j
Название книги | Солнце мёртвых /м/ |
Автор | Шмелёв |
Год публикации | 2022 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мЭксклюзив: Русская классика |
ISBN | 978-5-17-145072-4 |
EAN13 | 9785171450724 |
Артикул | P_9785171450724 |
Количество страниц | 288 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 880 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'мЭксклюзив: Русская классика'
'\"Солнце мертвых\" относится к тем произведениям, которые обычно читают один раз в жизни, оно наполнено не столько мыслями, сколько живыми чувствами человека, страдающего от зла и несправедливости современного ему мира.
Наряду с \"Окаянными днями\" Бунина, это одна из самых тяжелых и страшных историй о кровавом кошмаре Гражданской войны, обрушившейся на застывшую в ужасе Россию, символом и зеркалом которой в романе становится маленький поселок в занятом красными Крыму.'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
И.С. ШМЕЛЕВСОЛНЦЕ МЕРТВЫХИЗДАТЕЛЬСТВО АСТ МОСКВАУДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44Ш72Серия «Эксклюзив: Русская классика»Серийное оформление А. Фереза, Е. Ферез Компьютерный дизайн Е. ФерезШмелев, Иван Сергеевич.Ш72 Солнце мертвых : [роман] / Иван Шмелев. — Москва : Издательство АСТ, 2021. — 288 с. — (Эксклюзив: Русская классика).Ш’А 978-5-17-145072-4«Солнце мертвых» относится к тем произведениНаряду с «Окаянными днями» Бунина, это одна из самых тяжелых и страшных историй о кровавом кошмаре Гражданской войны, обрушившейся на закрасными Крыму.УДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44Ы?\ 978-5-17-145072-4© ООО «Издательство АСТ», 2021Реквием«Мы в Берлине! Неведомо для чего. Бежал от своего горя. Тщетно... Мы с Олей разбиты душой и мыкаемся бесцельно. И даже впервые видимая заграница — не трогает. Мертвой душе свобода не нужна.Итак, я, может быть, попаду в Париж. Потом увижу Гент, Остенде, Брюгге, затем Италия на один или два месяца. И — Москва! Смерть — в Москве. Может быть, в Крыму. Уеду умирать туда. Туда, да. Там у нас есть маленькая дачка. Там мы расстались с нашим бесценным, нашей радостью, нашей жизТак писал, вырвавшись из красной России за границу, Иван Сергеевич Шмелев своей любимой племяннице и душеприказчице Ю. А. Кутыриной в январе 1922 года.Он еще не знал, что никогда не вернется на роЭпопея создавалась в марте — сентябре 1923 го«Эта замечательная книга вышла в свет и хлыЧитал ее за полночь, задыхаясь.О чем книга И. С. Шмелева?О смерти русского человека и русской земли.О смерти русских трав и зверей, русских садов и русского неба.О смерти русского солнца.О смерти всей вселенной, — когда умерла РосНесмотря на ужас пережитого, Шмелев против русского человека не озлобился, хотя жизнь «но«Важный вопрос для меня, как помочь мне — душеприказчице (по воле завещания Ивана СергееТворчество Шмелева, его память освещает солнОлег МихайловУТРОЗа глиняной стенкой, в тревожном сне, слышу я тяжелую поступь и треск колючего сушняка...Это опять Тамарка напирает на мой забор, краНе надо думать о таких пустяках — чего они леИтак, новое утро.Да, сон я видел. странный какой-то сон, чего не бывает в жизни.Все эти месяцы снятся мне пышные сны. С чеКого я с великой мукой ищу — не знаю. В тоске, в тревоге я выглядываю в огромные окна: за ними сады, с лужайками, с зеленеющими долинками, как на старинных картинах. Солнце как будто светит, но это не наше солнце... — подводный какой-то свет, бледной жести. И всюду — цветут деревья, нездешЯ рад проснуться.