j
НА СКЛАДЕ в наличии, шт. | {{in_stock}} |
Название книги | Окаянные дни /м/ |
Автор | Бунин |
Год публикации | 2024 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мЭксклюзивная классика |
ISBN | 978-5-17-120984-1 |
EAN13 | 9785171209841 |
Артикул | P_9785171209841 |
Количество страниц | 320 |
Тип переплета | мяг. м |
Формат | - |
Вес, г | 960 |
Книга из серии 'мЭксклюзивная классика'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
И.А. БУНИНОКАЯННЫЕ ДНИИЗДАТЕЛЬСТВО ACT МОСКВАУДК 821.161.1-82ББК 84(2Рос=Рус)6я44Б91Серия «Эксклюзив: Русская классика»Серийное оформление Е. ФерезКомпьютерный дизайн А. ЧаругинойБунин, Иван Алексеевич.Б91 Окаянные дни : [сборник] / Иван Алексеевич БуISBN 978-5-17-120984-1Книга, которую не публиковали — ни отдельно, ни в составе собраний сочинений — в СССР даже после реаНи единого доброго слова не находит великий русский писатель для революции — кровавого, страшного, омерзиУДК 821.161.1-82ББК 84(2Рос=Рус)6я44ISBN 978-5-17-120984-1© И.А. Бунин, наследники, 2020© ООО «Издательство АСТ», 2021ОКАЯННЫЕ ДНИМОСКВА, 1918 г.1 января (старого стиля).Кончился этот проклятый год. Но что дальше? Может, нечто еще более ужасное. Даже наверное так.А кругом нечто поразительное: почти все почему- то необыкновенно веселы, — кого ни встретишь на улице, просто сияние от лица исходит.— Да полно вам, батенька! Через две-три недели самому же совестно будет...Бодро, с веселой нежностью (от сожаления ко мне, глупому) тиснет руку и бежит дальше.Нынче опять такая же встреча, — Сперанский из «Русских ведомостей». А после него встретил в Мерз— Батюшка, возьми ты меня на воспитание! Куда ж нам теперь деваться? Пропала Россия, на тринадцать лет, говорят, пропала!7 января.Был на заседании «Книгоиздательства писатеО Брюсове: все левеет, «почти уж форменный больмодержавие, требовал (совсем Тютчев!) немедленного взятия Константинополя. В 1905 появился с «Кинжа5 февраля.С первого февраля приказали быть новому стилю. Так что по-ихнему нынче уже восемнадцатое.Вчера был на собрании «Среды». Много было «молодых». Маяковский, державшийся, в общем, довольно пристойно, хотя все время с какой-то хамЧитали Эренбург, Вера Инбер. Саша Койранский сказал про них:Завывает Эренбург, Жадно ловит Инбер клич его, — Ни Москва, ни Петербург Не заменят им Бердичева.6 февраля.В газетах — о начавшемся наступлении на нас немХодили на Лубянку. Местами «митинги». Рыжий, в пальто с каракулевым круглым воротником, с рывмешиваются, перебивают спор (принципиальный, по выражению рыжего) частностями, торопливыми рассказами из своей личной жизни, долженствующиПодошел мужик, старик с бледными вздутыми щеками и седой бородой клином, которую он, поДама поспешно жалуется, что она теперь без куска хлеба, имела раньше школу, а теперь всех учениц рас— Кому же от большевиков стало лучше? Всем стаПеребивая ее, наивно вмешалась какая-то нама— Раньше, чем немцы придут, мы вас всех переСолдаты подтвердили: «вот то верно!» — и тоже отошли.О том же говорили и в другой толпе, где спорили другой рабочий и прапорщик. Прапорщик старался говорить как можно мягче, подбирая самые безобид— Молчать побольше вашему брату надо, вот что! Нечего пропаганду по народу распускать!