j
Название книги | Ночевала тучка золотая /м/ |
Автор | Приставкин |
Год публикации | 2023 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мЭксклюзивная классика |
ISBN | 978-5-17-123293-1 |
EAN13 | 9785171232931 |
Артикул | P_9785171232931 |
Количество страниц | 352 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 1040 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'мЭксклюзивная классика'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
А. И. ПРИСТАВКИННОЧЕВАЛА ТУЧКА ЗОЛОТАЯИЗДАТЕЛЬСТВО ACT МОСКВАУДК 821.161.1-32ББК 84(2Рос=Рус)6-44П77Серия «Эксклюзив: Русская классика»Серийное оформление Е. Д. ФерезКомпьютерный дизайн А. А. ЧаругинойПриставкин, Анатолий Игнатьевич.П77 Ночевала тучка золотая : [повесть] / АнатоISBN 978-5-17-123293-1...1944 год. Десятки и сотни тысяч жителей Кавказа соТаков исторический фон, на котором неожиданно расУДК 821.161.1-32ББК 84(2Рос=Рус)6-44ISBN 978-5-17-123293-1© Приставкин А. И., наследники, 2020© ООО «Издательство АСТ», 2020Посвящаю эту повесть всем ее друзь1Это слово возникло само по себе, как рождаетВозникло, прошелестело, пронеслось по ближДа и что за странная фантазия в грязненьком Подмосковье говорить о каком-то Кавказе, о коБыл еще Печорин, из лишних людей, тоже езДа вот еще папиросы! Один из Кузьмёнышей их углядел у раненого подполковника из санитарного поезда, застрявшего на станции в Томилине.На фоне изломанных белоснежных гор скачет, скачет в черной бурке всадник на диком коне. Данет, не скачет, а летит по воздуху. А под ним неровУсатый подполковник с перевязанной голоИскал корочку хлебную, оставшуюся от ранеНу, а при чем тут Кавказ? Слух о нем?Вовсе ни при чем.И непонятно, как родилось это остроконечСамой заветной, да и несбыточной мечтой люА назначали туда, как Господь Бог назначал бы, скажем, в рай! Самых избранных, самых удачлиВ их число Кузьмёныши не входили.И не было в мыслях, что доведется войти. Это был удел блатяг, тех из них, кто, сбежав от милиПроникнуть в хлеборезку, но не как те, изИ — вдохнуть, не грудью, животом вдохнуть опьяняющий, дурманящий хлебный запах...И все. Все!Ни о каких там крошечках, которые не могут не оставаться после сваленных, после хрупко труНо как ни притирайся к обитым железом двеПроскочить же законным путем за эту дверь им и вовсе не светило. Это было из области отвлеченИ вот до чего эта мечта зимой сорок четверВ эти особенно тоскливые месяцы, когда мерзлой картофелины добыть невозможно, не то что крошки хлеба, ходить мимо домика, мимо жеСлюна накипала во рту. Схватывало живот. В голове мутнело. Хотелось завыть, закричать и бить, бить в ту железную дверь, чтобы отперли, открыли, чтобы поняли, наконец: мы ведь тоже хотим! Пусть потом в карцер, куда угодно... НакаВот тогда и жить снова станет возможным. ТогОт маленькой же паечки, даже с добавком, приОднажды глупая учительница стала читать вслух отрывок из Толстого, а там стареющий КуРебятам такая сцена показалась уж очень фанС тех пор как прогнали главного детдомовского урку Сыча, много разных крупных и мелких блатяг прошло через Томилино, через детдом, свивая вдали от родимой милиции тут на зиму свою полумалину.В неизменности оставалось одно: сильные поЗа корочку попадали в рабство на месяц, на два.Передняя корочка, та, что поджаристей, черА кто не помнил, что Васька Сморчок, ровесник Кузьмёнышей, тоже лет одиннадцати, до приезда родственника-солдата как-то за заднюю корочку прислуживал полгода. Отдавал все съестное, а пиКузьмёныши в тяжкие времена тоже продаваЕсли бы, конечно, сложить двух Кузьмёнышей в одного человека, то не было бы во всем Томилинском детдоме им равных по возрасту, да и, возНо знали Кузьмёныши и так свое преимущеВ четыре руки тащить легче, чем в две; в четыре ноги удирать быстрей. А уж четыре глаза куда восПока два глаза заняты делом, другие два стоА уж комбинаций всяких из двух Кузьмёнышей не счесть! Попался, скажем, кто-то из них на рынГлаза увидят, руки захапают, ноги унесут...Но ведь где-то, в каком-то котелке все это должно заранее свариться. Без надежного плана: как, где и что стырить, — трудно прожить!Две головы Кузьмёнышей варили по-разному.Сашка, как человек миросозерцательный, споКолька, оборотистый, хваткий, практичный, со скоростью молнии соображал, как эти идеи воплотить в жизнь. Извлечь, то бишь, доход. А что еще точней: взять жратье.Если бы Сашка, к примеру, произнес, почесыНо, бывало, Сашка мечтательно посмотрит на Кольку, а тот, как радио, выловит в эфире СашкиЗолотая у Сашки башка, не башка, а Дворец Советов! Видели братья такой на картинке. Всякие там американские небоскребы в сто этажей ниже под рукой стелются. Мы-то самые первые, самые высокие!