при заказе книг на сумму от 3000 руб. — скидка 80% от стоимости доставки в пункты выдачи BoxBerry и CDEK.
Первый после Бога. (Соломатина)Купить книгу, доставка почтой, скачать бесплатно, читать онлайн, низкие цены со скидкой, ISBN 978-5-222-32932-0
| Название книги | Первый после Бога |
| Автор | Соломатина |
| Год публикации | 2020 |
| Издательство | Феникс |
| Раздел каталога | Проза. Сборники произведений разных жанров (ID = 161) |
| Серия книги | |
| ISBN | 978-5-222-32932-0 |
| EAN13 | 9785222329320 |
| Артикул | O0114568 |
| Количество страниц | 280 |
| Тип переплета | матовая+лакировка |
| Формат | 70*100/16 |
| Вес, г | 636 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Аннотация к книге "Первый после Бога"
автор Соломатина
Истории из жизни студента медицинского вуза, врача акушера-гинеколога, писателя, сценариста, жены и матери. Истории, прожитые человеком, которому иногда изменял здравый смысл, но чувство юмора не подводило никогда. Познавательно и занимательно, весело и грустно, саркастично и духоподъёмно. Прочтение приравнивается к курсу профессиональной психотерапии. От автора "Акушер-ХА!" и "мамы" сериала "Тест на беременность".
Читать онлайн выдержки из книги "Первый после Бога"
(Автор Соломатина)
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
До книги"Первый после Бога"
Вы также смотрели...
Другие книги серии ""
Другие книги раздела "Проза. Сборники произведений разных жанров"
Читать онлайн выдержки из книги "Первый после Бога" (Автор Соломатина)
Татьяна СоломатинаРостов-на-Дону «Феникс» 2020УДК 821.161.1-32ББК 84(2Рос=Рус)6КТК 610С60Текст печатается в авторской редакции.Оформление обложки Владимир КамаевМнение автора может не совпадать с мнением издательства. Текст книги не направлен на характеристику отдельных лиц или групп лиц, объединенных по профессиональному или какому бы то ни было признаку, а также не содержит призывов к противоправным действиям.БЕЛЫЕ НАДЕЖДЫЯ как-то проснулась утром и первобытным инстинктом осознала, что мне совершенно нечего... делать! А вы что подумали? Про «нечего надеть» я тоже успела, конечно. Но тут не в этом дело. А в том, что я поняла: всё, хватит! Сколько можно?! Хочу, наконец, пожить свободным человеком! Буквально «наконец»: я окончила школу.Да-да, это было давным-давно. Что не отменяет, согласитесь.Но тут выясняется, что свободный человек должен работать. Свободный человек вообще дохрена всего должен. Это мне быстро разъяснили — в ответ на мою декларацию о свободе и независимости — на экстренно собранном семейном совете. С привлечением Толика Из Шугурово, что свидетельствовало о крайней серьёзности обстоятельств.Семью испугала моя жажда свободы. Или моё понимание свободы. Или трактовка понимания?.. Не суть. Откровенно глупой я свою семью не считала, несмотря на отдельно взятые недостатки каждого. Напротив, уважала совокупные знания и опыт. Все мои были людьми образованными, даже слишком, по два высших образования на нос. К приличным профессиональным достижениям на нивах педагогики, дефектологии, математики, судовождения, инженерии и физики прилагалось неистовое увлечение литературой, музыкой, театром, живописью и прочей культурологией. И по этой же причине к решению фундаментальных кармических вопросов привлекался именно Толик Из Шугурово. Токарь шестого разряда.