Конечно, она — Тамарка. Когда молоко вскиКак не хочется подыматься! Все тело ломит, а надо ходить по балкам, рубить «кутюки» эти, дуДа что такое, Тамарка у забора!.. Сопенье, по- хлестывание веток. обгладывает миндаль! А сейвыперла ее на колу, сняла с петель, когда все спаА все-таки подыматься надо. Какой же сегодНадо начинать день, увертываться от мыслей. Надо так завертеться в пустяках дня, чтобы бездумКак каторжанин-бессрочник, я устало надееще. Славно будет рубить зимой! Так и будут отЯ надеваю тряпье. Старьевщик посмеется над ним, в мешок запхает. Что понимают старьевщики! Они и живую душу крючком зацепят, чтобы выМои лохмотья. Последние годы жизни, последНадо отворить ставни. А ну-ка, какое утро?..Да какое же может быть утро в Крыму, у моря, в начале августа?! Солнечное, конечно. Такое ослеТолько отпахнешь дверь — и хлынет в защуМилое утро, здравствуй!В отлогой балке — корытом, где виноградник, еще тенисто, свежо и серо; но глинистый скат наЯ тревожно обыскиваю глазами... Целы! Еще одЗдравствуйте и вы, горы!К морю — малютка гора Кастель, крепость над виноградниками, гремящими надалеко славой. Там и золотистый «сотерн» — светлая кровь горы, и гуПравее, дальше — крепостная стена-отвес, голая Куш-Кая, плакат горный. Утром — розовый, к ноПравее еще — мохнатая шапка лесного Бабу- гана. Утрами золотится он; обычно — дремуче-чеПочему-то кажется мне, что с дремуче-черного Бабугана сползает ночь...Не надо думать о ночи, о снах обманных, где все — нездешнее. Ночью они вернутся. Утро срывает сны: вот она, голая правда, — под ноНе надо глядеть на дали: дали обманчивы, как и сны. Они манят и — не дают. В них голубого много, зеленого, золотого. Не надо сказок. Вот она, правда, — под ногами.Я знаю, что в виноградниках, под Кастелью, не будет винограда, что в белых домиках — пусто, а по лесистым взгорьям разметаны человеческие жизни. Знаю, что земля напиталась кровью, и вино выйдет терпким и не даст радостного забытья. Страшное вписала в себя серая стена Куш-Каи, видная недаЯ уже не гляжу на дали.Смотрю через свою балку. Там — мои молодые миндали, пустырь за ними.Каменистый клочок земли, недавно собиравА вот — бельмо на глазу, калека. Когда-то — ЯсДачка свободна и бесхозяйна, — и ее захватил павлин.ПТИЦЫПавлин... Бродяга-павлин, теперь никому не нужный. Он ночует на перильцах балкона: так не достать собакам.Мой когда-то. Теперь — ничей, как и эта дачка. Есть же ничьи собаки, есть и люди — ничьи. Так и павлин — ничей.Я не могу содержать его, роскошь эту. Он это по— Не дашь?..— Не дам. Видишь — ничего нету, Павка.Поведет коронованной головкой, хвост иногда распустит:— Не дашь?!..Постоит и уйдет. А то взмахнет на ворота, по- вертится-потанцует:— Смотри-ка, какой красивый! Не дашь. — И слетит на пустую дорогу, блеснет зеленозолобалкам — пава, может, откликнется! Глядишь — уж опять бродит у своей одинокой дачки. А то пройНедавно он жил в довольстве, ночевал на крыМне его больно видеть.— ...Э-оу-аааа!.. — пустынным криком кричит павлин.Жалуется? Тоскует?Его разбудило утро. И для него теперь день — в работе. Поднялся, расправил серебристые крылья в палево-розовой опушке, выправил горделиво го— Ш-ши. несчастный!..Он теперь не боится крика: вьется змеей-хвостом в лозах, оклевывает зреющие гроздья. Вчера было много исклеванных. Что же делать! Все хотят есть, а солнце давно все выжгло. Он становится дерзким вором, красавец с царственной поступью. Он открымежду лозами, змеится по розовой осыпи и пропа— ...Э-оу-аааа!..Да, теперь и ему плохо. Желудей в этому году не уродилось; не будет и на шиповнике ничего, и на ажине — все усохло. Долбит, долбит павлин сухую землю, выклевывает дикий чеснок, лук гадючий, — от него остро пахнет чесночным духом.Летом он ходил в котловину, где греки посеяБедные мои птицы! Они худеют, тают, но. они связывают нас с прошлым. До последнего зернышка мы будем делиться с ними.Солнце уже высоко ходит — пора выпускать куИ вот на ранней заре, чуть забелеет небо, вы— Ну, ступайте!Она долго стоит, круглит на меня то тем, то дру