К. говорит, что у них вчера опять был Р. Сидел четыре часа и все время бессмысленно читал чью-то валявшуюся на столе книжку о магнитных волнах, потом пил чай и съел весь хлеб, который им выдали. Он по натуре кроткий, тихий и уж совсем не нахальБлок открыто присоединился к большевикам. НаИз горьковской «Новой жизни»:«С сегодняшнего дня даже для самого наивного простеца становится ясно, что не только о каком- нибудь мужестве и революционном достоинстве, но даже о самой элементарной честности применительрого они бесчинствуют на вакантном троне РомаИз «Власти народа»:«Ввиду неоднократно наблюдающихся и каждую ночь повторяющихся случаев избиения арестованных при допросе в Совете Рабочих Депутатов, просим СоЭто жалоба из Боровичей.Из «Русского слова»:Тамбовские мужики, села Покровского, составили протокол:«30-го января мы, общество, преследовали двух хищников, наших граждан Никиту Александровича Булкина и Адриана Александровича Кудинова.По соглашению нашего общества, они были пре- следованы и в тот же момент убиты».Тут же выработано было этим «обществом» и свое— Если кто кого ударит, то потерпевший должен ударить обидчика десять раз.— Если кто кого ударит с поранением или со сло— Если кто совершит кражу или кто примет кра— Если кто совершит поджог и будет обнаружен, то лишить того жизни.Вскоре были захвачены с поличным два вора. Их немедленно «судили» и приговорили к смертной казПодобное читаешь теперь каждый день.На Петровке монахи колют лед. Прохожие торже— Ага! Выгнали! Теперь, брат, заставят!Во дворе одного дома на Поварской солдат в ко— Ах, так твою так! Ах, дезелтир, так твою так! Про7 февраля.Во «Власти народа» передовая: «Настал грозный час — гибнет Россия и Революция. Все на защиту реКогда она сияла, глаза ваши бесстыжие?В «Русском слове»: «Убит бывший начальник штаЕще по-зимнему блестящий снег, но небо синеет ярко, по-весеннему, сквозь облачные сияющие пары.На Страстной наклеивают афишу о бенефисе Явор— Ишь, расклеивают! А кто будет стены мыть? А буржуи будут ходить по театрам? Им запретить надо ходить по театрам. Мы вот не ходим. Все немПо Тверской идет дама в пенсне, в солдатской баМного дам, курсисток и офицеров стоят на углах улиц, продают что-то.В вагон трамвая вошел молодой офицер и, покрасПеред вечером. На Красной площади слепит низВышли из Кремля — бегут и с восторгом, с неесте— Взятие Могилева германскими войсками!8 февраля.Андрей (слуга брата Юлия) все больше шалеет, даСлужит чуть не двадцать лет и всегда был неизНынче утром, когда мы были у Юлия, Н. Н. гово— Да, да, летит, летит! А кто виноват, кто? БурЮлий спросил:— Да вы, Андрей, хоть раз объясните толком, поАндрей, не глядя на нас, прошептал:— Мне нечего объяснять. Вы сами должны понять..— Но ведь неделю тому назад вы горой стояли за него. Что же случилось?— Что случилось? А вот погодите, поймете.Приехал Дерман, критик, — бежал из Симферопо9 февраля.Вчера были у Б. Собралось порядочно народу — и все в один голос: немцы, слава богу, продвигаются, взяли Смоленск и Бологое.Утром ездил в город.На Страстной толпа.Подошел, послушал. Дама с муфтой на руке, ба— Это для меня вовсе не камень, — поспешно го— Мне нечего стараться, — перебивает баба наг— После этого я с вами и говорить не желаю.— И не говори!Желтозубый старик с седой щетиной на щеках спо— У вас, конечно, ничего теперь не осталось, ни Бога, ни совести, — говорит старик.— Да, не осталось.— Вы вон пятого мирных людей расстреливали.— Ишь ты! А как вы триста лет расстреливали?На Тверской бледный старик-генерал в серебряных очках и в черной папахе что-то продает, стоит робко, скромно, как нищий...