Толик Из Шугурово жил на рабочей окраине. Познал много из того, чего живущим в самом историческом центре и повидать не доведётся. И приходился нам не то дальним родственником по линии внебрачных связей, не то внуком той кухарки, что выдала барчонка, младшего бабушкиного брата, за своего родного сына, когда в имение явились большевики, томимые жаждой всяческих свобод, и утолили её жестокими убийствами людей разных социальных слоёв, полов и возрастов. Свобода — в их понимании, а точнее: в полном их непонимании, — что правда, всё равно не материализовалась, а вот значительная часть моей семьи по материнской линии была навеки утрачена. Вот, видимо, семья и старалась восстановить ту старую Россию, большую помещичью усадьбу, которая не грабила, но накапливала. В том числе людей, о которых заботилась. Потому и был у нас Толик Из Шугурово, и бог весть кем он нам приходился. Кто знал и помнил—умерли, а при жизни болтать любили далеко не на все темы. Толик Из Шугурово был наш — и всё тут! Это был свободный выбор — считать его своим. У нас в Толике Из Шугурово была осознанная семейная необходимость.По откровенному малолетству я считала, что именно так его и зовут: Толик Из Шугурово. Очень цельное было имя и шло ему.— К нам сегодня зайдёт Толик Из Шугурово, — иногда не очень довольно оповещала мама.Это означало, что сегодня у нас дома появится маленький, кирпичного цвета весёлый алкаш, работяга. Шукшинский персонаж. Его иногда специально звали в гости на всяческую профессуру, эдакий кунштюк. Толика Из Шугурово ничем нельзя было ни пронять, ни удивить. На все случаи жизни, науки и техники, природы и географии, а равно мюзикла и выставки импрессионистов у Толика Из Шугурово была короткая ёмкая история. А то и вовсе максима. И что бы ни рассказал капитан дальнего плавания в белом кителе, только что пришедший из Аргентины, какими бы историями ни потряс компанию известный психиатр, что бы ни исполнил на рояле заведующий отделением детской гематологии, на сцену не мешкая выходил маленький, кирпичного цвета весёлый алкаш и начинал свою интермедию:А вот у нас в Шугурово!..
И все понимали: кранты. Шугурово сейчас всех срежет.Когда я была совсем маленькой, я любила Толика Из Шугурово. Потом я подросла и стала, как это свойственно всем мерзавцам подросткам, относиться к нему свысока. И даже уточнила у своего обожаемого взрослого друга, того самого детского гематолога:Почему его вечно приглашают в гости?!
Чтобы мы окончательно не превратились в кучу дерьма!
Ответ моего старшего друга был мне тогда непонятен. Ещё непонятней был его печальный вздох, которым он сопровождал разъяснение, кажущееся ему предельно ясным.И было очень обидно, когда уговаривать меня обождать со свободой и ещё немножко поучиться призвали не высокоинтеллигентных и потрясающе образованных друзей семьи, а её странного получлена, Толика Из Шугурово.Первую Толик Из Шугурово выпил не закусывая. После немедленно опрокинул в себя вторую, поданную ему в заледеневшей стопке, на которую он посмотрел с осуждением, будто говоря: «Лишнее, барство это!», закусил хрустящим солёным огурчиком и крякнул. И ему тут же налили третью. Все знали непреложное правило «Святой Троицы» от Толика Из Шугурово. Третью он поднял. И стал на мхатовскую паузу. Он всегда так делал: две подряд, первая без закуски, а третья под речь.А вот у нас в Шугурово девка одна была. Дурная. Шестнадцати лет утопла. Тебе сколько?
Шестнадцать будет восьмого июля, ты же знаешь! — недовольно буркнула я.
Я знаю, что восьмого июля в этом доме завсегда наливают. А с чего наливают — я запоминать не обязан. И потом, сейчас что? Начало июня. Может, ещё и не станет тебе шестнадцати. Может, окончательно освободишься до восьмого июля. Если человек десять лет учится, как дурной, до золотой медальки дослуживается и потом резко свободы хочет — то дурной этот человек. Ещё усилия нужны немалые. До свободы. Во время свободы. И после того как... — Тут Толик Из Шугурово скривился по-крестьянски, бровки поднял, будто вспоминая что-то. — После того как — тут не скажу, не знаю, не слышал.
После чего он опрокинул третью рюмку. И зычно гаркнул, давая понять, что по теме всё, что мог, поведал:Ну что, Фёдорыч, рукожоп ты мой головастый! Чего тебе в хате сегодня наладить надо?
