j Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки. Автор Рекунова / Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-222-31327-5

{{common_error}}
СКИДКИ! При заказе книг на сумму от 1500 руб. – скидка 50% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK,
при заказе книг на сумму от 3000 руб. — скидка 80% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK.

Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки. (Рекунова)Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-222-31327-5

Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки
Название книги Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки
Автор Рекунова
Год публикации 2019
Издательство Феникс
Раздел каталога Художественно-документальная проза. Мемуары (ID = 168)
Серия книги Без серии
ISBN 978-5-222-31327-5
EAN13 9785222313275
Артикул O0105447
Количество страниц 430
Тип переплета цел.
Формат 70*100/16
Вес, г 685

Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:

Аннотация к книге "Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки"
автор Рекунова

Это история про деньги и километры, про страны и континенты, про людей и их выбор. Книга от российских путешественников, совершивших кругосветку с ограниченным бюджетом. Это инструкция, как путешествовать дешево, строить маршрут, да и вообще решиться на самостоятельно, без агентств организованное путешествие или даже на кругосветку. Автор рассказывает, какие проблемы могут ожидать на этом пути, делится уникальными лайфхаками и советует, как совместить обычную жизнь с жаждой путешествий.

Читать онлайн выдержки из книги "Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки"
(Автор Рекунова)

К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.

До книги"Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки"
Вы также смотрели...

Другие книги серии "Без серии"

Другие книги раздела "Художественно-документальная проза. Мемуары"

Читать онлайн выдержки из книги "Путешествуй...ТЕ!: история одной кругосветки" (Автор Рекунова)

