j Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб.. Автор Лермонтов / Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-04-165622-5
логотип Феникс-Букс

Каталог Вход {{total_items}}

{{common_error}}
Нами выполнено {{total_orders}} заказов! Ваш – следующий!
СКИДКИ! При заказе книг на сумму от 1500 руб. – скидка 50% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK,
при заказе книг на сумму от 3000 руб. — скидка 80% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK.

Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб.. (Лермонтов)Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-04-165622-5

Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб.
Название книги Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб.
Автор Лермонтов
Год публикации 2022
Издательство Эксмо
Раздел каталога Развивающая и познавательная литература для дошкольников (ID = 173)
Серия книги Новейшие хрестоматии
ISBN 978-5-04-165622-5
EAN13 9785041656225
Артикул P_9785041656225
Количество страниц 448
Тип переплета цел.
Формат -
Вес, г 1280

Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:

Аннотация к книге "Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб."
автор Лермонтов

Книга из серии 'Новейшие хрестоматии'

Читать онлайн выдержки из книги "Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб."
(Автор Лермонтов)

К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.

До книги"Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб."
Вы также смотрели...

Другие книги серии "Новейшие хрестоматии"

Другие книги раздела "Развивающая и познавательная литература для дошкольников"

Читать онлайн выдержки из книги "Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. 4-е изд. , испр. и перераб." (Автор Лермонтов)

ЧТЕНИЕ НА ЛЕТО
5-й класс
4-е издание, исправленное и переработанное
# экс/ло^етство
Москва
2022
УДК 373.3:82
ББК 84я7
Ч-77
Оформление серии А. Саукова
Все произведения в хрестоматии без сокращений
Чтение на лето. Переходим в 5-й класс. — 4-е из- Ч-77 дание, исправленное и переработанное. — Москва : Эксмо, 2022. — 448 с. — (Новейшие хрестоматии).
I5В^ 978-5-04-165622-5
Вот и подошел к концу учебный год. Ваш ребенок переведен в 5-й класс. Впереди летние каникулы! Но у вас в руках список литературы на лето... Как успеть найти и прочесть все необходимое? Очень про
В состав хрестоматии вошли сказки, произведения русских писа
УДК 373.3:82
ББК 84я7
I5В^ 978-5-04-165622-5
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Литературные сказки
МИХАИЁ ЁЕРМОНТОВ
Ашик-Кериб
Турецкая сказка
Давно тому назад, в городе Тифлизе, жил один богатый турок; много аллах дал ему зо
Вот раз он лежал в саду под виноградни
Магуль-Мегери слышала её песню и стала её бранить. «Если б ты знала, — отвечала та, — кому я пела эту песню, ты бы меня поблаго
Пришёл Ашик-Кериб к своей матери, взял на дорогу её благословение, поцеловал маленькую сестру, повесил через плечо сумку, опёрся на посох странничий и вышел из города Тифлиза. И вот догоняет его всадник, — он смотрит — это Куршуд-бек. «Добрый путь, — кричал ему бек, — куда бы ты ни шёл, странник, я твой товарищ»; не рад был Ашик своему товарищу, но нечего делать; долго они шли вместе, на
ни броду. «Плыви вперёд, — сказал Куршуд- бек, — я за тобою последую». Ашик сбросил верхнее платье и поплыл; переправившись, глядь назад — о горе! о всемогущий аллах! Куршуд-бек, взяв его одежды, ускакал обратно в Тифлиз, только пыль вилась за ним змеёю по гладкому полю. Прискакав в Тифлиз, несёт бек платье Ашик-Кериба к его старой матери. «Твой сын утонул в глубокой реке, — говорит он, — вот его одежда». В невыразимой тоске упала мать на одежды любимого сына и стала обливать их жаркими слезами; потом взяла их и понесла к наречённой невестке своей, Ма- гуль-Мегери. «Мой сын утонул, — сказала она ей, — Куршуд-бек привёз его одежды; ты сво
Между тем странник пришёл бос и наг в одну деревню; добрые люди одели его и на1 измучились, бегая по городу;
1 Чау0и — в Турции судебные рассыёьные и судеб
вдруг, проходя мимо кофейного дома, слышат удивительный голос; они туда. «Иди с нами к великому паше, — закричали они, — или ты отвечаешь нам головою». — «Я человек воль
золотое блюдо в лавке тифлизского купца. «Это моё», — сказал он, схватив его рукою. «Точно твоё, — сказал купец, — я узнал тебя, Ашик-Кериб; ступай же скорее в Тифлиз, твоя Магуль-Мегери велела тебе сказать, что срок истекает, и если ты не будешь в назначенный день, то она выйдет за другого». В отчаянии Ашик-Кериб схватил себя за голову: оставалось только три дни до рокового часа. Однако он сел на коня, взял с собою суму с золотыми монетами и поскакал, не жалея коня; наконец, измученный бегун упал бездыханный на Арзин- ган-горе, что между Арзиньяном и Арзерумом. Что ему было делать: от Арзиньяна до Тифли- за два месяца езды, а оставалось только два дни. «Аллах всемогущий, — воскликнул он, — если ты уж мне не помогаешь, то мне нечего на земле делать», — и хочет он броситься с высокого утёса; вдруг видит внизу человека на белом коне и слышит громкий голос: «Оглан, что ты хочешь делать?» — «Хочу умереть», — отвечал Ашик. «Слезай же сюда, если так, я тебя убью». Ашик спустился кое-как с утёса. «Ступай за мною», — сказал грозно всадник. «Как я могу за тобою следовать, — отвечал Ашик, — твой конь летит, как ветер, а я отя
