j
Название книги | Секс в СССР, или Веселая жизнь |
Автор | Поляков |
Год публикации | 2021 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | Любовь в эпоху перемен |
ISBN | 978-5-17-145502-6 |
EAN13 | 9785171455026 |
Артикул | P_9785171455026 |
Количество страниц | 672 |
Тип переплета | цел. |
Формат | - |
Вес, г | 1840 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'Любовь в эпоху перемен' 'В своем романе с вызывающим названием \"Веселая жизнь, или секс в СССР\" Юрий Поляков переносит нас в 1983 год. Автор мастерски, с лукавой ностальгией воссоздает давно ушедший мир. Читателя, как всегда, ждет виртуозно закрученный сюжет, в котором переплелись большая политика, номенклатурные игры, интриги творческой среды и рискованные любовные приключения. \"Хроника тех еще лет\" написана живо, остроумно, а язык отличается образностью и афористичностью. Один из критиков удачно назвал новый роман Полякова \"Декамероном эпохи застоя\".'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
СЕКС В СССР, или ВЕСЕЛАЯ ЖИЗНЬМОСКВАИЗДАТЕЛЬСТВО ACTУДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44П54Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.Художественное оформление — Екатерины ФерезПоляков, Юрий Михайлович.П54Поляков. — Москва : Издательство АСТ, 2021. — 672 с. — (Любовь в эпоху перемен).ISBN 978-5-17-145502-6В своем романе с вызывающим названием «Веселая жизнь, или секс в СССР» Юрий Поляков переносит нас в 1983 год. Автор мастерски, с лукавой ностальгией воссоздает давно ушедший мир. Читателя, как всегда, ждет виртуозно закрученный сюжет, в котором переплелись большая полиУДК 821.161.1-31ББК 84(2Рос=Рус)6-44ISBN 978-5-17-145502-6© Поляков Ю.М., 2021© ООО «Издательство АСТ», 2021Веселая жизнь, или Секс в СССРЧасть перваяКанувший в Лету1.ПрологНадоело ворошить архивы, Соблюдать диету и режим. «Девушка, постойте, вы красивы! Погуляем, выпьем, согрешим...»А.Становлюсь ретроманом и все больше любЯ затворился на даче в Переделкино, перешел на иван- чай, вставил в проигрыватель диск из комплекта «Весь Моцарт» и предпринял то, что давно замышлял, но постотурного архива. Сложенный в коробки, он хранился в гараРазбирая слежавшиеся пожелтелые рукописи, машино.И весь тот шумный литературный скандал начала 1980-х, оставшийся, кстати, неведомым широкой публике, пронесся передо мной в мельчайших деталях, как первая брачная ночь в памяти умирающего однолюба. Отложив протокол, я дал себе слово как-нибудь записать случившееся хотя бы для истории словесности. Несправедливо! О том, как Довлатов с похмелья шлялся в банном халате то ли по Бродвею, то ли по Брайтон-Бич, профессора рассказывают студентам на лекциях и защищают диссертации, а про то, как вождя «деВ другой коробке я наткнулся на театральную проДалее в коробке обнаружилась сложенная гармошкой широкая бумажная лента от советской ЭВМ. На титуле старинным игольчатым принтером было напечатано: «БЭК, биоэнергетический календарь. 1983-2000». Я открыл скламольных рассказов» поверх театральной программки проО пятой находке в моем архиве стоит сказать особо, это была прозрачная папка со стихами, которые я не без коле2.Вы пробуждались поутру, Свое не помня отчество, Когда весь мир не по нутру И только пива хочется?А.Утром меня разбудила жена. С трудом вы— Тебя.— Кто?— Из горкома! — одними губами предупредила жена.Умерший человек ожил и выпростал из-под одеяла руку, показавшуюся мне хрупкой, как зимняя веточка.— Алло! — прохрипел я в мембрану.Объясню тем, кто не жил при советской власти или со— Жоржик, ты не здоров? — послышался участливый голос парторга МГК КПСС в Московской писательской организации Папикяна-Лялина.