Это было адресовано моему отцу. Стоит признаться, один из поводов, по которому Толик Из Шугурово был допущен в наш дом, — у него были золотые руки. В то время как руки у большинства мужчин моей семьи и компании родителей росли из небезызвестного места.Назавтра я отправилась подавать документы в медицинский институт имени Николая Ивановича Пирогова, отца русской хирургии.Золотая медаль у меня действительно была. Тогда золотыми да и серебряными медалями не швырялись в толпу, попадая в каждого второго. На район был лимит в одну жёлтенькую и две беленьких. Учитывая то обстоятельство, что я была совершенно «не блатная» девочка, это была более чем заслуженная медаль. На неё претендовали крутые детки, которых и тогда было во множестве. Например, учившаяся в другой школе моего района дочь директора флотилии «Антарктика». И ещё несколько не менее «лохматых», как тогда говорили, детишек. Но медаль получила я.Обязательных экзамена было три. Я получила «отлично» по профильному, химии. И всё. И немедленно была зачислена в студентки медицинского института. Мама очень нервничала. Всё ей казалось, что меня «завалят», но экзамен по химии был письменный (как раз в год моего поступления впервые заменили письменными устные экзамены по химии, физике и биологии). А с письменной экзаменационной работой попробуй завали.И дальше началась удалая студенческая жизнь, которую я довольно подробно описала в книге «Коммуна, или Студенческий роман». Но поскольку «Коммуна» — произведение всё-таки художественное, довольно много я упустила. Например, что атлас Анатомии Синельникова и атлас Гистологии Елисеева вместе взятые весят пять килограммов. И кроме них у тебя в сумке ещё ого- го сколько всего. И нельзя помять халат. Надо уметь его особым образом складывать. А ещё халат нужно стирать и крахмалить, равно как и шапочку. Преподаватель неорганической химии не допускает на занятия без белого колпака, стоячего на манер гренадерской шапки. И на лекциях тоже вменяется сидеть в халате. Стирать халат чаще раза в неделю — он превратится в тряпку очень быстро, а их у тебя всего два. Без белых одежд можно быть только на кафедре марксистско-ленинской философии. Где заведующий, удивительно чуткий и тонкий человек, огромной души и невероятных знаний, полиглот и алкоголик, на первом занятии сказал нам:Главная причина — необоснованная уверенность в стопроцентной правоте. Почему старуха на костёр под ноги Яну Гусу принесла вязанку хворосту? Потому что была уверена без достаточного основания. Я права, я чиста, а он дружит с сатаной.
Главная причина чего? — заносчиво спросил наш староста, взрослый (как мне тогда казалось) парень, прошедший Афган.
Главная причина всего! — усмехнулся наш философ.
Ой, я знаю! Это из романа Дудинцева «Белые одежды»! — воскликнула я.
Что поделать, я была записной отличницей, и это меня изрядно деформировало.Белые надежды... — печальное саркастичное профессорское эхо исказило название.
Была третья пара, и он был уже подшофе. Позже я узнала, что, как и у Толика Из Шугурово, у этого мудрого доброго человека было правило «Святой Троицы», в своей трактовке: по стопарю после каждой пары. Если была четвёртая — всё, стоп! Остальную дозу он выдувал не раньше девяти вечера. Профессор был высокоорганизованным алкашом.У нас тут в учебном плане какая-то тема какого-то занятия. Но парням, я полагаю, уже в училищах и армиях этим башку набили, а ты только что со школьной скамьи, ты и вовсе всех членов Политбюро наизусть шпаришь. Так что поговорим сегодня от вольного.
Он очень любил говорить от вольного. И так и говорил с нами, пока мы не окончили институт, хотя кафедра марксистско-ленинской философии закончилась для нас много прежде. Экзаменом в конце первого курса. Многие подружились с нашим забавным Платоном, и хотя священного оливкового сада, названного в честь древнегреческого героя Академа, у нас не было, но беседовать с умным и опытным человеком можно где угодно. И сидя на бульваре, и в затрапезной пивной, и прогуливаясь вдоль моря.Добро маскирует себя под небольшое зло, а зло себя — под величайшее добро. ...Светлое мужество говорит: какое я светлое, на мне много тёмных пятен. А тёмное кричит: я всё из серебра и солнечных лучей, враг тот, кто заподозрит во мне изъян1, — продолжил он наше первое занятие на его кафедре.
Этот чудак шпарил тексты наизусть километрами.В. Д. Дудинцев, «Белые одежды».Да-да, и это тоже из романа Дудинцева, — кивнул он мне. — Но для того, чтобы это из просто красивой словесной конструкции стало для тебя сперва правдой, а затем и истиной, чтобы проникло в кровь, тебе придётся жить. И жить долго. Жить, ежедневно болезненно расставаясь с белыми надеждами. Временами боль будет невыносимой. Иногда она будет притупляться.