закрыл. «Теперь открой». Смотрит Ашик: перед ним белеют стены и блещут минареты Арзрума. «Виноват, Ага, — сказал Ашик, — я ошибся, я хотел сказать, что мне надо в Карс». — «То-то же, — отвечал всадник, — я предупредил тебя, чтобы ты говорил мне сущую правду; закрой же опять глаза, — теперь открой». Ашик себе не верит — то, что это Карс. Он упал на ко
Только поздно вечером Ашик-Кериб отыскал дом свой; стучит он в двери дрожащею рукою, говоря: «Ана, ана (мать), отвори: я божий гость, я холоден и голоден; прошу, ради странству
сааз моего несчастного сына, вот уже семь лет он висит на стене и ничья живая рука до него не дотрагивалась». Но сестра его встала, сняла со стены сааз и отдала ему; тогда он поднял глаза к небу и сотворил такую молитву: «О! всемогущий аллах! если я должен достиг
струна порвётся, — продолжал Ашик, — то отвечаю моим имуществом». Старуха ощупала его сумы и, узнав, что они наполнены моне
В этом доме жила Магуль-Мегери, и в эту ночь она должна была сделаться женою Кур- шуд-бека. Куршуд-бек пировал с родными и друзьями, а Магуль-Мегери, сидя за богатою чапрой (занавес) с своими подругами, держала в одной руке чашу с ядом, а в другой острый кинжал: она поклялась умереть прежде, чем опустит голову на ложе Куршуд-бека. И слы
Тогда Куршуд-бек спросил его: «А как тебя зовут, путник?» — «Шинды Гёрурсез (скоро узнаете)». — «Что это за имя, — воскликнул тот со смехом. — Я первый раз такое слы
«В городе Халафе я пил мисирское вино, но бог мне дал крылья, и я прилетел сюда в день».
Брат Куршуд-бека, человек малоумный, вы
«За что ж ты меня хочешь убить, — сказал Ашик, — певцов обыкновенно со всех четырёх сторон собирают в одно место; и я с вас ни
«Пускай продолжает», — сказал жених, и Ашик-Кериб запел снова:
«Утренний намаз творил я в Арзиньянской долине, полуденный намаз в городе Арзруме; пред захождением солнца творил намаз в го
Тогда Магуль-Мегери, узнав его голос, бро
новил его, примолвив: «Успокойся и знай: что написано у человека на лбу при его рождении, того он не минует».
Придя в чувства, Магуль-Мегери покраснела от стыда, закрыла лицо рукою и спряталась за чапру.
«Теперь точно видно, что ты Ашик-Кериб, — сказал жених, — но поведай, как же ты мог в такое короткое время проехать такое вели
ГАНС ХРИСТИАН АНДЕРСЕН
Соловей
В Китае, как ты, наверное, знаешь, и сам император китаец, и все его подданные китай
Давным-давно это было, но потому-то и сто
Во всём мире не нашлось бы дворца лучше, чем у китайского императора. Он весь был из драгоценного фарфора, такого тонкого и хруп
Сад тянулся далеко-далеко, так далеко, что и сам садовник не знал, где он кончается. За садом был чудесный лес с высокими дере
Со всех концов света приезжали в столи
ловье — его хвалили особенно; поэты слагали чудесные стихи о соловье, живущем в лесу у синего моря.
Книги расходились по всему свету, и не
— Как! — сказал император. — Что за со
И он послал за своим первым министром. Тот был такой важный, что если кто-нибудь чином пониже осмеливался заговорить с ним или спросить о чём-либо, он отвечал только: «П!» — что ровно ничего не значит.
— Говорят, у нас есть замечательная птица по имени соловей, — сказал император. — Го
— Никогда не слыхал такого имени, — ска
— Желаю, чтобы она явилась во дворец и пела предо мной сегодня же вечером! — ска
— Никогда не слыхал такого имени! — по
А где её разыщешь?
Министр бегал вверх и вниз по лестницам, по залам и коридорам, но никто из придвор
— Ваше императорское величество! Не верь
— Но ведь книга, в которой я прочёл о соловье, прислана мне могущественным им
— Цзин-пе! — сказал первый министр и снова забегал вверх и вниз по лестницам, по залам и коридорам, а с ним вместе забегала и половина придворных — уж больно им не хотелось, чтобы их били палками по животу. И все лишь об одном и спрашивали: что это за соловей, которого весь свет знает и только при дворе никто не знает.
Наконец на кухне нашли одну бедную девоч
— Господи! Как не знать соловья! Вот уж поёт-то! Мне позволено относить по вечерам моей бедной больной матушке остатки от обе
из глаз, а на душе-то так радостно, словно матушка целует меня!
— Девочка, — сказал министр, — я зачис
И вот все отправились в лес, в котором жил соловей. Шли они, шли, как вдруг замы
— О! — сказал камер-юнкер. — Вот он! Ка
— Нет, это корова мычит! — отвечала ма
Вот в пруду заквакали лягушки.
