j
Название книги | Седмица Трехглазого /м/ |
Автор | Акунин |
Год публикации | 2023 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | Огненный перст. История российского государства в романах и повестях |
ISBN | 978-5-17-147746-2 |
EAN13 | 9785171477462 |
Артикул | P_9785171477462 |
Количество страниц | 320 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 960 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'Огненный перст. История российского государства в романах и повестях'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ИСТОРИЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВАБорисАКУНИНСедмица ТрёхглазогофИздательство ACT МоскваУДК 821.161.1ББК 84(2Рос=Рус)6А44Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.Серия «Огненный перст. Романы Бориса Акунина»Оформление переплета — Е. Ферез Иллюстрации — И. СакуровЗаставки и концовки — М. ДушинАкунин, БорисА44Москва : Издательство АСТ, 2022. — 320 с.: ил. — (Огненный перст. Романы Бориса Акунина).ISBN 978-5-17-147746-2«Он вдруг увидел перед собой всю свою длинную-предлинную жизнь как одну краткую седмицу: с трудоначальным понедельниНа нем — вся московская стража, блюдение городского поУДК 821.161.1ББК 84(2Рос=Рус)6© B. Akunin, автор, 2022© ООО «Издательство АСТ», 2022Монах тряхнул седой головой, отгоняя дреЗатянули на два голоса еще медленнее, тише:—Об это время отец Гервасий всегда клевал носом от предвечерней истомы, а бывало, что и засыпал. Отроки понемногу убавляли силу голоса. Истомка водил пальцем по книге, Маркелка пел так. Память у него была исключительной цепкости, он мог хоть весь Псалтырь прогундосить от корки до корки.—Ага! Уронил голову на грудь, засопел. Теперь можно было псалом не заканчивать. Но шуметь пока не следовало. Первый сон у учителя был мелкий.Посему затеяли молчаливую игру в гляделки, кто кого переглядит. Победил, конечно, Маркелка. Он умел строить зверообразные рожи — то глаза к носу сведет, то пальцами растянет рот до ушей,а Истомка был смешлив. Начнет киснуть — на длинных девчачьих ресницах сразу выступают слеНа восковой дощечке для письменного урока, где поверху было выведено лишь нынешнее число «Лета 120-го августа 10 дня в понеделок», проигОднако Гервасий просыпаться не думал. При— Сегодня понеделок. Твоя Бабочка придет. Хо— Какая земляника в августе?! Сейчас сморо— Тоже неплохо бы.Шептаться они могли, а встать из-за стола и уйти ни-ни. Даже на цыпках. От скрипа монах сраЗанятия проходили в Дубовой палате, где ков два вершка. Там, внизу, своя жизнь: копошатся мыши, трещат сверчки, живет кикимора.Сама Дубовая палата находилась в Трапезном корпусе, единственном каменном строении НеопаСначала он пробовал брать плату с путников за ночлег. Рядом проходил великий Смоленский шлях, а дома в округе все порушены, целой крыши не сыскать. После того первого, литовского, разоне боялись ездить только люди сильные, хищные, оружные. Эти ничего не платили — спасибо, если не прибьют. Прочие же крались тихо и укромно, обочинами. Да и платить за ночлег им было нечем. Которые просились под крышу Христа ради, отдаА только и с этим было худо. От великой хлебМаркел — потому что Бабочка жила в глухом лесу и лихих людей не боялась. Истомка — потому что его родитель, боровский воевода, поклонился Гервасию всем, что имел: дал связку вяленой рыбы и мешок муки за призрение сынка, а сам ушел спаНо рыба с мукой давно съедены, воевода броПод полом зашуршало громче обычного. Может, залезла приблудная кошка подхарчиться мышами, но Маркелка решил со скуки попугать приятеля:— Кикимора заворочалась, — шепнул он. — Тоже и ей жрать охота.