j В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е. Автор Короленко / Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-222-34377-7
логотип Феникс-Букс

Каталог Вход {{total_items}}

{{common_error}}
Нами выполнено {{total_orders}} заказов! Ваш – следующий!
СКИДКИ! При заказе книг на сумму от 1500 руб. – скидка 50% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK,
при заказе книг на сумму от 3000 руб. — скидка 80% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK.

В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е. (Короленко)Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-222-34377-7

В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е
Название книги В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е
Автор Короленко
Год публикации 2021
Издательство Феникс
Раздел каталога Проза. Сборники произведений разных жанров (ID = 161)
Серия книги Школьная программа по чтению
ISBN 978-5-222-34377-7
EAN13 9785222343777
Артикул 978-5-222-34377-7
Количество страниц 127
Тип переплета мяг.цел.*
Формат 60*90/16
Вес, г 132

Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:

Аннотация к книге "В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е"
автор Короленко

Владимир Галактионович Короленко (1853–1921) — русский писатель, публицист, редактор ведущего петербургского журнала «Русское богатство», общественный деятель, автор злободневных произведений «Сон Макара», «Убивец», «Слепой музыкант» и др. В 1900 году, наряду с Л. Толстым, А. Чеховым, Вл. Соловьёвым, был избран почётным академиком Петербургской академии наук по разряду изящной словесности. Короленко родился в Житомире в семье уездного судьи, характер которого — суровый, но справедливый — стал основой для создания образа отца главного героя повести «В дурном обществе». Острое неприятие несправедливости заставило Короленко ещё студентом примкнуть к революционерам-народникам — за это он был исключён из Петровской земледельческой академии и выслан в Кронштадт. Затем были другие ссылки, статус «политического», тюрьма, но именно в таких тяжёлых условиях открылся писательский дар. Знаменитая повесть «В дурном обществе» написана Короленко в 6-летней якутской ссылке (он отказался от присяги цар

Читать онлайн выдержки из книги "В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е"
(Автор Короленко)

К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.

До книги"В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е"
Вы также смотрели...

Другие книги серии "Школьная программа по чтению"

Другие книги раздела "Проза. Сборники произведений разных жанров"

Читать онлайн выдержки из книги "В дурном обществе: повесть. - Изд. 2-е" (Автор Короленко)