— Восхитительно! Восхитительно! — сказал придворный священник. — Теперь я его слы
— Нет, это лягушки! — отвечала маленькая кухарка. — Но теперь, пожалуй, скоро услы
И вот запел соловей.
— Вот он! — сказала девочка. — Слушайте! Слушайте! А вон и он сам!
И она указала на серенькую птичку среди ветвей.
— Возможно ли! — сказал министр. — Ни
— Соловушка! — громко крикнула девоч
— С величайшим удовольствием! — отвечал соловей и запел так, что любо-дорого было слушать.
— Совсем как стеклянные колокольчики! — сказал министр. — Смотрите, как он старает
— Спеть ли мне ещё для императора? — спросил соловей. Он думал, что император был тут.
— Мой несравненный соловушка! — сказал министр. — Имею приятную честь пригласить вас на имеющий быть сегодня придворный праздник. Не сомневаюсь, что вы очаруете его императорское величество своим восхититель
— Меня лучше всего слушать в лесу! — сказал соловей, но всё же охотно подчинился воле императора и последовал за придвор
А дворец-то как украшали! Фарфоровые стены и пол сверкали тысячами золотых фо
Посреди огромного зала, где сидел импе
маленькую серую птичку, а император кивнул ей головой.
И соловей запел так дивно, что у импера
— Я видел на глазах императора слёзы, и для меня нет ничего драгоценнее! Слёзы императора — это ведь настоящее чудо! Я на
И он вновь запел своим дивным, сладост
— Ах, очаровательнее кокетства и помыс
Его определили при дворе, отвели ему соб
Весь город говорил об удивительной птице, и когда двое знакомых встречались, один сей
А ещё именем соловья были названы одиннад
И вот однажды императору пришёл большой пакет с надписью: «Соловей».
— Не иначе как ещё одна книга о нашей знаменитой птице, — сказал император.
Но это была не книга, а шкатулка с за
— Какая прелесть! — сказали все в один голос, и того, кто принёс искусственного соло
— Теперь пусть-ка споют вместе, интересно, выйдет у них дуэт?
И им пришлось спеть вместе, но дело на лад не пошло: настоящий соловей пел по- своему, а искусственный — как шарманка.
— Он не виноват, — сказал придворный ка
И вот искусственного соловья заставили петь одного. Он имел не меньший успех, чем настоящий, но был куда красивее, весь так и сверкал драгоценностями!
Тридцать три раза пропел он одно и то же и не устал. Все были не прочь послушать его
ещё раз, да тут император сказал, что теперь должен спеть немного и настоящий соловей.
Но куда же он делся? Никто и не заметил, как он выпорхнул в открытое окно и улетел в свой зелёный лес.
— Что же это такое? — сказал император, и все придворные возмутились и назвали со
— Всё равно тот соловей, что остался у нас, лучше, — сказали они, и искусственно
— Изволите видеть, ваше величество, и вы, господа, про живого соловья никогда нельзя знать наперёд, что он споёт, а про искусствен
— И я тоже так думаю! — в голос сказа
— Пусть и народ послушает его! — сказал император.
И народ слушал и остался очень доволен, как будто вдоволь напился чаю — это ведь так
по-китайски. И все говорили: «О!» — и подни
— Недурно и очень похоже, да вот чего-то недостаёт, сами не знаем чего.
Настоящего соловья объявили изгнанным из пределов страны, а искусственный занял место на шёлковой подушке у постели императора. Вокруг него лежали преподнесённые ему по
Так прошёл год. Император, придворные и все прочие китайцы знали наизусть каждое ко
Но вот однажды вечером искусственный со
Император сейчас же вскочил с постели и послал за своим лейб-медиком, но что тот мог поделать? Призвали часовщика, и после длинных разговоров и долгих осмотров он кое-как подправил соловья, но сказал, что его надо поберечь, потому как шестерёнки поис
Прошло пять лет, и страну постигло боль
— П! — только и отвечал министр и пока
Бледный и похолодевший лежал император на своём пышном ложе. Все придворные ре
крытое окно светила на императора и искус
Бедняга император дышал с трудом, и ка
— Помнишь? — шептали они одно за дру
— Я об этом никогда не знал! — говорил император. — Музыки мне, музыки, большой китайский барабан! — кричал он. — Не хочу слышать их речей!
А они продолжали, и Смерть, как китаец, кивала головой на всё, что они говорили.
— Музыки мне, музыки! — кричал импера
Но искусственный соловей молчал — неко
И вдруг раздалось чудесное пение. Это пел живой соловей. Он сидел за окном на ветке,
он прослышал про болезнь императора и при
— Пой, соловушка, пой ещё!
— А ты отдашь мне золотую саблю? И славное знамя? И корону?
И Смерть отдавала одну драгоценность за другой, а соловей всё пел. Он пел о тихом кладбище, где цветут белые розы, благоуха
— Спасибо, спасибо, чудесная птичка! — сказал император. — Я не забыл тебя! Я из
— Ты уже вознаградил меня! Я исторг у тебя слёзы в первый раз, когда пел перед то
И он запел, и император заснул сладким сном. Ах, какой спокойный и благотворный был этот сон!
