрадью, показывая мощные усилия ума и воли, брошенные на решение задачи.Главное оружие Харлампия Диогеновича — это делать человека смешным. Ученик, отступающий от школьных правил, — не лентяй, не лоботряс, не хулиИ когда учитель выставляет тебя смешным, сразу же распадается круговая порука учеников, и весь класс над тобой смеется. Все смеются против одного. Если над тобой смеется один человек, ты можешь еще как- нибудь с этим справиться. Но невозможно пересмеятьвесь класс. И если уж ты оказался смешным, хотелось во что бы то ни стало доказать, что ты хоть и смешной, но не такой уж окончательно смехотворный.Надо сказать, что Харлампий Диогенович не давал никому привилегии. Смешным мог оказаться каждый. Разумеется, я тоже не избежал общей участи.В тот день я не решил задачу, заданную на дом. Там было что-то про артиллерийский снаряд, который куда-то летит с какой-то скоростью и за какое-то вреВ общем, задача была какая-то запутанная и глуНо некоторые сомнения у меня все-таки оставаПоэтому на следующий день я пришел в школу за час до занятий. Мы учились во вторую смену. Самые заядлые футболисты были уже на месте. Я спросил у одного из них насчет задачи, оказалось, что и он ее не решил. Совесть моя окончательно успокоилась. Мы разделились на две команды и играли до самого звонка.И вот входим в класс. Еле отдышавшись, на всякий случай спрашиваю у отличника Сахарова:— Ну, как задача?— Ничего, — говорит он, — решил.При этом он коротко и значительно кивнул головой в том смысле, что трудности были, но мы их одолели.— Как решил, ведь ответ неправильный?— Правильный, — кивает он мне головой с такой противной уверенностью на умном добросовестном лице, что я его в ту же минуту возненавидел за благоОказывается, в это время в дверях появился Хар- лампий Диогенович, но я его не заметил и продолжал жестикулировать, хотя он стоял почти рядом со мной. Наконец я догадался, в чем дело, испуганно захлопнул задачник и замер.Харлампий Диогенович прошел на место.Я испугался и ругал себя за то, что сначала соглаРядом со мной сидел тихий и скромный ученик. Звали его Адольф Комаров. Теперь он себя называл Аликом и даже на тетради писал «Алик», потому что началась война и он не хотел, чтобы его дразнили ГитЯ любил разговаривать, а он любил сидеть тихо. Нас посадили вместе, чтобы мы влияли друг на друга, но, по-моему, из этого ничего не получилось. Каждый оставался таким, каким был.Сейчас я заметил, что даже он решил задачу. Он сидел над своей раскрытой тетрадью, опрятный, худой и тихий, и оттого, что руки его лежали на промокашке, он казался еще тише. У него была такая дурацкая при— Гитлер капут, — шепнул я в его сторону. Он, коМежду тем Харлампий Диогенович поздоровался с классом и уселся на стул. Он слегка вздернул рукава пиджака, медленно протер нос и рот носовым платком, почему-то посмотрел после этого в платок и сунул его в карман. Потом он снял часы и начал листать журнал. Казалось, приготовления палача пошли быстрей.Но вот он отметил отсутствующих и стал огляды— Кто дежурный? — неожиданно спросил он. Я вздохнул, благодарный ему за передышку.Дежурного не оказалось, и Харлампий Диогенович заставил самого старосту стирать с доски. Пока он стиКласс замер. Но в это мгновение раскрылась дверь и в дверях появились доктор с медсестрой.— Извините, это пятый «А»? — спросила доктор.— Нет, — сказал Харлампий Диогенович с вежли— Извините, — сказала доктор еще раз и, почему- то нерешительно помешкав, закрыла дверь.Я знал, что они собираются делать уколы против тифа. В некоторых классах уже делали.Об уколах заранее никогда не объявляли, чтобы никто не мог улизнуть или, притворившись больным, остаться дома.Уколов я не боялся, потому что мне делали массу уколов от малярии, а это самые противные из всех суИ вот внезапная надежда, своим белоснежным ха— Можно, я им покажу, где пятый «А»? — сказал я, обнаглев от страха.Два обстоятельства в какой-то мере оправдывали мою дерзость. Я сидел против двери, и меня часто посылали в учительскую за мелом или еще за чем- нибудь. А потом пятый «А» был в одном из флигелей при школьном дворе, и докторша в самом деле могла запутаться, потому что она у нас бывала редко, по— Покажите, — сказал Харлампий Диогенович и слегка приподнял брови.Стараясь сдерживаться и не выдавать своей радоЯ догнал докторшу и медсестру еще в коридоре на— Я покажу вам, где пятый «А», — сказал я. Док— А нам что, не будете делать? — спросил я.— Вам на следующем уроке, — сказала докторша, все так же улыбаясь.— А мы уходим в музей на следующий урок, — скаВообще-то у нас шли разговоры о том, чтобы оргаДело в том, что в прошлом году один мальчик из наНа самом деле этот мальчик все заранее рассчитал. Он не сразу взял кинжал, а сначала сунул его в соло— А мы вас не пустим, — сказала докторша шут— Что вы, — сказал я, начиная волноваться, — мы собираемся во дворе и организованно пойдем в музей.— Значит, организованно?— Да, организованно, — повторил я серьезно, бо— А что, Галочка, пойдем в пятый «Б», а то и в са— Но ведь нам сказали сначала в пятый «А», — заЯ даже не посмотрел в ее сторону, показывая, что никто и не думает считать ее взрослой.— Какая разница, — сказала докторша и решитель— Мальчику не терпится испытать мужество, да?— Я малярик, — сказал я, отстраняя личную заин— Ну, малярик, веди нас, — сказала докторша, и мы пошли.Убедившись, что они не передумают, я побежал вперед, чтобы устранить связь между собой и их приКогда я вошел в класс, у доски стоял Шурик Ав«Не бойся, Шурик, — думал я, — ты ничего не знаешь, а я тебя уже спас». Хотелось быть ласковым и добрым.— Молодец, Алик, — сказал я тихо Комарову, — такую трудную задачу решил.Алик у нас считался способным троечником. Его редко ругали, зато еще реже хвалили. Кончики ушей у него благодарно порозовели. Он опять наклонился над своей тетрадью и аккуратно положил руки на проНо вот распахнулась дверь, и докторша вместе с этой Галочкой вошли в класс. Докторша сказала, что так, мол, и так, надо ребятам делать уколы.— Если это необходимо именно сейчас, — сказал Харлампий Диогенович, мельком взглянув на меня, — я не могу возражать. Авдеенко, на место, — кивнул он Шурику.