Леся Рекунова
ПУТЕШЕСТВУЙ...ТЕ!
ИСТОРИЯ ОДНОЙ КРУГОСВЕТКИ
Ростов-на-Дону ен икс 2019
УДК 821.161.1:910
ББК 26.89
КТК 685
Р36
Рекунова, Леся.
Р36 Путешествуй...ТЕ! : история одной кругосветки / Леся Рекунова. — Ростов н/Д: Феникс, 2019. — 430 с.: ил.
ISBN 978-5-222-31327-5
я просто не дома, не дома, ушел и забыл вернуться.
подло, привычно, знакомо было не оглянуться.
я просто в дороге к дому молюсь и ломаю компас, в душе затыкаю голос, хоть я и к нему ведомый.
я просто на адрес дома в душе сочиняю письма, но смелости нет и рома все эти письма выслать.
я просто не дома, не дома, мой дом за границей карты но если не видно дома, как же прийти обратно?
(2015)
Прежде чем начать
Перед вами несколько сотен страниц наших путевых заметок, история нашей семьи и нашей попытки стать свободными от своих страхов и неуверенности.
В предисловии принято благодарить, но я боюсь перечислять имена и забыть кого-либо. К созданию книги приложило усилия намного больше людей, чем я способна уместить на нескольких страницах. Все, кто своей любовью и заботой поддерживал нас на протяжении путешествия и после, а главное — до; все, кто нас критиковал и осуждал, все, кто верил в нас до конца, все потенциальные спонсоры, кто не давал нам шанса и не отвечал на письма, все, кто вдохновился нашим примером и отправился в путь, все, кто посчитал нас недостаточно крутыми и популярными, все, кто до сих пор считает нас одними из немногих искренних на просторах тревел-блогов, — все помогли этой книге увидеть свет.
И я предупрежу сразу — про кого-то в книге написана пара слов, а про кого-то целая глава. Но это не значит, что вашу помощь, проведенные у вас дни и нашу дружбу я ценю меньше. Просто про близких людей не хочется выдавать все подробности.
Я благодарна семье и друзьям, а главное, Виталику, который появился в моей жизни в нужный момент и сделал ее обреченной на счастье. Даже в самые лютые дни моего негодования на его недостатки я чувствую себя счастливым человеком.
Это история про деньги и километры, про страны и континенты, про людей и их выбор. Только сейчас я начинаю понимать, что мы часто упускаем свою возможность выбирать, снимая с себя ответственность в пользу судьбы и обстоятельств. Это история про то, как жить с открытиями дальше, когда ты возвращаешься домой, а не оседаешь на одном из пляжей Бали, когда, подхваченный ветром свободы, ты выбираешь спуститься на землю, сдаешь крылья и вновь ходишь ногами, толкая континенты друг к другу.
Почему путешествуй...ТЕ? Мы с Виталиком могли встретиться намного раньше, чем это случилось. Но встретились ровно в тот
момент, когда были к этому готовы. В наших отношениях
довольно быстро стало понятно, что к чему, и мы поженились быстрее, чем друзья привыкли считать нас парой всерьез. Когда друзья поздравляли Виталика с очередным днем рождения, они записали в студии для него небольшой джингл. «Пусть твоя семья процветает, не грустите, не ссорьтесь, путешествуй...ТЕ!» — поправили они сами себя, осекшись, что теперь Кудрявому быть одному не светит.
Довольно быстро фраза прижилась в нашем блоге, и вскоре я стала заканчивать ею рассказы о кругосветных приключениях. Путешествовать надо сейчас, путешествовать надо вместе.
В идеале эта книга должна была появиться почти сразу после кругосветки, но мы вернулись домой за пару месяцев до рождения нашего сына Вити, и я, великая покорительница гор и африканских дорог (в глазах любящих близких), оказалась бессильна перед маленьким комочком, так сильно похожим на нас с Виталиком. Сейчас Вите почти два, он бескомпромиссно тянет на себя покрывало планетарного масштаба и открывает для нас новый мир, еще более интересный, чем известный нам двоим. Процесс издания затянулся, пробелы дописывались в свободные минутки, и я никак не могла двигаться дальше и начать новую главу жизни, но теперь я выдыхаю и ставлю авторский экземпляр на полку.
Я не ждала этого дня с трепетом и волнением, я не вывернула себя наизнанку и не разделась догола. Мне не хочется быть кем-то лучше или хуже. Тут — наша честная история, простая и искренняя, которая, мне часто кажется, была с кем-то другим — слишком удачно все сложилось.
День 330
«Надеюсь, мои дети будут намного умнее меня и их путешествия будут безопасными. А еще больше надеюсь, что сейчас во мне говорит материнское чувство, а не желание перенестись во времени в будущее и утереть нос собственным отпрыскам своим неповторимым трипом».
Леся.
Густая брага, похожая на пюре, из хлеба и спирта.
Сквозь выцветший зеленый тент палатки пробивается тусклый неспокойный свет уличного фонаря. Он освещает крыльцо паба для дальнобойщиков и немного света блеклым рикошетом отдает части сада, где мы остановились на ночлег. Чуть поодаль на износ тарахтит дизельный генератор, питая холодильники в баре, чтобы дальнобойщики, которые по трое суток ждут паром через реку, могли получить холодной ча- буки в любое время.
В этом месте сходятся четыре страны — Зимбабве,
Ботсвана, Намибия и Замбия. Последние две разделяет величественная Замбези, с грохотом обрушивающаяся в разлом водопадом Виктория восемьюдесятью километрами ниже по течению. Мост через реку не строят — не могут договориться, кто сколько тратит денег и кому это важнее. Тут границы сжимаются в одну точку в самом центре национального парка, и разгуливающие по округе слоны, антилопы, жирафы, а по ночам львы и гиены удивляют только заблудших туристов, проносящихся до ближайшего города в песочного цвета внедорожниках.