Когда он проснулся, в окно уже светило солнце. Никто из слуг не заглядывал к нему, все думали, что он умер. Один соловей сидел у окна и пел.
— Ты должен остаться со мной навсегда! — сказал император. — Будешь петь, только ког
— Не надо! — сказал соловей. — Он сде
— Всё что угодно! — сказал император и встал во всём своём царственном убранстве — он сам облёкся в него, а к груди он прижи
— Об одном прошу я тебя: не говори нико
И соловей улетел.
Слуги вошли поглядеть на мёртвого импе
— С добрым утром!
ВАСИЁИЙ ЖУКОВСКИЙ
Спящая царевна
Жил-был добрый царь Матвей; Жил с царицею своей Он в согласье много лет; А детей всё нет как нет. Раз царица на лугу, На зелёном берегу Ручейка была одна; Горько плакала она.
Вдруг, глядит, Ползёт к ней рак; Он сказал царице так: «Мне тебя, царица, жаль; Но забудь свою печаль; Понесёшь ты в эту ночь: У тебя родится дочь». — «Благодарствуй, добрый рак; Не ждала тебя никак...» Но уж рак уполз в ручей, Не слыхав её речей.
Он, конечно, был пророк;
Что сказал — сбылося в срок: Дочь царица родила.
Дочь прекрасна так была, Что ни в сказке рассказать, Ни пером не описать. Вот царём Матвеем пир Знатный дан на целый мир; И на пир весёлый тот Царь одиннадцать зовёт
Чародеек молодых;
Было ж всех двенадцать их; Но двенадцатой одной, Хромоногой, старой, злой, Царь на праздник не позвал. Отчего ж так оплошал Наш разумный царь Матвей? Было то обидно ей. Так! но есть причина тут: У царя двенадцать блюд, Драгоценных, золотых, Было в царских кладовых; Приготовили обед, А двенадцатого нет (Кем украдено оно, Знать об этом не дано).
«Что ж тут делать? — царь сказал. — Так и быть!» — И не послал Он на пир старуху звать. Собирались пировать Гостьи, званные царём; Пили, ели, а потом Хлебосольного царя За приём благодаря, Стали дочь его дарить: «Будешь в золоте ходить;
Будешь чудо красоты;
Будешь всем на радость ты Благонравна и тиха;
Дам красавца жениха Я тебе, моё дитя; Жизнь твоя пройдёт шутя Меж знакомых и родных...» Словом, десять молодых
Чародеек, одарив Так дитя наперерыв, Удалились; в свой черёд И последняя идёт; Но ещё она сказать Не успела слова — глядь! И незваная стоит Над царевной и ворчит: «На пиру я не была, Но подарок принесла: На шестнадцатом году Повстречаешь ты беду; В этом возрасте своём Руку ты веретеном Оцарапаешь, мой свет, И умрёшь во цвете лет!» Проворчавши так, тотчас Ведьма скрылася из глаз; Но оставшаяся там Речь домолвила: «Не дам Без пути ругаться ей Над царевною моей;
Будет то не смерть, а сон; Триста лет продлится он; Срок назначенный пройдёт, И царевна оживёт;
Будет долго в свете жить; Будут внуки веселить Вместе с нею мать, отца До земного их конца». Скрылась гостья. Царь грустит; Он не ест, не пьёт, не спит: Как от смерти дочь спасти? И беду чтоб отвести,
Он даёт такой указ: «Запрещается от нас В нашем царстве сеять лён, Прясть, сучить, чтоб веретён Духу не было в домах;
Чтоб скорей как можно прях Всех из царства выслать вон». Царь, издав такой закон, Начал пить, и есть, и спать, Начал жить да поживать, Как дотоле, без забот.
Дни проходят; дочь растёт; Расцвела, как майский цвет; Вот уж ей пятнадцать лет... Что-то, что-то будет с ней! Раз с царицею своей Царь отправился гулять; Но с собой царевну взять Не случилось им; она Вдруг соскучилась одна В душной горнице сидеть И на свет в окно глядеть. «Дай, — сказала наконец, — Осмотрю я наш дворец». По дворцу она пошла: Пышных комнат нет числа; Всем любуется она;
Вот, глядит, отворена Дверь в покой; в покое том Вьётся лестница винтом Вкруг столба; по ступеням Всходит вверх и видит — там
Старушоночка прядёт И за пряжею поёт: «Веретенце, не ленись; Пряжа тонкая, не рвись; Скоро будет в добрый час Гостья жданная у нас». Гостья жданная вошла; Пряха молча подала В руки ей веретено; Та взяла, и вмиг оно Укололо руку ей... Всё исчезло из очей; На неё находит сон; Вместе с ней объемлет он Весь огромный царский дом; Всё утихнуло кругом; Возвращаясь во дворец, На крыльце её отец Пошатнулся, и зевнул, И с царицею заснул; Свита вся за ними спит; Стража царская стоит Под ружьём в глубоком сне, И на спящем спит коне Перед ней хорунжий1 сам; Неподвижно по стенам Мухи сонные сидят;
У ворот собаки спят;
В стойлах, головы склонив, Пышны гривы опустив,
1 Хорунжий — в царской армии: казачий офицерский чин.