Серия
«Школьная программа по чтению»
Владимир Короленко
В дурном обществе
Повесть
Издание 2-е
Ростов-на-Дону «Феникс» 2021
УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)1
КТК 610
К68
Короленко, Владимир.
К68 В дурном обществе / Владимир Короленко. — Изд. 2-е. — Ростов н/Д : Феникс, 2021. — 127 с. — (Школьная программа по чтению).
ISBN 978-5-222-34377-7
УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)1
© Оформление: Феникс, 2020
ISBN 978-5-222-34377-7 © Иллюстрация: Екатерина Буслаева, 2019
В дурном обществе (Из детских воспоминаний моего приятеля)
I.Развалины
оя мать умерла, когда мне было шесть лет. Отец, весь отдавшись своему горю, как будто совсем забыл о моём существовании.
Порой он ласкал мою маленькую сестру и по-своему заботился о ней, потому что в ней были черты матери. Я же рос, как дикое деревцо в поле, — никто не окружал меня особенною заботливостью, но никто и не стеснял моей свободы.
Местечко, где мы жили, называлось Княжье-Вено, или, проще, Княж-горо- док. Оно принадлежало одному захудалому, но гордому польскому роду и представляло все типические черты любого из мелких городов Юго-западного края, где, среди тихо струящейся жизни тяжёлого труда и мелко-суетливого еврейского гешефта, доживают свои печальные дни
жалкие останки гордого панского величия.
Если вы подъезжаете к местечку с востока, вам прежде всего бросается в глаза тюрьма, лучшее архитектурное украшение города. Самый город раскинулся внизу над сонными, заплесневшими прудами, и к нему приходится спускаться по отлогому шоссе, загороженному традиционною «заставой». Сонный инвалид, порыжелая на солнце фигура, олицетворение безмятежной дремоты, лениво поднимает шлагбаум — и вы в городе, хотя, быть может, не замечаете этого сразу.
Серые заборы, пустыри с кучами всякого хлама понемногу перемежаются с подслеповатыми, ушедшими в землю хатками. Далее широкая площадь зияет в разных местах тёмными воротами еврейских «заезжих домов», казённые учреждения наводят уныние своими белыми стенами и казарменно-ровными линиями. Деревянный мост, перекинутый через узкую речушку, кряхтит, вздрагивая под колёсами, и шатается, точно дряхлый старик. За мостом потянулась еврейская улица с магазинами, лавками, лавчонками, столами евреев-менял, сидящих под зонта-
ми на тротуарах, и с навесами калачниц. Вонь, грязь, кучи ребят, ползающих в уличной пыли. Но вот ещё минута — и вы уже за городом. Тихо шепчутся берёзы над могилами кладбища, да ветер волнует хлеба на нивах и звенит унылою, бесконечною песней в проволоках придорожного телеграфа.
Речка, через которую перекинут упомянутый мост, вытекала из пруда и впадала в другой. Таким образом, с севера и юга городок ограждался широкими водяными гладями и топями. Пруды год от году мелели, зарастали зеленью, и высокие густые камыши волновались, как море, на громадных болотах. Посредине одного из прудов находится остров. На острове — старый, полуразрушенный замок.
Я помню, с каким страхом я смотрел всегда на это величавое дряхлое здание. О нём ходили предания и рассказы один другого страшнее. Говорили, что остров насыпан искусственно, руками пленных турок. «На костях человеческих стоит старое замчище», — передавали старожилы, и моё детское испуганное воображение рисовало под землёй тысячи турецких
скелетов, поддерживающих костлявыми руками остров с его высокими пирамидальными тополями и старым замком. От этого, понятно, замок казался ещё страшнее, и даже в ясные дни, когда, бывало, ободрённые светом и громкими голосами птиц, мы подходили к нему поближе, он нередко наводил на нас припадки панического ужаса, — так страшно глядели чёрные впадины давно выбитых окон; в пустых залах ходил таинственный шорох: камешки и штукатурка, отрываясь, падали вниз, будя гулкое эхо, и мы бежали без оглядки, а за нами долго ещё стояли стук, и топот, и гоготанье.
А в бурные осенние ночи, когда гиганты-тополи качались и гудели от налетавшего из-за прудов ветра, ужас разливался от старого замка и царил над всем городом. «Ой-вей-мир!»1 — пугливо произносили евреи; богобоязненные старые мещанки крестились, и даже наш ближайший сосед, кузнец, отрицавший самоё существование бесовской силы, выходя в эти часы на свой дворик, творил крестное
1 О горе мне (евр.).
знамение и шептал про себя молитву об упокоении усопших.
Старый, седобородый Януш, за неимением квартиры приютившийся в одном из подвалов замка, рассказывал нам не раз, что в такие ночи он явственно слышал, как из-под земли неслись крики. Турки начинали возиться под островом, стучали костями и громко укоряли панов в жестокости. Тогда в залах старого замка и вокруг него на острове брякало оружие, и паны громкими криками сзывали гайдуков. Януш слышал совершенно ясно, под рёв и завывание бури, топот коней, звяканье сабель, слова команды. Однажды он слышал даже, как покойный прадед нынешних графов, прославленный на вечные веки своими кровавыми подвигами, выехал, стуча копытами своего аргамака1, на середину острова и неистово ругался: «Молчите там, лайдаки2, пся вяра!»
Потомки этого графа давно уже оставили жилище предков. Большая часть дукатов и всяких сокровищ, от которых
1 Аргамак — верховая лошадь восточной по-
роды.
2 Бездельники (польск.).
прежде ломились сундуки графов, перешла за мост, в еврейские лачуги, и последние представители славного рода выстроили себе прозаическое белое здание на горе, подальше от города. Там протекало их скучное, но всё же торжественное существование в презрительно-величавом уединении.
Изредка только старый граф, такая же мрачная развалина, как и замок на острове, появлялся в городе на своей старой английской кляче. Рядом с ним, в чёрной амазонке, величавая и сухая, проезжала по городским улицам его дочь, а сзади почтительно следовал шталмейстер. Величественной графине суждено было навсегда остаться девой. Равные ей по происхождению женихи, в погоне за деньгами купеческих дочек за границей, малодушно рассеялись по свету, оставив родовые замки или продав их на слом евреям, а в городишке, расстилавшемся у подножия её дворца, не было юноши, который бы осмелился поднять глаза на красавицу-графиню. Завидев этих трёх всадников, мы, малые ребята, как стая птиц, снимались с мягкой уличной пыли