Мы перешли границу почти на закате — как обычно, долго собирались, оттягивая необходимость сниматься с привычного за несколько дней места. В Зимбабве не обратили внимания, когда мы пришли в страну по земле, и почти не заметили, как Южная Родезия осталась за нашими плечами. Ботсвана стала первой страной, в которую нам не нужна была виза.
— У вас достаточно денег для пребывания в Ботсване? Липовая— Конечно, сэр. Вот наша бронь лоджи в Касане.
И, эм-м-м..., не могли бы вы уместить штампик вот сюда, мы путешествуем вокруг света и вынуждены экономить страницы.
С размаху офицер впечатал между мозамбикским и танзанийским штампами темно-красную печать, велел наступить в ванночку с воняющим хлоркой раствором и впустил в новую страну, которая ничем не отличалась от предыдущей, покуда мог видеть глаз.
Мы дошли до развилки к парому, свернули налево и принялись присматривать место под палатку. Провести ночь в одном 6 из местных отелей нам было не по карману, каучсерфинг найти не успели, а для того чтобы какой-нибудь добрый африканец пригласил нас к себе в гости, было уже слишком темно. Вдоль дороги ровной колонной стояли грузовики, и один из водителей окликнул нас, уходящих в сумерках в гущу кустарников.
— Говорю тебе, лев сегодня ночью чесал гриву прямо под дверью моей кабины. Where are you going crazy people? —Куда вы идёте, десятиминутный диалог исчерпал себя. сумасшедшие?
Чувство страха — один из сильнейших рычагов в управлении человеком. Опасаясь за собственную жизнь, мы склонны к иррациональным поступкам. Страх перед неизвестностью заставляет искать якорь и крепче цепляться за понятный островок комфорта. Ужас в глазах людей, которым окатывало нас после
слов о палатке и автостопе, стал довольно привычным явлением,
Замбия
поэтому рассказы о львах, разбойниках и террористах мы делили на пять и почти всегда убеждались, что можно было на десять. Виталик иногда злился на попытки убедить нас в том, что по эту сторону границы люди добрые, а по ту — варвары.
Мы понимали, что дальнобойщик не выдумал льва, но платить за номер в дорогих лоджах было нечем, поэтому, разделив на десять его страх, мы продолжили поиски. Я осталась с рюкзаками под деревом, а Виталик пошел исследовать буш. Взгляд цеплялся за светлые пятна его силуэта, но через пару секунд темнота бесшумно сомкнулась, поглотив даже его тень, и он исчез из виду.
Я прокручивала слова про льва снова и снова, и мне хватило десяти минут, чтобы засомневаться в своей правоте. Страх — заразное чувство. Бросив рюкзаки, я побежала в буш. Увидеть, как хищники доедают Кудрявого, казалось реальным в тот момент. Виталик вышел мне навстречу вполне здоровым, но по глазам было понятно, что предстоящая ночь его беспокоит не меньше моего. Похоже, у него снова начинался приступ лихорадки, которую почти неделю мы не можем определить и вылечить. Все, что ему нужно по вечерам, — тихое место и теплый спальник, чтобы переждать пик боли.
Тут есть кирпичный забор, в нем дырка. Перелезем, поставим палатку среди деревьев, а утром уйдем. Вряд ли ночью кто-то пойдет проверять этот угол.
Кажется, что в этом месте утро наступит только для тех, кто его заслужил. Свет фонаря дает лживое ощущение присутствия цивилизации и людей, но измученный волнениями и усталостью мозг все равно не обманывается — цивилизация осталась 7 далеко за пределами этого континента. Где-то за океаном, там, где не виден Южный Крест, есть места, где существуют толстые стены, плазменные панели, дорогие машины и высокие заборы. Они дают чувство псевдозащищенности и торжества над природой. Но не здесь. Здесь даже звезды смотрят сверху с некой усмешкой, напоминая, что с их высоты ты мал и беспомощен, ты всего лишь точка, мерцающая вдалеке.
В палатке невыносимо душно, но Виталю бьет озноб, и он кутается в спальник. Приступы его лихорадки обычно длятся недолго — с восьми вечера до полуночи, утром он выглядит совершенно здоровым, и я не могу понять, что именно с ним происходит. Тест на малярию оказался отрицательным — четыре дня назад в госпитале он сдавал кровь, врач пожала плечами и предложила на всякий случай вколоть ему антибиотики. Тогда мы оба были напуганы и согласились, но сейчас уже очевидно, что это было бесполезно. Теперь интервалы между приступами стали учащаться: раньше у нас было три дня перерыва, а теперь они стали повторяться каждый вечер.
Ближе к полуночи он уснул. Я молилась о том, чтобы новый день помог мне ухватиться за бразды наших катящихся под уклон судеб и наконец-то начать принимать правильные решения.
А что было правильным? Никуда не ехать?
Когда мы решились отправиться в путешествие, наш друг Сережа задумчиво сказал: «Когда вы вернетесь, удачно втиснуться в современную жизнь у вас уже не получится. Слишком сильны и продвинуты те, кто идет за нами следом, слишком откровенно наступают они нам на пятки».
И он был прав, но рискнуть хотелось невыносимо. Это то самое чувство, которое неизбежно возникает, когда стоишь на краю крыши: страшно до боли в позвоночнике, ребра ноют и сжимаются, но какая-то маленькая часть тебя хочет сделать шаг.