Кони корму не едят, Кони сном глубоким спят; Повар спит перед огнём; И огонь, объятый сном, Не пылает, не горит, Сонным пламенем стоит; И не тронется над ним, Свившись клубом, сонный дым; И окрестность со дворцом Вся объята мёртвым сном; И покрыл окрестность бор; Из терновника забор Дикий бор тот окружил; Он навек загородил К дому царскому пути: Долго, долго не найти Никому туда следа — И приблизится беда!
Птица там не пролетит, Близко зверь не пробежит, Даже облака небес На дремучий, тёмный лес Не навеет ветерок.
Вот уж полный век протёк; Словно не жил царь Матвей — Так из памяти людей Он изгладился давно;
Знали только то одно, Что средь бора дом стоит, Что царевна в доме спит, Что проспать ей триста лет, Что теперь к ней следу нет.
Много было смельчаков (По сказанью стариков), В лес брались они сходить, Чтоб царевну разбудить; Даже бились об заклад И ходили — но назад Не пришёл никто. С тех пор В неприступный, страшный бор Ни старик, ни молодой За царевной ни ногой.
Время всё текло, текло; Вот и триста лет прошло. Что ж случилося? В один День весенний царский сын, Забавляясь ловлей, там По долинам, по полям С свитой ловчих разъезжал. Вот от свиты он отстал; И у бора вдруг один Очутился царский сын. Бор, он видит, тёмен, дик. С ним встречается старик. С стариком он в разговор: «Расскажи про этот бор Мне, старинушка честной!» Покачавши головой, Всё старик тут рассказал, Что от дедов он слыхал О чудесном боре том: Как богатый царский дом В нём давным-давно стоит, Как царевна в доме спит,
Как её чудесен сон, Как три века длится он, Как во сне царевна ждёт, Что спаситель к ней придёт; Как опасны в лес пути, Как пыталася дойти До царевны молодёжь, Как со всяким то ж да то ж Приключалось: попадал В лес, да там и погибал. Был детина удалой Царский сын; от сказки той Вспыхнул он, как от огня; Шпоры втиснул он в коня; Прянул конь от острых шпор. И стрелой помчался в бор, И в одно мгновенье там. Что ж явилося очам Сына царского? Забор, Ограждавший тёмный бор, Не терновник уж густой, Но кустарник молодой; Блещут розы по кустам; Перед витязем он сам Расступился, как живой;
В лес въезжает витязь мой; Всё свежо, красно пред ним; По цветочкам молодым Пляшут, блещут мотыльки; Светлой змейкой ручейки Вьются, пенятся, журчат; Птицы прыгают, шумят
В густоте ветвей живых; Лес душист, прохладен, тих, И ничто не страшно в нём. Едет гладким он путём Час, другой; вот наконец Перед ним стоит дворец; Зданье — чудо старины; Ворота отворены;
В ворота въезжает он; На дворе встречает он Тьму людей, и каждый спит: Тот как вкопанный сидит; Тот не двигаясь идёт;
Тот стоит, раскрывши рот, Сном пресекся разговор, И в устах молчит с тех пор Недоконченная речь;
Тот, вздремав, когда-то лечь Собрался, но не успел: Сон волшебный овладел Прежде сна простого им; И, три века недвижим, Не стоит он, не лежит И, упасть готовый, спит. Изумлён и поражён Царский сын. Проходит он Между сонными к дворцу; Приближается к крыльцу; По широким ступеням Хочет вверх идти; но там На ступенях царь лежит И с царицей вместе спит.
Путь наверх загорожён. «Как же быть? — подумал он. Где пробраться во дворец?» Но решился наконец, И, молитву сотворя, Он шагнул через царя.
Весь дворец обходит он, Пышно всё, но всюду сон, Гробовая тишина.
Вдруг глядит: отворена Дверь в покой; в покое том Вьётся лестница винтом Вкруг столба; по ступеням Он взошёл. И что же там? Вся душа его кипит, Перед ним царевна спит. Как дитя, лежит она, Распылалася от сна;
Молод цвет её ланит1; Меж ресницами блестит Пламя сонное очей;
Ночи тёмныя темней, Заплетённые косой Кудри чёрной полосой Обвились кругом чела2; Грудь, как свежий снег, бела; На воздушный, тонкий стан Брошен лёгкий сарафан;
Губки алые горят; Руки белые лежат
1 Ёаниты — щёки (церк.-книжн., поэт., устар.).
2 Чеёо — ёоб (устар.).
На трепещущих грудях; Сжаты в лёгких сапожках Ножки — чудо красотой. Видом прелести такой Отуманен, распалён, Неподвижно смотрит он; Неподвижно спит она. Что ж разрушит силу сна? Вот, чтоб душу насладить, Чтоб хоть мало утолить Жадность пламенных очей, На колени ставши, к ней Он приблизился лицом; Распалительным огнём Жарко рдеющих ланит И дыханьем уст облит. Он души не удержал И её поцеловал.
