j
Название книги | Последний день приговоренного к смерти |
Автор | Гюго |
Год публикации | 2022 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | Эксклюзивная классика |
ISBN | 978-5-17-119534-2 |
EAN13 | 9785171195342 |
Артикул | P_9785171195342 |
Количество страниц | 320 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 960 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ВИКТОР ГЮГОПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬПРИГОВОРЕННОГО К СМЕРТИИЗДАТЕЛЬСТВО АСТ МОСКВАУДК 821.133.1-82 ББК 84(4Фра)я44 Г99Серия «Эксклюзивная классика»Серийное оформление А. В. Фереза, Е. Д. Ферез Компьютерный дизайн А. А. ЧаругинойГюго, Виктор.Г99 Последний день приговоренного к смерти : [сборШ5\ 978-5-17-119534-2В камере смертников ждет своего последнего дня челоВиктор Гюго, активный противник смертной казни, пошел, ради высших целей, на литературную мистификаОднако имена хулителей давно забыты, а повесть по- прежнему остается одним из самых сильных произведений в защиту неотъемлемого права человека (пусть даже преВ сборник также входит пьеса «Рюи Блаз», относящаяся к «романтическому» периоду творчества Гюго.УДК 821.133.1-82ББК 84(4Фра)я44!8В\ 978-5-17-119534-2© Перевод. Т. Л. Щепкина- Куперник, наследники, 2019© ООО «Издательство «АСТ», 2021ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬПРИГОВОРЕННОГО К СМЕРТИОбъяснить происхождение этой книги можно двумя способами. Может быть, и в самом деле наПусть из этих двух объяснений читатель изберет, какое ему более понравится.IБисетрПриговорен к смерти!Вот уже пять недель, что я живу с этой мыслью, всегда один с ней, всегда объятый холодом от ее присутствия, всегда согбенный под ее гнетом.Когда-то — мне кажется, с тех пор прошли годы, а не недели, — я был человек как человек. Дни, часы, минуты имели свою определенную мысль; дух мой, молодой и богатый, был полон фантазий. Он любил развивать их передо мною без связи и без конца, рини жизни. То были все молоденькие красавицы, блеТеперь я в неволе. Тело мое заковано в тюрьме; ум в плену у мысли, ужасной, жесткой, неумолимой мысли! Одна у меня только идея, одно убеждение, одна непреложная истина: приговорен к смерти!Что бы я ни делал, она всегда тут, эта адская мысль, стоит около меня, как свинцовый призрак, одинокая, ревнивая, отгоняющая всякое развлечение, стоит лицом к лицу со мною, несчастным, и теребит меня ледяными руками, когда я захочу отвернуть гоПробуждаюсь, вскакиваю, преследуемый ею и утеIIБыло прекрасное августовское утро.Уже три дня как начался мой процесс; три дня как мое имя и преступление собирали каждое утро целые кучи зрителей, которые усаживались на скамьях приЯ был еще погружен в самую глубь этого глубо— Вставайте же!Я открыл глаза и, испуганный, сел на койке. В эту минуту из узкого и высокого окна каземата я уви— Хорошая погода, — сказал я тюремщику.С минуту он молчал, как будто недоумевая, сто— Пожалуй, что и так.Я неподвижно сидел на койке, полусонный, улы— Прекрасный день, — повторил я.— Так-то-так оно так, — отвечал тюремщик, — а вас ждут.Эти немногие слова, как нитка, останавливаюЯ встал. Зубы мои стучали, руки тряслись и не могли найти платья; в ногах была слабость. На перДва жандарма ждали меня у порога моей кельи. На меня опять надели кандалы. В них был маленьМы прошли внутренний двор. Утренний возМы поднялись по круглой винтообразной лестПри моем появлении поднялся шум от оружия и голосов. Скамьи с грохотом задвигались, переВ эту минуту я заметил, что был без кандалов, но не могу припомнить, где и когда мне их сняли.Вдруг настало глубокое молчание. Я дошел до своего места. В ту же минуту, как прекратился хаос в толпе, он прекратился и в моих мыслях. Я вдруг понял ясно, что до сих пор мне только мерещилось, понял, что настала решительная минута и что я стоНепостижимое дело. Эта мысль теперь вовсе не ужаснула меня. Окна были отворены; воздух вместе с городским шумом свободно врывался с улицы, зала сияла, как будто свадебная; веселые лучи солнца чертили там и сям светлые четвероугольники рам, продолговатые на полу, косые на столе и ломаные по углам стен, а в сверкавших снопах света у окон кажСудьи в глубине залы смотрели самодовольно — вероятно от радости, что скоро покончат. Лицо презисор почти весело, пощипывая свои брыжи, разговариОдни присяжные казались бледными и убитыПрямо передо мною окно было совсем отворено. Я слышал, как на набережной смеялись продавцы цветов, а на краю подоконника какая-то хорошеньКаким же образом роковая мысль могла зароМежду тем прошел мой адвокат. Его ждали. Он только что славно и с аппетитом позавтракал. До- шедши до места, он с улыбкой наклонился ко мне:— Я надеюсь.— В самом деле? — отвечал я, облегченный и тоже улыбающийся.— Да, — начал он снова. — Я еще ничего не знаю об их решении, но, вероятно, они отстранят премиди- тацию, и тогда только навсегда в каторжную работу.— Что вы, милостивый государь? — возразил я с негодованием. — Уж в тысячу раз лучше смерть!Да, смерть! «А потом, — нашептывал мне какой- то внутренний голос, — чем я рискую, сказав это?Когда же видано было, чтоб произносился смертВдруг президент, ждавший только адвоката, при— Адвокат, не имеете ли вы чего-нибудь сказать насчет приложения наказания? — спросил презиЯ бы, кажется, тут все сказал, но ничего не приЗащитник встал.Я понял, что он будет стараться смягчить пригоВидно, негодование во мне было слишком силь— Нет!Генеральный прокурор возражал адвокату, а я слышал его с бессмысленным довольством. По— Осужден на смерть! — сказала толпа, и в то время как меня уводили, весь этот народ устремилЯ же шел опьянелый и обезумевший. Переворот совершился во мне. До смертного приговора я чувЧерная и грязная карета с решетками у окон жда— Приговоренный к смерти! — кричали прохо— Славно, — сказала младшая, хлопая в ладоIIIПриговорен к смерти!... Ну, так что ж? Мне помждены на смерть, только с неопределенными срокаС той минуты, как приговор был произнесен надо мной, сколько умерло людей, прочивших себя на долгую жизнь! Сколько предупредило меня молодых, свободных, здоровых, которые, наверное, рассчитыА потом, и то сказать, уж будто жизнь так приАх! Все-таки это ужасно!IVЧерная карета привезла меня сюда, в этот отвраИздали это здание, пожалуй, не без некотороКакая-то дрянь и бедность тяготеет над этими коны заразились проказой. Ни оконных переплетов, ни стекол в окнах — одни толстые железные решетВот жизнь вблизи.VНе успел я войти, как железные лапы овладели мною. Строгости увеличились: нет ни ножей, ни виПервые дни со мною обходились с отвратительКаждое воскресенье, после обедни, в известный час меня выпускают на тюремный двор. Там я развпрочем, предобрые. Рассказывают мне свои проделПо крайней мере эти люди меня жалеют. Они одни. Тюремщики, номерные, ключари (я не серVIЯ вот что выдумал.Мне даны средства писать; почему ж бы и в самом деле не присесть за бумагу? Но что писать? Запертый в четырех стенах, голых и холодных, без свободы для ног, без неба для глаз, машинально день-деньской за-