В современном мире, каждый миллиметр которого запечатлен фотоаппаратами, зашифрован и перенесен в виртуальную реальность и в котором, не выходя из дома, можно побывать на Кокосовых островах, купить все, от телевизора
до ботинок, выйти замуж или найти работу, сложно быть первооткрывателем.
В Музее Метрополитен в Нью-Йорке можно увидеть картину Пьера Огюста Кота. Он в XIX веке потратил не один год, чтобы изобразить легкость и прозрачность шифонового платья Вирджинии на картине «Гроза».
В это время создавались новые стили, полотна, инструменты, а спустя пятьдесят лет открывать в живописи было уже нечего. Черный квадрат был нарисован, авангардисты все более отдалялись от обывателей, переходя на язык образов и метафор.
В этом мире, исхоженном вдоль и поперек, исследованном дронами, сложно найти что-то неизведанное, почувствовать себя в команде Ливингстона или Амундсена.
Но идея, зерно которой Виталик так нагло заложил в благодатную почву моих амбиций, проросла быстрее, чем он сам ожидал. Среди менеджеров среднего звена я могла стать одним из первых — тех, кто ступил на неизведанную землю неопределенности и не сдох без аванса пятнадцатого числа и зарплаты первого. Я хотела поехать туда, куда обычно людям ехать неинтересно. Чем больше я говорила с друзьями и знакомыми об Африке, тем больше убеждалась, что многие подозревают меня в тронутости умом. Я не знала ничего об Африке, вернее, мне казалось, что знаю, но иллюзии, созданные песней Киркорова и сказкой про Айболита, фотографиями голодающих детей и кровопролитных войн, были лишь обрывками правды. Я была уверена, что СПИД, Эбола, каннибалы и малярия просто обнимут меня у трапа самолета и жизнь моя бесславно окончится. Но неужели Ливингстону страх был неведом?
Дождливым питерским утром стало понятно, что происходящее — не шутка, и ужас поселился где-то между лопаток. Мы ползали на четвереньках по карте Черного континента и прокладывали самые немыслимые маршруты, а сами старались не подавать виду, что боимся своей смелости, своего безумия, своего шага в сторону с привычного пути. Иногда, в пыльных грузовиках африканских водителей, подпрыгивая на ухабах и прячась от полицейских под своими рюкзаками, я искренне сомневалась: а была ли та квартирка на Звездной, горячая вода и нормальный чайник? Сегодня ночью я была уверена, что эта прошлая жизнь была копией, искусственно созданной игрой, а мое воспаленное от жары и грязи сознание пытается обмануть себя.
Утро медленно заползает под тент — июньское солнце в Ботсване уже не такое жестокое, как у экватора, оно не пытается сжечь тебя и палатку с первыми же лучами. Африканская зима все же облегчает жизнь для не привыкших«Белый»
к жаре мгзунгу.на языке сУахили.
Виталик, радующийся своему временному выздоровлению, но заметно вымотанный чередой приступов, собирает палатку, я укладываю вещи в рюкзак в привычном порядке и разглядываю грязь, скопившуюся под ногтями. Мне двадцать пять, я не знаю, где буду спать сегодня, и мне все еще непросто безоговорочно доверять этому миру.Деревья
Сад, в котором мы провели ночь, заполнен ма-в Южной Африке
рулами-, издалека начинают доноситься звуки про- с желтыми плодами, езжающих машин — автостопное время пошло, нужно9
выбираться. Нам почти удалось уйти незамеченными, но за секунду до того, как Виталик подсадил меня к разрушенной части забора, нас окликнул охранник. Я встала наизготовку воевать с очередным деньгопросом. Мужик подошел поближе, ухмыльнулся и сказал:
— Что вы тут делали?
— Прятались от льва.
— М-м-м. А видите дырку в заборе?
— Знаете, кто ее сделал?
— ...?
— Слон. Я даже перестал забор ремонтировать, они ходят сюда постоянно из-за этих чертовых марул. Ломают все на своем пути, вырубить бы эти деревья, да вот нельзя.
«Быть растоптанными слонами, боясь льва... Веселенький некролог мог бы выйти», — Виталик пытался подбодрить меня шуткой. Когда ты лишь догадываешься о чем-то, предполагаешь, это не кажется настоящим. Все мы решали в университете задачки про вероятность выпадения орла или решки, попадания охотником в мишень или выпадения осадков. Само слово «вероятность» всегда было каким-то несерьезным. Но когда страхи и опасения, размножающиеся в голове, вдруг обретают словесную форму, да еще и этой формой тебя огорошивает совершенно незнакомый человек, ноги подкашиваются сами собой.
Охранника порадовал произведенный эффект, это и было решено оставить в качестве нашей оплаты за ночь. Мы простились с ним и пошли к дороге.
Позже мы выясним, что Виталя все-таки болен малярией и зимбабвийка ошиблась, ставя ему диагноз. И лишь благодаря везению малярия окажется легкой формы и пятидневный курс лекарств быстро поставит его на ноги. Еще мы узнаем, что слоны обладают волшебной чувствительностью и никогда не станут наступать на палатку, в которой спит человек. И убедимся, что неправильные решения казались нам таковыми лишь по причине нашей неопытности, а на самом деле дорога вела нас и оберегала. В самых экстремальных ситуациях и в самые плохие дни. Когда мы будем ехать по России спустя два года и выступать в разных городах с рассказами о кругосветке, нам будут часто повторять: «Ребята, вы очень смелые!», но, возможно, мы и были смелыми оттого, что даже отдаленно предположить не могли, что нас ждет.