Вмиг проснулася она; И за нею вмиг от сна Поднялося всё кругом: Царь, царица, царский дом; Снова говор, крик, возня; Всё как было; словно дня Не прошло с тех пор, как в сон Весь тот край был погружён. Царь на лестницу идёт; Нагулявшися, ведёт Он царицу в их покой;
Сзади свита вся толпой; Стражи ружьями стучат; Мухи стаями летят;
Приворотный лает пёс; На конюшне свой овёс Доедает добрый конь; Повар дует на огонь, И, треща, огонь горит, И струёю дым бежит; Всё бывалое — один Небывалый царский сын. Он с царевной наконец Сходит сверху; мать, отец Принялись их обнимать. Что ж осталось досказать? Свадьба, пир, и я там был И вино на свадьбе пил; По усам вино бежало, В рот и капли не попало.
Творчество русских писателей XIX и XX веков
ЁЕОНИД АНДРЕЕВ
Ангелочек
I
Временами Сашке хотелось перестать делать то, что называется жизнью: не умываться по утрам холодной водой, в которой плавают то
он сразу умолкал, показывал язык и рисовал в черновой тетрадке карикатуру на себя, как орёт, на надзирателя, заткнувшего уши, и на дрожащего от страха победителя. Вся тетрад
В пятницу, накануне Рождества, Сашка играл с ребятами, пока они не разошлись по домам и не проскрипела ржавым, морозным скрипом калитка за последним из них. Уже темнело, и с поля, куда выходил одним концом глухой переулок, надвигалась серая снежная мгла; в низеньком чёрном строении, стоявшем попе
— Где полуночничаешь, щенок? — крикну
белые, толстые руки, и на безбровом, плоском лице выступали капли пота. Когда Сашка про
— Статистики, одно слово!
Сашка презрительно шморгнул носом и про
— Сашка! А тебя Свечниковы на ёлку звали. Горничная приходила, — прошептал он.
— Врёшь? — спросил с недоверием Сашка.
— Ей-богу. Эта ведьма нарочно ничего не говорит, а уж и куртку приготовила.
— Врёшь? — всё больше удивлялся Сашка. Богачи Свечниковы, определившие его в гим
— Ну-ка подвинься, расселся! — сказал он отцу, прыгая на коротенькую лежанку, и до
— Ах, Сашка, Сашка! — поёжился от холода отец. — Не сносить тебе головы.
— А ты-то сносил? — грубо возразил Саш
Отец сидел молча и ёжился. Слабый свет проникал через широкую щель вверху, где пе
Через час мать говорила Сашке:
— А я тебе говорю, что ты пойдёшь! — И при каждом слове Феоктиста Петровна уда
— А я тебе говорю, что не пойду, — хлад
гивались от желания оскалить зубы. В гимна
— Изобью я тебя, ох, как изобью! — крича
— Что же, избей!
Феоктиста Петровна знала, что бить сына, который стал кусаться, она уже не может, а если выгнать на улицу, то он отправится ша
— А ещё отец называется: не может мать от оскорблений оберечь.
— Правда, Сашка, ступай, что ломаешься? — отозвался тот с лежанки. — Они, может быть, опять тебя устроят. Они люди добрые.
Сашка оскорбительно усмехнулся. Отец дав
— Может быть, и мне что-нибудь с ёлки принесёшь, — продолжал отец.
Он хитрил — Сашка понимал это и прези
тельно захотелось что-нибудь принести больно
— Ну, ладно! — буркнул он. — Давай, что ли, куртку. Пуговицы пришила? А то ведь я тебя знаю!
II
Детей ещё не пускали в залу, где находи
— Ты неблагодалный мальчик? — спросил он Сашку. — Мне мисс сказала. А я холосый.
— Уж на что же лучше! — ответил тот, ос
— Хочешь лузьё? На! — протянул мальчик ружьё с привязанной к нему пробкой.
Волчонок взвёл пружину и, прицелившись в нос ничего не подозревавшего Коли, дёрнул собачку. Пробка ударилась по носу и отскочи
— Злой... Злой мальчик.
В детскую вошла молодая, красивая женщи
— Вот этот, — сказала она, показывая на Сашку сопровождавшему её лысому господи
Но Сашка не поклонился ни ей, ни лысому господину. Красивая дама не подозревала, что он знает многое. Знает, что жалкий отец его любил её, а она вышла за другого, и, хотя это случилось после того, как он женился сам, Сашка не мог простить измены.
— Дурная кровь, — вздохнула Софья Дми
— Не хочу, — коротко ответил Сашка, слы
— Что же, братец, в пастухи хочешь? — спросил господин.
— Нет, не в пастухи, — обиделся Сашка.
— Так куда же?
Сашка не знал, куда он хочет.
— Мне всё равно, — ответил он, подумав, — хоть и в пастухи.
Лысый господин с недоумением рассматри
— Я хочу и в ремесленное, — скромно ска
Красивая дама обрадовалась и подумала, вздохнув, о той силе, какую имеет над людьми старая любовь.
— Но едва ли вакансия найдётся, — сухо за
Дети волновались и шумели, нетерпели
— Дети, идите! Тише, тише!
Заранее вытаращив глазёнки и затаив дыха
ками. Минуту царила тишина глубокого очаро
Но вдруг узенькие глаза Сашки блеснули изумлением, и лицо мгновенно приняло обыч
пусто, точно окружающие люди неживые. То был восковой ангелочек, небрежно повешенный в гуще тёмных ветвей и словно реявший по воздуху. Его прозрачные стрекозиные крылышки трепетали от падавшего на них света, и весь он казался живым и готовым улететь. Розовые ручки с изящно сделанными пальцами протя
— Милый... милый ангелочек!