Под первой фамилией он публиковал свои милые исто— Здоров, Николай Геворгиевич, простыл немного, — объяснил я подозрительную хрипоту и совершил роковую ошибку, приведшую к серьезным последствиям не только для меня самого, но и для всей мировой литературы.Скажись я больным, а тогда по Москве бродил леталь— Значит, не болеешь? — продолжал нежно пытать парторг.— Нет. Пустяки.— Вот и хорошо! Ты бы, Жорж, — ласково попросил Ля— Когда? — хрипло уточнил я, чувствуя, как сердце ко— А как сможешь. Да хоть и сегодня.— Хорошо. Постараюсь.— Постарайся. В четырнадцать ноль-ноль. Не опаздывай, дружок! — душевно предупредил Папикян и запел по телеВ переводе с аппаратного языка на общепринятый это означало: коммунист Полуяков, вас срочно вызывают в гор— Буду, — ответил я, сокрушаясь, что не сказался боль— Ну? — спросила с тревогой она.— Баранки гну!— У тебя глаза пьяные.— Надену дымчатые очки. Бульон есть?— Есть.— Разогревай!Запершись в ванной для реанимационных процедур, похожих на чудо воскрешения Лазаря, я мучительно сообкий ляп, напечатали безобидное, на первый взгляд, стихоСтою на площади вокзальной. Тяжелый на плече рюкзак. Ах, не смотри же так печально! Любимая, ну что не так? Иль ты, наверное, забыла, Насколько широка страна? Жизнь без дорог — почти могила. И вновь неведомая сила Вдаль позвала. Не плачь, жена!Меня вызвали на Китайгородский проезд и намылили шею, потом еще в горкоме добавили. За что? А вы прочитайВторая возможная причина вызова была еще хуже. Моя повесть «Дембель-77», отвергнутая всеми журналами, за— Георгий Михайлович, вот вы хороший автор и к тому же молодой коммунист, а написали такое...— Я написал правду.— А вы подумали, как эта правда скажется на оборонной мощи страны?— Правда навредить не может!— Вы уверены?— Абсолютно. Партия требует от писателей честно отра— М-да, подкованный вы товарищ. Но правда разная бывает.— Правда — одна! Или вы считаете, что и у империалиКогда я кидал эту коронную фразу, обитатель высокого кабинета обычно взглядывал на меня как на яйцо, которое, едва вывалившись из гузна, учит мамашу промышленному птицеводству.— До свидания, правдолюб! Свободны. Пока...После таких бесед я страшно гордился собой, не подозреБульон не пошел, жена предложила налить его в термос и взять с собой, но я обругал заботливую женщину грубыми словами:— С термосом — в горком? Нина, ты совсем дура?— Пожуй мускатный орех, пьянь! — обиженно посовето— Не учи ученого! — огрызнулся я. — Ты чего не на ра— Библиотечный день. Хочу постирать. Заберешь из сада Алену?— Сегодня никак.— Значит, опять поздно явишься? — Она пристально посмотрела мне в глаза.Женщины заранее чувствуют даже едва наметившуюся измену, как домашние питомцы приближающееся землетря— Не знаю. — буркнул я, отметив, что Нинины поблек— Ну зачем ты так вчера напился, Гош? — примиритель— Так вышло.3.О, как мы пели, пили и любили, Оцепенев от лени золотой!История, куда ты скачешь в мыле? Здесь хорошо. Пожалуйста, постой!А.А вышло так: сверхновая звезда советского кино Лета Гаврилова назначила мне свидание в саду имени Баумана и не пришла. Я ждал ее с терпеливым пониманием: у нее была деловая встреча неподалеку, на улице Гоголя, с худруком Театра имени Г., куда она хотела перейти из ТеатПосле часа ожиданий я из зловонной телефонной будки (уличные биотуалеты придумают через двадцать лет) позво— А вы кто? — спросил голос.— Я из райкома.— Что она опять натворила?— Ничего.— Странно. Передам, что вы звонили, если появится. Как вас, кстати, величать?— Василий, — соврал я, воспользовавшись именем бег