«What is your background?» - спросил консул Эфиопии после трех дней нашего дежурства у посольства в надежде получить визу, которую в Кении дают только резидентам, а туристов обязывают лететь несколько сот километров за несколько сот долларов.
День минус 180
Мы переехали в Питер в декабре. Придумать что-то более депрессивное и убивающее открытое мироощущение сложно. В начале зимы серый бесснежный город демонстрирует купающихся в лужах голубей, под Новый год намекает, что он Европа, но потом с залива приходят ветра и хватают ледяными порывами за душу. Если не найти друзей, с которыми в пятницу вечером, а лучше еще в среду и субботу, можно распить разливного на уютной кухне с большими окнами, или корешей, которые в коммуналке с трехметровыми потолками в любой день недели готовы запустить с тобой паровозик, то скорее всего к февралю мысли о самоубийстве и бренности бытия начнут закрадываться в душу.
Менять города и квартиры было привычным делом для нас обоих. Мы приехали в город 30 ноября, первого декабря нашли квартиру без риелтора, а 2-го я вышла на работу. Этот трюк я уже проворачивала однажды, переехав из Оренбурга в Уфу, в город, в котором я знала только одного человека: погрузила все вещи в маленький «ниссан-марч» с правым рулем, на пассажирском сиденье улеглась кошка, и мы помчали. 1 мая в обед я припарковалась возле Макдоналдса, перекусила гамбургером сама, покормила кормом кошку, к вечеру отдала последние деньги за месяц в одиннадцатиметровой студии в бывшем общежитии музыкального колледжа, а 2-го поехала в офис вступать в новую должность. В промежуток между шестнадцатью и двадцатью пятью я сменила 21 квартиру и чувствовала себя каким-то видом бродяг точно. Бродяг по жизни, не по миру.
Тогда, в 2014-м, мы с Виталиком мало чем отличались от современников: работа, отбирающая все силы, кредиты, забирающие весомую часть денег, дорогие шмотки, модные развлечения. Виталину однушку в Ебурге мы сдавали, добавляли еще и снимали такую же на Звездной. В редкие свободные дни мы пытались навестить родителей в Оренбуржье и до той самой Европы, до которой из Питера рукой подать, никак добраться не могли.
Нас связывали одиннадцать месяцев знакомства, четыре месяца брака и размытые планы на будущее. У нас были едва заметные точки соприкосновения — в момент знакомства в той Лесе вряд ли можно было признать девчонку с двадцатикилограммовым рюкзаком, шагающую пятнадцать километров по жаре ради того, чтобы увидеть шимпанзе на ферме в Замбии.
Пять золотых медалей на район, претендентов восемь, и классная не очень в меня верила...
Чесслово
Я росла в небольшом селе и понятия не имела, что жить можно иначе от принятой схемы. Главной целью в деревне было уехать подальше от школы, надменно выдавшей мне серебряную медаль несмотря на отсутствие четверок, и забраться повыше в негласном соревновании за место под солнцем. Я мечтала о должности директора в крупной косметической компании, о новеньком х5BMW, уютном домике в пригороде большого города
с большими возможностями и прочих радостях успешного менеджера.
Это было ясно как день — реальная жизнь, реальные мечты, реальные шаги к ней. Конечно, в юности я писала стихи, мечтала издать книгу и вести колонку в журнале, но реальность пропустила сквозь мясорубку обстоятельств все мои фантазии и планы, и вот я уже инженер нефти и газа, который ни дня не работал по профессии, зато делает успешную карьеру в сфере продаж.
С трудом понимаю, как с такими ценностями я смогла впустить в свою жизнь кудрявого серфера, который вряд ли мог гарантировать какую-то стабильность, по крайней мере в первое время нашего знакомства. Его рассказы о зимовках в Египте и на Шри-Ланке, кайтсерфинге во Вьетнаме и виндсерфинге на Должанской косе сначала воспринимались как забытые истории юности. Но наша встреча была безусловным нулем, началом координат, от которого жизни двух антиподов начали меняться прямо как в хрестоматийном рассказе — с 1 января нового года. Виталик просто загадал меня. Сначала задался вопросом, что до тридцати было бы неплохо жениться, потом завел кошку, чтобы привлечь в дом хозяйку, а затем достал главный козырь и загадал желание под бой курантов. И лег спать. Друзья, с которыми мы собрались на новогоднюю вечеринку, предупреждали, что меня ждет приятный сюрприз, но он не пришел. А 1 января явился. 3-го отыскал меня в Сети. 6-го нашел у моей младшей сестренки домашний адрес и приехал за четыреста километров в дом моих родителей. 7-го я ехала в Уфу с подругой Валей и рыдала, что судьба мне снова предлагает отношения на расстоянии — он в Екатеринбурге, я в Уфе. А в конце марта Кудрявый собрался и переехал в Уфу. А затем мы оба — в Питер.
Петербург Виталику не нравился. Кроме трех сотен театров и центральных районов до Мойки, его не вдохновляло ничего.
Я чувствовала, что меч переезда в Екатеринбург занесся над моей головой, и упиралась, как могла. Но за неполный год нашего союза Виталик успел перенять солидный опыт планирования и, наверное, манипуляции. Так что его план по достижению Ебурга состоялся. Просто траектория сделала круг
вокруг планеты через запад и заняла два года.
Да, да, он никак не может запомнить правильный вариант.
Как любит он повторять: «Не было бы несчастья, да несчастье помогло».
Итак, рецепт кругосветки:

немного разногласий в семейной жизни;

Леха, Таня и дочь Аленка, расскажу

друзья, которые мимолетом заехали в гости, двигаясь из Австралии в Аргентину в своем кругосветном путешествии;

истекший загранник и три месяца изготовления нового, когда живешь в городе без прописки, а отпуск уже вот-вот и поездка в Египет мимо;

те же друзья, которые зовут всех на Камчатку кататься со склонов вулканов, потому что у S7 распродажа билетов — 3500 рублей «Москва—Петропавловск-Камчатский» и обратно;

каучсерфинг на Камчатке;

автостоп на Камчатке;

прогрузить рабочую почту где-то над Новосибирском.

Вуаля!
Воскресным вечером мы пытались перестроиться на предстоящий рабочий понедельник. Виталик, жаворонок по натуре, вместо того чтобы отрубиться в районе одиннадцати в надежде поймать «золотой час», завис за ноутбуком. А утром я вместе с кипой рабочих писем получила одно. Похоже, самое важное:
Аллилуйя, картинка складывается!))
Мы же можем, с тобой, родная, дерзнуть и на свою кругосветку! Столько идей, мечт неприкаянных, мест, где воздух, солнце, ветер и люди замечательные — и все это мы идеально можем познать, выдвинувшись без обратного билета, на полгодика:)
Будем ехать по знаменитым местам, использовать самый дешевый транспорт, жилье и лазейки всякие. А главное, что меня зацепило после обгцения с ребятами нашими, это то, что это может стать именно нашим путешествием, и та легкая белая зависть, которая рождалась у меня от рассказов их и с лихвой перекрывается от одной только мысли, НАСКОЛЬКО наша кругосветка может стать для нас уникальной, — это и наш взгляд особый, ракурс, вкус к местам и людям, это именно то, что рассказывают внукам и именно вдвоем (признаюсь, меня особенно зацепило то, что у нас будет цель — обогнуть планету за 500 долларов
в месяц, ну, может, в инете еще подработку замутим:) — это же вполне возможно, просто поставить себе задачу двигаться самыми дешевыми рейсами, жить у каучсерферов и новых друзей и доброжелателей, и покровителей и писать-снимать-вкушать.
А потом вернуться, устроиться легко и просто на такую же работу и жить долго и счастливо, рассказывая всем ротозеям и неверующим в то, что такое возможно... или найти свои проекты, сообщества, идеи и жить на всей планете одновременно! Ведь сколько еще всего, что мы даже себе и не представляем...
А школа моя родится в дороге, во встречах, в беседах под новыми звездами, новыми пьянящими вдохновениями... и книгу ты напишешь ОБЯЗАТЕЛЬНО, с материалом проблем точно не будет:), круто будет писать в твоем стиле о том, что с нами будет происходить... У меня от возникающих ассоциаций голова кружится. Мы открываем свой МИР!
17500 : 35 = 500. 500 : 30 = 17
В реальности доллар стал стоить 50-70, квартиру пересдали за 13 000, и у нас было $5 в день на двоих.
Я взбесилась. В какой маразм надо впасть, чтобы на полном серьезе предлагать отказаться от всего, что таким трудом было создано? Оклады и премии, автокредиты и ипотеки, шубы и айфоны. Декретные выплаты, пенсии. Перспективы. А если заболеть? А дети? А родители? Если перевести жалкие семнадцать тысяч, которые мы выручаем за сдачу квартиры, то выйдет пятьсот долларов в месяц, шестнадцать в день. Шестнадцать в день на двоих! Как вообще на это можно
выжить?
Я пришла домой скрученная в тугую пружину. Достаточно было капнуть чая на пол или не выключить свет на кухне, чтобы на всей Московской улице вырубился свет от короткого замыкания моих нервов. Виталик насторожился, но вел себя так, будто «эта женщина снова чудит без причины». Перед сном я не выдержала:
— Ты объяснишь уже наконец, что ты написал?
- Где?
— В письме!
— В каком?
Сделать, испугаться и забыть. Привычное серое петербургское небо и переполненное метро смогли затуманить взор Виталика меньше чем за сутки, но он заранее позаботился о спасательном круге, и к концу дня я уже была одержима идеей кардинальных перемен. Спустя три месяца мы уехали.
«Ну ни фига вас сносит!» — первый дядька, который подвез нас на трассе е-95.
День 1
Только близкие друзья и водитель блаблакара, который позвонил на мой телефон семь раз, знает, что первый старт нашей кругосветки мы пропустили. Вернее, я. Казачье здоровье слабо к питерским барчикам: проводы отмечались с бывшими коллегами, а мы были профессионалами не только в работе, но и в отдыхе. Явившись домой за пару часов до обозначенного водителем времени, я представляла собой жалкое зрелище: на белой майке следы алкогольной турбулентности, в глазах пелена, признаков сознания и готовности дойти до кровати (не то что в кругосветку) — минимум. В тот момент казалось, что с таким подходом мы далеко не уедем, но как мы убедились впоследствии — сорванные планы всегда выливались в нечто более удачное и интересное, чем мы задумывали изначально.
Попытка номер два случилась на следующий день, в день, когда мне стукнуло двадцать пять. Никаких отговорок уже не оставалось, и до Москвы мы решили добираться автостопом. Маша и Женя, у которых полгода назад мы провели свою первую ночь после переезда в Питер, отвезли нас на Московский вокзал. Настя, которая переехала в Питер из Перми три месяца назад с девизом «Будем, Рекунова, с тобой в Питере дружить», посадила нас на электричку, которая вывезла нас в пригород, и понеслось.
Когда мне было двадцать два года, один хороший человек сказал: «Хотел бы я посмотреть на тебя через пять лет». Эта фраза подразумевала, что каждый год я буду все дальше и выше своих ровесников, что я определенно добьюсь чего-то большего. И вот, когда прошло больше половины условной пятилетки, я стою на трассе «Питер—Москва» и, краснея, тяну руку, чтобы меня подвезли. Бесплатно семьсот километров. Казалось, что мы хотим невозможного от дороги, а я — от своей жизни.
Но, видимо, тогда дорога впервые выписала нам аванс, и довольно быстро остановился первый водитель. Ехал он недалеко, громко смеялся и не задавал неудобных вопросов. Хотя в тот момент нам было неудобно по поводу всего. Слишком нелепыми мы сами себе казались с огромными рюкзаками, свисающими с них спальниками, в относительно новых кроссовках, которые использовались только в спортзале. Все наше сознание гнулось от стереотипов и предрассудков, но робкая