И чем внимательнее он смотрел, тем значи
— Милый... милый! — шептал Сашка.
Голова Сашкина горела. Он заложил руки за спину и в полной готовности к смертельному бою за ангелочка прохаживался осторожными и крадущимися шагами; он не смотрел на ан
— Тётя, а тётя, — сказал он, стараясь го
Она не слыхала, и Сашка нетерпеливо дёр
— Чего тебе? Зачем ты дёргаешь меня за платье? — удивилась седая дама. — Это не
— Тё... тётечка. Дай мне одну штуку с ёлки — ангелочка.
— Нельзя, — равнодушно ответила хозяй
Сашка чувствовал, что он падает в пропасть, и ухватился за последнее средство.
— Я раскаиваюсь. Я буду учиться, — отры
Но эта формула, оказывавшая благотворное влияние на учителей, на седую даму не про
— И хорошо сделаешь, мой друг, — ответи
Сашка грубо сказал:
— Дай ангелочка.
— Да нельзя же! — говорила хозяйка. — Как ты этого не понимаешь?
Но Сашка не понимал, и, когда дама по
— Да ты с ума сошёл! — воскликнула седая дама и оглянулась: по счастью, в кабинете ни
Стоя на коленях, со сложенными руками, Сашка с ненавистью посмотрел на неё и гру
— Дай ангелочка!
Глаза Сашкины, впившиеся в седую даму и ловившие на её губах первое слово, которое они произнесут, были очень нехороши, и хо
— Ну, дам, дам. Ах, какой ты глупый! Конеч
вставай же! И никогда, — поучительно добави
«Толкуй там», — думал Сашка, стараясь опе
Когда она сняла игрушку, Сашка впился в неё глазами, болезненно сморщил нос и рас
— Красивая вещь, — сказала дама, которой стало жаль изящной и, по-видимому, дорогой игрушки. — Кто это повесил её сюда? Ну, по
Терзания Сашки становились невыносимы
— Ну, на уж, на, — с неудовольствием ска
Обе руки Сашки, которыми он взял ангелоч
— А-ах! — вырвался продолжительный, замирающий вздох из груди Сашки, и на гла
тихой и кроткой улыбкой, замирая в чувстве неземной радости. Казалось, что когда нежные крылышки ангелочка прикоснутся к впалой гру
— А-ах! — пронёсся тот же замирающий стон, когда крылышки ангелочка коснулись Саш
Но в следующую минуту картина резко изме
— Я домой пойду, — глухо сказал Сашка, намечая путь в толпе. — К отцу.
III
Мать спала, обессилев от целого дня рабо
— Хорош? — спрашивал шёпотом Сашка.
Он держал ангелочка в отдалении и не по
— Да, в нём есть что-то особенное, — шеп
Его лицо выражало то же сосредоточенное внимание и радость, как и лицо Сашки.
— Ты погляди, — продолжал отец, — он сейчас полетит.
— Видел уже, — торжествующе ответил Саш
Отец отдёрнул руку и тёмными глазами изучал подробности ангелочка, пока Саша на
— Экая, братец, у тебя привычка скверная за всё руками хвататься. Ведь сломать можешь!
На стене вырезывались уродливые и непо
человека, поднимаемого со смехом на улице, избиваемого грубыми руками сторожей. Там чисто, радостно и светло, и всё это чистое нашло приют в душе её, той, которую он лю
вало воедино сердца и уничтожало бездонную пропасть, которая отделяет человека от чело
— Это она дала тебе? — прошептал отец, не отводя глаз от ангелочка.
В другое время Сашка ответил бы грубым отрицанием, но теперь в душе его сам собой прозвучал ответ, и уста спокойно произнесли заведомую ложь.
— А то кто же? Конечно, она.
Отец молчал; замолк и Сашка. Что-то захри
— Сашка, ты видишь когда-нибудь сны? — задумчиво спросил отец.
— Нет, — сознался Сашка. — А, нет, раз видел: с крыши упал. За голубями лазили, я и сорвался.
— А я постоянно вижу. Чудные бывают сны. Видишь всё, что было, любишь и страдаешь, как наяву...
Он снова замолк, и Сашка почувствовал, как задрожала рука, лежавшая на его шее. Всё сильнее дрожала и дёргалась она, и чуткое безмолвие ночи внезапно нарушилось всхлипы
— Ах, Саша, Саша! — всхлипывал отец. — Зачем всё это?
— Ну, что ещё? — сурово прошептал Саш
— Не буду... не буду, — с жалкой улыбкой извинился отец. — Что уж... зачем?
Заворочалась на своей постели Феоктиста Петровна. Она вздохнула и забормотала гром
— Что же ты не раздеваешься? — спросил отец, зябко кутаясь в прорванное одеяло и по
— Не к чему. Скоро встану.