А Кузьмёныши первые в другом. Они первые поняли, как прожить им зиму сорок четвертого года и не околеть.Когда революцию в Питере делали, небось — кроме почты и телеграфа да вокзала — и хлеборезШли мимо хлеборезки братья, не первый раз кстати. Но уж больно невтерпеж в этот день было! Хотя такие прогулки свои мученья добавляли.«Ох, как жрать-то охота. Хоть дверь грызи! Хоть землю мерзлую под порогом ешь!» — так вслух произнеслось. Сашка произнес, и вдруг его осенило. Зачем ее есть, если. Если ее. Да, да! Вот именно! Если ее копать надо!Копать! Ну конечно, копать!Он не сказал, он лишь посмотрел на Кольку. А тот в мгновение принял сигнал, и, вертанув голоКто испытал, тот поверит: нет на свете изоНе молвив ни словца (кругом живоглоты разВ сарае братья огляделись. Одновременно поСашка спросил шепотом:— А не далеко?— А откуда ближе? — в свою очередь спросил Колька.Оба понимали, что ближе неоткуда.Сломать замок куда проще. Меньше труда, меньше времени надо. Сил-то оставались крохи. Но было уже, пытались сбивать замок с хлеборезки, не одним Кузьмёнышам приходила такая светЕго разве что гранатой сорвать можно. ВпереОкошко же после того неудачного случая зареИ насчет автогена Колька соображал, он карбид приметил в одном месте. Да ведь не подтащишь, не зажжешь, глаз кругом много.Только под землей чужих глаз нет!Другой же вариант — совсем отказаться от хлеНи магазин, ни рынок, ни тем более частные дома не годились сейчас для добычи съестного. Хотя такие варианты носились роем в голове СашВ магазинчике сторож всю ночь, злой стариВ домах же вокруг, которых не счесть, беженБыл у Кузьмёнышей на примете домик, так его в бытность Сыча старшие почистили.Правда, стянули невесть чего: тряпки да швейла ручка да и все остальное не рассыпалось по частям.Не о машинке речь. О хлеборезке. Где не весы, не гири, а лишь хлеб — он один заставлял яростно в две головы работать братьев.И выходило: «В наше время все дороги ведут к хлеборезке».Крепость, не хлеборезка. Так известно же, что нет таких крепостей, то есть хлеборезок, которые бы не мог взять голодный детдомовец.В глухую пору зимы, когда вся шпана, отчаОт дальней заначки в сарае они начали вскрышВцепившись в лом (вот они — четыре руки!), они поднимали его и опускали с тупым звуком на мерзлую землю. Первые сантиметры были самыми тяжелыми. Земля гудела.На фанерке они относили ее в противоположВ школу ходили теперь по очереди и копали по очереди: один день долбил Колька и один день — Сашка.Тот, кому подходила очередь учиться, два урока отА вот обед там или ужин, тот по очереди не даНикто не спросит, никто не поинтересуется: Сашка шамает или Колька. Тут они едины: Кузь- мёныши. Если вдруг один, то вроде бы половинка. Но поодиночке их видели редко, да можно сказать, что совсем не видели!Вместе ходят, вместе едят, вместе спать ложатся.А если бить, то бьют обоих, начиная с того, кто в эту нескладную минуту раньше попадется.2Раскоп был в самом разгаре, когда вовсю пошли эти странные слухи о Кавказе.Беспричинно, но настойчиво в разных концах спальни то тише, то сильней повторялось одно и то же. Будто снимут детдом с их насиженного в Томилине места и скопом, всех до единого, пеВоспитателей отправят, и дурака повара, и усаВсех отвезут, словом.Судачили много, пережевывали, как прошлоКузьмёныши прислушивались к болтовне в меру, а верили и того меньше. Некогда было. Устремленно, неистово долбили они свои шурфы.Да и что тут трепать, и дураку понятно: против воли ни одного детдомовца увезти никуда невозСыпанут голодранцы во все стороны на первом же перегоне, и лови, как воду решетом!А если бы, к примеру, удалось кого из них угоТак думали Кузьмёныши и шли долбить.Один из них железочкой ковырял землю, теОднажды сидели Кузьмёныши в дальнем конТемно-красный, с синеватым отливом кирпич старинного обжига крошился с трудом, каждый кусочек кровью давался. На руках пузыри вздулись. Да и ломом таранить сбоку оказалось не с руки.В раскопе было не повернуться, сыпалась за воСперва-то была у них свечечка настоящая, восковая, тоже украденная. Но сами братья ее и съели. Не вытерпели как-то, кишки переворачиТеперь коптил тряпочный шнурочек: в стене раскопа был сделан выем — Сашка догадался, — и оттуда мерцал синенько, свету было меньше, чем копоти.Оба Кузьмёныша сидели отвалившись, потные, чумазые, коленки подогнуты под подбородок.Сашка спросил вдруг:— Ну, что Кавказ? Трепятся?— Трепятся, — отвечал Колька.— Погонят, да? — Так как Колька не отвечал, Сашка опять спросил: — А тебе не хотелось бы? Поехать?— Куда? — спросил брат.— На Кавказ!— А чего там?— Не знаю... Интересно.— Мне интересно вот куда попасть! — И Коль