надежда заставляла идти вперед. Дядя Сережа высадил нас на заправке, и мы сделали то, чего больше уже никогда не позволяли себе в путешествии, — купили хот-доги за 70 рублей и кофе за 60, потратив весь свой дневной бюджет на скромный перекус. Инвестиции себя оправдали — продавец на заправке так упорно расстреливал нас вопросами, что все водители были в курсе нашей истории.
— Вы автостопщики, что ль?
— Угу.
— Куда едете?
— Вокруг света вроде. (Закашливаюсь.)
— Да ну! Это ж сколько надо денег! И времени!
Спустя десять минут нас подобрал молодой парень, который открыл дверь в машину со словами: «Да я уже в курсе, кто вы, не парьтесь». Антон ехал до Москвы, и этот автостоп затем войдет в десятку самых длинных, благодаря каким-то сумасшедшим пробкам в Подмосковье. Благо правильная волна общения была поймана, и время пролетело незаметно. В четыре утра мы постучали в дверь к друзьям на Белорусской и выдохнули. Первый день, первый серьезный опыт, первый рубеж, первая вера в себя.
День 5. Москва
Москва была для нас последней знакомой точкой маршрута. Представить, что нас ждет дальше, не получалось никак. Женя и Оля уехали в Тулу навестить Жениных родителей, и мы остались в просторной трешке в Лесном переулке. До Тверской можно было дойти за десять минут, до Красной площади за час. Я проходила мимо наших рюкзаков, нетерпеливо выжидающих в коридоре, и подумывала, что если мы задержимся еще на несколько дней, то кто-то из нас точно передумает. Столичная жизнь в пределах Садового кольца вводит в заблуждение любого провинциала — когда ты по вечерам можешь прогуляться на Патриках и сходить на спектакль в МХАТ, кажется, что создатель грубо подшутил над тобой, поставив в графе рождения Оренбург, Орск, Хабаровск, Омск, Читу. Вот она — моя стихия, вот они, поэтические вечера и шампанское на рассвете.
Мы слонялись по столице и облизывались на показательное счастье мегаполиса. После того как мы закрыли все кредиты, получили шенген и английскую визы, раздали долги и купили билеты на самолет из Будапешта в Лондон и обратно, у нас осталось три тысячи рублей. Деньги за квартиру должны были прийти через неделю. Свыкнуться с новой жизнью я еще не успела — совсем недавно я была в столице еще в статусе ценного
сотрудника: московский офис гудел стараниями тружеников корпорации, а я выводила свою фамилию на заявлении об увольнении. На плановом собеседовании конца года директор бренда старательно распекла меня за ошибки, слегка припорошила мой униженный и втоптанный в ковер «Мариотта» труп похвалой, а напоследок бросила: «Ну не ходи пару лет в декрет и станешь директором региона». Вывожу небрежными рывками подпись. В моей команде появились два перспективных кадра, с которыми смело можно было бы продолжать покорять северо-западный регион. Сдаю корпоративный ноутбук. В метро я начала заглядываться на рекламу таунхаусов в Гатчине. Получаю расчет. Меня взяли в прямой штат компании со всеми преференциями больших корпораций. Корпоративный автомобиль я сдала еще в Питере.
В последний раз я проскакиваю через знакомый турникет офиса, выхожу в Голутвинский переулок и по дороге в парк Горького из менеджера среднего звена превращаюсь в безработного путешественника. Эта мысль была столь грузной, что меня склонило в сон прямо на траве у фонтана. В семь последний корпоративный билет на «Сапсан» открыл передо мной двери вагона, и к вечеру я была готова ехать на край земли — обратной дороги не было.
Съезжать с квартиры было грустно. Михаил, хозяин, пожелал нам легкой дороги и сказал, что всегда будет рад, если мы вернемся. Я на это и рассчитывала, поэтому вещи были уложены в десять коробок и на машине друга Сережи развезены по друзьям и коллегам. Кто-то с энтузиазмом, кто-то нехотя, согласился помочь. Я повторяла про себя: «Вернемся в Питер, никакого Урала!» Теперь у нас было два рюкзака и гитара.
В один из вечеров мы вытряхнули все содержимое на пол — половину можно было смело не брать, но духу хватило оставить только четверть. Остальное не без усилий мы снова распределили в рюкзаки объемом восемьдесят и сто литров.
На каком-то рынке Виталик купил китайскую газовую Коврики из вспененного горелку, в «Спортмастере» я выбрала самую дешевую полиэтилена, их стелят палатку и две пенки небесно-голубого цвета, а из посудного шкафа мы выудили советскую маленькую кастрюльку, сковородку и тарелку. На обратной стороне была выбита цена — 15 копеек. Все три емкости были совершено разными, но удивительным образом сходились в диаметре. Сталелитейное производство союзных республик позаботилось о нашей кругосветке за много лет до нее.
В квартире до Жени и Оли жил какой-то академик, ребятам сдали ее вместе с вещами. Мы сидели вдвоем на пустой кухне и планировали завтрашний день. Виталик выбирал место на карте, откуда мы начнем ловить машины, я кусала заусенцы
Африка
Мы углем густо мазали щеки, Жестко спали на глине сожженной, Сотней глаз по ночам окруженные. С грязных рук ели манку в расчете, Что за тысячи прожитых дней Желудки бывали грязней.
День 220. Занзибар
Мне казалось, что я всегда была собранной и ответственной, всегда сдавала вовремя коллоквиумы, оплачивала Интернет. Ну разве что опаздывать на самолеты да поезда, запрыгивая буквально в отходящие вагоны и протискиваясь через закрывающиеся двери к самолету, — это моя слабость. Но чтобы я перепутала день, когда мы прилетаем, и договорилась о ночлеге на сутки позже — этого от себя ожидать я не могла никак. И все же, прилетев в самую настоящую черную Африку черной ночью, мы должны были ночевать в палатке там, где найдется местечко.
Виталик так волновался перед Африкой, что выпил весь полагающийся для него и меня бесплатный алкоголь в первом самолете, во втором — проспал, а в третьем не отрывался от иллюминатора, надеясь разглядеть все опасности заранее и быть к ним готовым.
Выйдя из самолета, я почувствовала, как флешбек бьет по памяти, унося меня во времена нашего медового месяца в Индии, в котором с первого до последнего дня дышать было практически нечем из-за выносимой жары и влажности. Мы переглянулись и пошли сдаваться таможенникам, которые, судя по интернет-форумам, проверяют обратные билеты, сертификаты о прививке от желтой лихорадки, наличие денег и вообще могут не пустить на свой славный остров, если твоя белая туристическая физиономия им придется не по нраву.