и, быстро рассеявшись по дворам, испуганно-любопытными глазами следили за мрачными владельцами страшного замка.
В западной стороне, на горе, среди истлевших крестов и провалившихся могил, стояла давно заброшенная униатская1 часовня. Это была родная дочь расстилавшегося в долине собственно обывательского города. Некогда в ней собирались по звону колокола горожане в чистых, хотя и не роскошных кунтушах2, с палками в руках вместо сабель, которыми гремела мелкая шляхта3, тоже являвшаяся на зов звонкого униатского колокола из окрестных деревень и хуторов.
Отсюда был виден остров и его тёмные громадные тополи, но замок сердито и презрительно закрывался от часовни густою зеленью, и только в те минуты, когда юго-западный ветер вырывался из- за камышей и налетал на остров, тополи гулко качались, и из-за них проблёски-
1Униатская — греко-католического вероисповедания.
2Кунтуш — верхняя одежда особого кроя для состоятельных людей
3Шляхта — польское мелкопоместное дворянство.
вали окна, и замок, казалось, кидал на часовню угрюмые взгляды. Теперь и он, и она были трупы. У него глаза потухли, и в них не сверкали отблески вечернего солнца; у неё кое-где провалилась крыша, стены осыпались, и вместо гулкого, с
высоким тоном, медного колокола, совы
заводили в ней по ночам свои зловещие песни.
Но старая историческая рознь, разделявшая некогда гордый панский замок и мещанскую униатскую часовню, продолжалась и после их смерти: её поддерживали копошившиеся в этих дряхлых трупах черви, занимавшие уцелевшие углы подземелья, подвалы. Этими могильными червями умерших зданий были люди.
Было время, когда старый замок служил даровым убежищем всякому бедняку без малейших ограничений. Всё, что не находило себе места в городе, всякое выскочившее из колеи существование, потерявшее по той или другой причине, возможность платить хотя бы и жалкие гроши за кров и угол на ночь и в непогоду, — всё это тянулось на остров и там, среди развалин, преклоняло свои победные головушки, платя за гостеприимство
лишь риском быть погребёнными под грудами старого мусора. «Живёт в замке» — эта фраза стала выражением крайней степени нищеты и гражданского падения. Старый замок радушно принимал и покрывал и перекатную голь, и временно обнищавшего писца, и сиротливых старушек, и безродных бродяг. Все эти существа терзали внутренности дряхлого здания, обламывая потолки и полы, топили печи, что-то варили, чем-то питались, — вообще, отправляли неизвестным образом свои жизненные функции.
Однако настали дни, когда среди этого общества, ютившегося под кровом седых руин, возникло разделение, пошли раздоры. Тогда старый Януш, бывший некогда одним из мелких графских «офи- циалистов», выхлопотал себе нечто вроде владетельной хартии1 и захватил бразды правления. Он приступил к преобразова
ниям, и несколько дней на острове сто
ял такой шум, раздавались такие вопли, что по временам казалось, уж не турки ли вырвались из подземных темниц, чтоб отомстить утеснителям. Это Януш сорти-
1 Хартия — документ публично-правового характера.
ровал население развалин, отделяя овец от козлищ. Овцы, оставшиеся по-прежнему в замке, помогали Янушу изгонять несчастных козлищ, которые упирались, выказывая отчаянное, но бесполезное сопротивление. Когда наконец при молчаливом, но, тем не менее, довольно существенном содействии будочника, порядок вновь водворился на острове, то оказалось, что переворот имел решительно аристократический характер.
Януш оставил в замке только «добрых христиан», то есть католиков, и притом преимущественно бывших слуг или потомков слуг графского рода. Это были всё какие-то старики в потёртых сюртуках и «чамарках»1, с громадными синими носами и суковатыми палками, старухи, крикливые и безобразные, но сохранившие на последних ступенях обнищания свои капоры2 и салопы3. Все они составляли однородный, тесно спло-
1Чамарка — старинная польская одежда, род сюртука.
2Капор — головной убор с широкими жёсткими полями.
3Салоп — широкое пальто, популярное в мещанской среде.
чённый аристократический кружок, взявший как бы монополию признанного нищенства. В будни эти старики и старухи ходили с молитвой на устах по домам более зажиточных горожан и среднего мещанства, разнося сплетни, жалуясь на судьбу, проливая слёзы и клянча, а по воскресеньям они же составляли почтеннейших лиц из той публики, что длинными рядами выстраивалась около костёлов и величественно принимала подачки во имя «пана Иисуса» и «панны Богоматери».
Привлечённые шумом и криками, которые во время этой революции неслись с острова, я и несколько моих товарищей пробрались туда и, спрятавшись за толстыми стволами тополей, наблюдали, как Януш во главе целой армии красноносых старцев и безобразных мегер гнал из замка последних подлежавших изгнанию жильцов.
Наступал вечер. Туча, нависшая над высокими вершинами тополей, уже сыпала дождиком. Какие-то несчастные тёмные личности, запахиваясь изорванными донельзя лохмотьями, испуганные, жалкие и сконфуженные, совались по
Содержание
I. Развалины 3
II.Проблематические натуры 17
III.Я и мой отец 44
IV.Я приобретаю новое знакомство 54
V.Знакомство продолжается 68
VI.Среди «серых камней» 77
VII.На сцену является
пан Тыбурций 86
VIII.Осенью 101
IX.Кукла 111
Заключение 125
Владимир КОРОЛЕНКО
В ДУРНОМ ОБЩЕСТВЕ
Пальчиковые игры на снижение психоэмоц.напряж.дп
Прописи. Английский язык. - Изд. 24-е
Возможна доставка книги в , а также в любой другой город страны Почтой России, СДЭК, ОЗОН-доставкой или транспортной компанией.
{{searchData}}
whatsup