Сашка хотел добавить, что ему совсем не хочется спать, но не успел, так как заснул с такой быстротой, точно пошёл ко дну глубокой и быстрой реки. Скоро заснул и отец. Кроткий покой и безмятежность легли на истомлённое лицо человека, который отжил, и смелое личи
А ангелочек, повешенный у горячей печки, начал таять. Лампа, оставленная гореть по на
печальный свет на картину медленного разру
В завешенное окно пробивался синеватый свет начинающегося дня, и на дворе уже за
АНТОН ЧЕХОВ
Беглец
Это была длинная процедура. Сначала Пашка шёл с матерью под дождём то по скошенному полю, то по лесным тропинкам, где к его са
терью вошёл в приёмную. Тут опять пришлось долго ждать. Все больные сидели на скамьях, не шевелились и молчали. Пашка оглядывал их и тоже молчал, хотя видел много странного и смешного. Раз только, когда в приёмную, под
— Мама, гляди: воробей!
— Молчи, детка, молчи! — сказала мать.
В маленьком окошечке показался заспанный фельдшер.
— Подходи записываться! — пробасил он.
Все, в том числе и смешной подпрыгиваю
Вскоре после записывания нужно было не
— Ну и дурак! Что ж, разве не дурак? Я ве
Парень сделал такое жалостное лицо, как будто собрался просить милостыню, заморгал и сказал:
— Сделайте такую милость, Иван Миколаич!
— Тут нечего — Иван Миколаич! — пере
Началась приёмка. Доктор сидел у себя в комнатке и выкликал больных по очереди. То и дело из комнатки слышались пронзительные вопли, детский плач или сердитые возгласы доктора:
— Ну, что орёшь? Режу я тебя, что ли? Сиди смирно!
Настала очередь Пашки.
— Павел Галактионов! — крикнул доктор.
Мать обомлела, точно не ждала этого вы
— Что болит? — спросил он, не глядя на вошедших.
— У парнишки болячка на локте, батюшка, — ответила мать, и лицо её приняло такое вы
— Раздень его!
Пашка, пыхтя, распутал на шее платок, по
— Баба, не в гости пришла! — сказал сер
Пашка торопливо сбросил тулупчик на зем
— Важное, брат Пашка, ты себе пузо отрас
Пашка покосился на таз с кровяными помо
— Ме-е! — передразнил доктор. — Женить пора баловника, а он ревёт! Бессовестный.
Стараясь не плакать, Пашка поглядел на мать, и в этом его взгляде была написана просьба: «Ты же не рассказывай дома, что я в больнице плакал!»
Доктор осмотрел его локоть, подавил, вздох
— Бить тебя, баба, да некому, — сказал он. — Отчего ты раньше его не приводила? Рука-то ведь пропащая! Гляди-кась, дура, ведь это сустав болит!
— Вам лучше знать, батюшка... — вздохнула баба.
— Батюшка... Сгноила парню руку, да теперь и батюшка. Какой он работник без руки? Вот век целый и будешь с ним нянчиться. Небось как у самой прыщ на носу вскочит, так сейчас же в больницу бежишь, а мальчишку полгода гноила. Все вы такие.
Доктор закурил папироску. Пока папироска дымила, он распекал бабу и покачивал головой в такт песни, которую напевал мысленно, и всё думал о чём-то. Голый Пашка стоял перед ним, слушал и глядел на дым. Когда же папи
— Ну, слушай, баба. Мазями да каплями тут не поможешь. Надо его в больнице оставить.
— Ежели нужно, батюшка, то почему не оставить?
— Мы ему операцию сделаем. А ты, Паш
Пашка вопросительно поглядел на мать.
— Оставайся, детка! — сказала та.
— Остаётся, остаётся! — весело закричал доктор. — И толковать нечего! Я ему живую лисицу покажу! Поедем вместе на ярмарку ле
Доктор, по-видимому, весёлый и поклади
палату и решил, что доктору живётся очень недурно.
Палата была невелика и состояла только из трёх кроватей. Одна кровать стояла пустой, другая была занята Пашкой, а на третьей си
Фельдшерица, усадив Пашку, вышла и не
— Это тебе, — сказала она. — Одевайся.
Пашка разделся и не без удовольствия стал облачаться в новое платье. Надевши руба
В палату вошла сиделка, держа в руках две оловянных миски, ложки и два куска хле
— Ешь! — сказала она.
Взглянув в миску, Пашка увидел жирные щи, а в щах кусок мяса, и опять подумал, что док
не так сердит, каким показался сначала. Долго он ел щи, облизывая после каждого хлебка ложку, потом, когда, кроме мяса, в миске ни
— А где же хлеб-то? — спросила сиделка.
Вместо ответа Пашка надул щёки и выдых- нул воздух.
— Ну, зачем сожрал? — сказала укоризненно сиделка. — А с чем же ты жаркое есть бу
Она вышла и принесла новый кусок хлеба. Пашка отродясь не ел жареного мяса и, испро
Наевшись, он пошёл прогуляться. В соседней палате, кроме тех, которых он видел в дверь, находилось ещё четыре человека. Из них толь
РАСКРАСКИ А5 эконом. альбомные. МОЯ ПЕРВАЯ РАСКРАСКА
ТРИ ЛЮБИМЫХ СКАЗКИ. МАШЕНЬКА И МЕДВЕДЬ
Возможна доставка книги в , а также в любой другой город страны Почтой России, СДЭК, ОЗОН-доставкой или транспортной компанией.
{{searchData}}
whatsup