Истомка забоялся, он был робкий.— В опоганенных монастырях всегда нечисть селится... — Заежился. — Эх, сыскать бы где наМаркелка фыркнул.— Дурак ты. На что тебе в монахи? Ты ж дво— Чем служить? — Истомка кисло вздохнул. — Поместья нету, дома нету, крестьяне разбежались. И кому служить-то? Царя тоже нету. В Москве ляхи, под Москвой казаки, да рязанское земское войско, да теперь еще, вишь, какое-то нижегородское...От беспокойного придорожного житья была единственная польза — проходящие-проезжающие рассказывали, что творится на Руси. А творилось который год одно и то ж: все со всеми воюют, все друг дружку режут, в поле шалят разбойники, в лесах — шиши, в городах — тати. Еще есть ночные оборотни — днем люди как люди, а в темное время для прокормления берут кистень, грабят.— В монастырь надо, в хороший. Там тихо, там спасение, — всё тосковал Истомка.— Жгут и монастыри. Забыл? Выгляни в оконПриятель покосился на узкое окошко с выби— Тогда давай в лес уйдем. Попроси Бабочку. Пусть заберет тебя. И меня с собой возьмите, не оставляйте здесь.Глаза Истомки опять наполнились слезами, уже не от смеха. Про лес он сказал без надежды, а чтоб себя пожалеть.— Там хорошо, — согласился Маркелка. — Не пойму, отчего люди леса боятся. В чащобе и захоОба сглотнули. Истомка от голода, Маркелка от воспоминания, как хорошо жилось в лесу. Проти разных птиц, зимой треск очага, летом комариИ от такого вот привольного жития угодил в каменный плен к Гервасию. Главное, все четыре книги давно уже вызубрил наизусть, но чертов мо— А знаешь чего, — шепнул Маркелка и еще сам себе кивнул в знак решимости. — Нынче же скажу Бабочке, что боле тут жить не желаю. Или пускай Гервасий ей скажет, чему он меня недоучил, или уйду. И тебя с собой возьмем. Хочешь?— Хочу! Очень хочу! — вскричал Истомка в голос.Монах дернулся, разлепил веки.— Пошто орешь? Поди-тко, ученик нерадивый. Персты на стол.И указкой Истомку по пальцам, по пальцам.Тот запищал, заканючил, а Маркелка на старитья? Всех бьют. Она ему в ответ: «Пускай всех бьют, а моего бить не будут».Так и вышло: воеводского сына учитель и лу— Где твоя бабушка-то? — проворчал монах, устав махать указкой. У него громко заурчало в брюхе. — К закату время. Не придет, старая греш- ня, нам и вечерять нечем.— Придет. Только она не бабушка, сколько раз говорено. Она Бабочка.— И то верно. Бабочка и есть. Не бабка, а не поймешь кто. Живет насекомым образом, без указа и порядка, на исповедь не хаживает, венчаной жеБога Бабочка правда не боялась, и ничего не боялась, но что прожила невенчанной — это старик врал.Был у Бабочки муж, а Маркелке дед. Какой поПро отца с матерью Бабочка все время по-разЧто он был веселый, вольный человек, лесной охотник. Его медведь задрал. Бабочка за это медвеДеда тоже звали Маркелом. И отца. «Один Мар- кел не пожил, второй сгинул, а ты, Маркел Третий, будешь жить долго», — говорила Бабочка. И во всем она так: если что затеяла, нипочем не отступится.Гервасий, правда, про батю с матушкой врал, будто они померли в большое моровое поветрие. Десять лет назад Господь наслал на русских людей тяжкую кару, чтоб не грязнились в грехе. Три года подряд осенью земля родила мертвый хлеб, зимой стояли великие стужи, а летом воды делались боНо Маркелка монаху не верил, верил Бабочке. Батя с матушкой живут себе на донском или сиА монах всё глядел на Маркелку, жевал губами.— Ох, сирота ты убогий. Что с тобою будет? Гос