Белые.
Толстая тетка в форме подняла свои тяжелые веки, ее взгляд едва поднялся до моего подбородка, сквозь мутное стекло я смотрела, как она теребит страничку паспорта смоченными слюной кончиками пальцев. Тогда и представить было сложно, что это будет бич всего нашего африканского трипа — любовь людей в форме полистать паспорта мгзунгу обмусоленными пальцами. Нас по очереди сфотографировали на мини-камеру из окошка и отпечатали визы с отвратительно размытыми лицами.
В обменнике мы разменяли два доллара, которые у нас были (подарок от бабушки), на местные шиллинги и вышли за двери аэропорта. Все пассажиры, прилетевшие с нами на одном самолете, куда-то мгновенно исчезли, и мы остались один на один с местными таксистами, которым не повезло увезти других за деньги. Парни в принципе не отличались изобретательностью, поэтому сказали нам, что до города идти очень далеко — «много километров, десять или пятнадцать».
В общем, мы просто пошли по дороге в сторону города, присматривая укромный уголок в кустах для ночлега, но буквально
через тридцать секунд с нами поравнялся парень, который в темноте был похож на мультипликацию, а не на живого человека — мы могли четко разглядеть белки его глаз, зубы, светлую тюбетейку на голове и ками с в тон. Все остальное сливалось с темнотой ночи, и если бы парень с нами не разговаривал, я бы запросто решила, что одежда ожила и бродит по острову.
Мусульманский костюм в виде длинной рубашки без пуговиц и брюк, чаще всего из натуральных легких
Чоло, как представился попутчик, шел размеренным шагом рядом, ничего не пытался нам продать или навязать, просто расспрашивал о том о сем и искренне удивлялся, что мы идем пешком и не имеем брони в отеле. Спустя пару километров мы уже неплохо подружились, и Чоло решил показать нам тихое местечко на пляже, где можно провести ночь. Сам он шел на день рождения к другу и сильно не торопился, так что в первый же час пребывания на Занзибаре мы обзавелись знакомым, который стал еще и нашим гидом.
От Занзибара до экватора семьсот километров, тут зацвести способна не только палка, но даже любая безделушка, брошенная в благодатную почву, поэтому пляжи на острове не сильно широкие — песок пятится от воды, но деревья плотной стеной подпирают его сзади и не дают сдвинуться. Мы втиснули палатку под согнутую пальму, поблагодарили Чоло и побежали купаться в надежде хоть немного освежиться. Крабы врассыпную бросились из-под наших ног, волны отбежали подальше, чтобы окатить нас с головой, и невероятное разочарование постигло нас, потому что вода почти не отличалась температурой от воздуха. По крайней мере, в ту первую ночь нам так показалось — мы прибыли на остров в самый жаркий месяц в году, февраль, и ожидать снисхождения от африканской погоды не приходилось.
Эта ночь была одной из тех бесконечных ночей в кругосветке, что мы запомнили надолго, — мы лежали в палатке в одних трусах поверх спальников и всех наших вещей, сняв дождевой тент, и старались не шевелиться, потому что малейшее движение рукой, ногой или, не дай Бог, телом заставляло пот литься ручьями. Виталик периодически открывал вход в палатку под мое шипение о малярийных комарах, но поток свежего
воздуха затыкал меня на какое-то время. Под утро мы так выбились из сил, что все же немного подремали, но уже с первыми лучами солнца там и тут стали слышаться шаги пробегающих мимо людей. Мы не знали, чего ожидать — позовут они полицию или соберутся толпой поглазеть на нас, но когда вылезли, то с удивлением обнаружили, что все занимаются своими делами: подростки увлечены утренней пробежкой, рыбаки возвращаются с ночной рыбалки и раскладывают снасти сушиться, а мы таращимся на них с недосыпа и пытаемся идентифицировать свое место на маленьком острове шириной в тридцать пять километров.
Один из парней остановился и объяснил, что спать в палатке на пляже нельзя, поэтому лучше ее собрать. Мы решили не напрашиваться на неприятности в первый же день, собрали свои огромные рюкзаки и принялись готовить завтрак. Виталик нашел готовое кострище и принялся варить кофе и кашу. На запах пришел еще какой-то парень и принялся с нами болтать, да так назойливо, что мы поняли: без завтрака он не уйдет. Пришлось разделить с ним скромные порции, и это сработало — он ушел.
Чоло явился ближе к полудню и вызвался показать нам город. К тому моменту нас уже плющило от духоты в тени пальм, и представить, как я пройду даже полкилометра налегке, а уж тем более с рюкзаком, я не могла. Но нам надо было купить еды, подключить местную сим-карту, так что пришлось собрать всю себя в потный кулак и, сдерживая стоны и проклятия, тащиться за Чоло, который бодро шагал в бирюзовой дали занзибарского пейзажа.
Еще больше я хотела выть от бессилия, когда мы дошли до магазина сотовой связи, но он не работал. Суббота же! Конечно, с пальмами в окне и теплейшим в мире океаном я бы вообще работала раз в неделю. Где-то мы умудрились найти wi-fi, списаться с Мархой — голландкой, у которой мы должны были ночевать, и, получив инструкции, как добраться и во сколько нас ждут, вернулись на пляж. Виталик сбегал на рынок и купил фрукты (не знаю, почему эта гениальная мысль не посетила нас сразу), и весь остаток дня мы провели у океана, диву даваясь тому, какая горячая в нем вода.
К вечеру мы нашли дом Мархи и наконец могли разгрузить спины. В квартире было тихо и жарко. Марха объяснила, что много лет назад приехала сюда работать волонтером. Их организация отличается тем, что экспаты получают такую же зарплату, как местные, и живут в дешевом жилье, поэтому кондиционер ей недоступен.
Марха оставила нас разобрать вещи, и мы было погрузились в процесс, но тут ураган ворвался в нашу комнату и жизнь в общем. Ураган в виде восьмилетней девочки с забавными дредами, невероятно похожей на обезьянку из мультфильма
Популярное издание
Рекунова Леся
ПУТЕШЕСТВУЙ...ТЕ!
История одной
кругосветки
Возможна доставка книги в , а также в любой другой город страны Почтой России, СДЭК, ОЗОН-доставкой или транспортной компанией.
{{searchData}}
whatsup