Он обратился к аудитории:Кто надел белые одежды — обречён идти по пути расставания с белыми надеждами!.. И снимите ваши чёртовы халаты и дурацкие шапочки! Во-первых, у нас здесь философия, а не клиническая кафедра. Во-вторых, от некоторых глаза слепит, бабка научила так высококлассно синькой пользоваться? — Выразительно глянул он на ещё одного парня, прошедшего Афган. — А в-третьих! — Этот всегда аккуратный, чистенький, отутюженный алкаш брезгливо глянул на нашего старосту, прекрасного парня, тоже после армии, организованного и порядочного, но полнейшего бытового разгильдяя: — У некоторых они уже даже условно не могут считаться белыми.
Это показалось мне довольно интересным. И я решила идти по этому пути.Ибо каждый из нас обречён только и только на свой путь.Но пока я ещё совершенно свободная дура. Мне едва исполнилось шестнадцать лет, и Толик Из Шугурово с радостью пил за моё здоровье и поздравлял меня с поступлением в медицинский институт не менее горячо, чем мамины и папины высокоинтеллигентные, энциклопедически образованные друзья. И всё у меня в жизни хорошо, я полна...э-э-э... надежд. Да, полна! И никакие учебные планы не помешают мне быть настоящей студенткой! Зря ли я так тренировала память и соображение все десять школьных лет!ЛЕТУЧЛЯ МЫШЬБ десятом классе захотела я платье фасона «летучая мышь». Со страшной силой. Голубое. И чтобы с голой спиной. С открытым воротом, со страшной силой и с голой спиной. Да-да, «шёл дождь и солдаты».В лабазы тогда такое не завозили. А если и завозили в комки, то всё было в блёстках-люрексе-бляхах. Но я — девушка со вкусом. Не знаю, откуда во мне вкус. Врождённая патология.И стала я ныть тётке: сшей платье!Тётка у меня шила потрясающе! Великолепно! Гениально! Тётка у меня была просто Коко Шанель, но почему-то стала кондитером.Я ныла, ныла! И как-то однажды так её заныла, что она — а в тот день у неё на работе была злая ОБХСС, но тётка всё равно принесла, что принесла, и ей надо было скинуть адреналин, — приступила к пошиву. Резко и чётко, как приступала моя тётка решительно ко всему. Для начала опрокинула в себя коньяка прям из насисечного пакета, занюхала какао-маслом из пакета нажопного (я чувствую, что ваша тётка не работала в СССР главным мастером экспортного цеха крупной кондитерской фабрики), рванула к шкафу, схватила голубую простыню, цапнула меня за локоток — и мы понеслись в Среднюю комнату дедова дома, где у бабушки была практически швейная мастерская. И там тётка, посасывая из пакета коньячок, хренак-хренак, вжик, шур! — за два часа сшила мне платье «летучая мышь», иногда всаживая шпильки прямо мне в плоть (а равно закусывая ими коньяк).Это было идеальное платье. Почти. В одном мы с тёткой не сошлись. Если с голой спиной, то вот сзади на шее надо... не знаю, не помню, как это называется. Такая тоненькая полоска. Шлейка? Потому что без этой полоски, да как ты хочешь, чтобы с голой спиной и с открытым воротом! — падать будет и сиськи наружу!С обезумевшей тёткой, к тому же творящей тебе добро, лучше не спорить. Ту полоску я потом отрезала аккуратно заподлицо.И до самого первого курса лежало платье без дела. Куда в таком?! На выпускной? Это произвело бы фурор, но мама не одобрила. На выпускном я была в унылом костюме из плотного белого гипюра, весьма элегантном и состарившем меня лет на двадцать. Ещё десять добавили макияж и причёска. И на фото с директором школы я выгляжу не выпускницей, её личной гордостью, единственной золотой медалисткой на район, а суровым завучем по воспитательной работе, а заодно ещё и парторгом школы. Солидно снизошедшей чуть позже до вальса с военруком, и даже с записным школьным хулиганом. На вступительные экзамены платье с голой спиной тем паче не подойдёт. Так что великолепный шедевр, состряпанный тёткой из моей жажды, её адреналинового вдохновения и простыни с коньяком, томился в шкафу целый год. Это сейчас прикупишь что-то в порыве представлений, оно висит годами, а то и десятилетиями — и ничего. Пребываешь в твёрдой уверенности, что рано или поздно выгуляешь тряпку. Или подаришь кому. А тогда — вызывало приливы нетерпения. Порой такого, что взахлёб, наотмашь. Яростного.На первом курсе у меня Примус появился. Друг, товарищ и брат. Не совсем, конечно, брат. Фигурально. Или разве только если как Чезаре Борджиа для Лукреции Борджиа. Вроде и у каждого своя жизнь, но так-то она общая, а иногда даже и объединённая. Уже буквально. Не то чтобы мы такие распущенные были, просто ужасно юные. Я уж — так точно.И пошли мы с Примусом как-то в свежеоткрытый спортбар на стадионе «Спартак». Тогдашний спортбар так же отличался от нынешних спортбаров, как теперешний фитнес-клуб от давешней качалки.Платье я дома предварительно протестировала. Тётка, чёрт возьми, отчасти права! Но у меня плечи косая сажень и выправка как у морского офицера. Если всё время себя держать, будто шпагу проглотила, — нормально, держится!И вот сидим мы в спортбаре, в дыму сигаретном, водяру пьём. И тут ко мне какой-то дяденька залётный с авансами. Мы ему вежливо объясняем, мол, бедные студенты, сидим своей компанией, уроки делаем. Дяденька хоть и во хмелю был, но проявил понимание. И обратился к пацанам с такой примерно речью (исполняется с ноткой обиды):Да всё понятно, пацаны! Что ж я, сам студентом не был?! Я сам тех уроков переделал, по три нормы на барак! Но, сука, зачем же такой надменный вид?!
Он с надрывом покосил в мою сторону.Это, дядя, — отвечает Примус, — технологическая необходимость!
И тут же мне:Детка, улыбнись дяде!
Я дяде улыбнулась; а искренняя улыбка предполагает расслабленность; и есть моменты, в которых фальшивить нельзя ни в коем случае, ибо зверь напротив всё чует... И тут конструкция — долой с плеч!Надо же! — с отеческим сочувствием спокойно прокомментировал дядя. — Такая красивая шикса, а вместо сисек — две Дули.
Платье не сохранилось. Было утилизировано в тот же вечер в мусорный бак за спортбаром. Домой я возвращалась в футболке Примуса, сидевшей на мне как коктейльное платье. А он шёл рядом топлес, поигрывая офигенной мышцой.Мораль: не важно, какие у тебя сиськи; важно, чтобы твой мужчина был умелым переговорщиком и на всякий случай здоровенным кабаном.СОДЕРЖАНИЕБелые надежды 3Летучая мышь 10Красное Платье14Опасная штука20Качалка. Рассказ на Хэллоуин 24Санавиация, лифт и вера 29Колготки в сеточку32Тетрафармакос 36И я бы хотела смеха 38Терапия одиночеством40Медведь42Ангел45Гельминты48И ещё про малолетних дур51Нетолерантное53Пойти или остаться? 56Санитарный поезд59Страшная шапка63Психиатрическое СНО 66Топанатомическое СНО 89Патанатомическое СНО 106«Нижайшая просьба!»109«Весело!»114Про любовь123Сутки из жизни, или История о том,как у Татьяны Юрьевны автомобиль угнали128Как генерал Ермолов отучил чеченцевторговать заложниками138Часть жизни146Онажемать!150Викинги 156Крокодилья чуткость159Ёбицуги 165Диалектика 167Байка, написанная ко Дню анестезиолога170Настоящее 174«Отрок, ищешь любви, горя желаньем...» 178На испуг186Мыльная опера 194М&Ж. Ключевые различия 197Шлак 201Пальто на собольей подкладке208Кокет211Не вникай!213Каминг-аут215Неофиты220Умнее надо быть224Советский роддом 229К вопросу о карательной гинекологии235Жирдяйки237Анестезиолог-извращенец 242Тесс245Элементарная гигиена248Харассмент251И это всё про любовь 254Тест на беременность257