Как потрясающе быстро все сдались, пали духом!Слухи о каких-то польских легионах, которые тоже будто бы идут спасать нас. Кстати, — почему именно «легион»? Какое обилие новых и все высоЖены всех этих с. с., засевших в Кремле, разгова19 февраля*.«Мир, мир, а мира нет. Между народом Моим наЭто из Иеремии, — все утро читал Библию. Изуми* Очевидно, опечатка (ред.).Потом читал корректуру своей «Деревни» для горьПотом просматривал (тоже для «Паруса») свои стиХозяин умер, дом забит,Цветет на стеклах купорос, Сарай крапивою зарос, Варок, давно пустой, раскрыт И по хлевам чадит навоз...Жара, страда. Куда летит Через усадьбу шалый пес?Это я писал летом 16 года, сидя в Васильевском, предчувствуя то, что в те дни предчувствовалось, веВот рожь горит, зерно течет, А кто же будет жать, вязать? Вот дым валит, набат гудет, Да кто ж решится заливать? Вот встанет бесноватых рать И, как Мамай, всю Русь пройдет.До сих пор не понимаю, как решились мы проси«Еще не настало время разбираться в русской реА главное: наша «пристрастность» будет ведь очень и очень дорога для будущего историка. Разве важна «страсть» только «революционного народа»? А мы-то что ж, не люди, что ли?Вечером на «Среде». Читал Ауслендер — что-то крайне убогое, под Оскара Уайльда. Весь какой-то дохлый, с высохшими темными глазами, на которых золотой отблеск, как на засохших лиловых чернилах.Немцы будто бы не идут, как обычно идут на войне, сражаясь, завоевывая, а «просто едут по железной доВ «Известиях» статья, где «Советы» сравниваются с Кутузовым. Более наглых жуликов мир не видал.14 февраля.Несет теплым снегом.В трамвае ад, тучи солдат с мешками — бегут из Москвы, боясь, что их пошлют защищать Петербург от немцев.Все уверены, что занятие России немцами уже наКак всегда, страшное количество народа возле киУ Никитских Ворот извозчик столкнулся с авто— Простите, ради бога, в ноги поклонюсь!Шофер, рябой, землистый, строг, но милостив:— Зачем в ноги? Ты такой же рабочий человек, как и я. Только в другой раз смотри не попадайся мне!Чувствует себя начальником, и недаром. Новые господа.Газеты с белыми колонками — цензура. Мурашов «выбыл» из Москвы.Извозчик возле «Праги» с радостью и смехом:— Что ж, пусть приходит. Он, немец-то, и прежде все равно нами владел. Он уж там, говорят, тридцать главных евреев арестовал. А нам что? Мы народ тем15 февраля.После вчерашних вечерних известий, что ПетерЛуначарский призывает даже гимназистов запиИтак, мы отдаем немцам 35 губерний, на миллионы пушек, броневиков, поездов, снарядов...Опять несет мокрым снегом. Гимназистки идут обК вечеру все по-весеннему горит от солнца. На за16 февраля.Вчера вечером у Т. Разговор, конечно, все о том же, — о том, что творится. Все ужасались, один Шме— Нет, я верю в русский народ!Нынче все утро бродил по городу. Разговор двух прохожих солдат, бодрый, веселый:— Москва, брат, теперь ни... не стоит.— Теперь и провинция ни. не стоит.— Ну, вот немец придет, наведет порядок.— Конечно. Мы все равно властью не пользуемся. Везде одни рогатые.— А не будь рогатых, гнили бы мы теперь с тобой в окопах.В магазине Белова молодой солдат с пьяной, сытой мордой предлагал пятьдесят пудов сливочного масла и громко говорил:— Нам теперь стесняться нечего. Вон наш теперешДвадцать тысяч! Вероятно, восторженное создание хамской фантазии. Хотя, черт его знает, — может, и правда.В четыре часа в Художественном кружке собрание журналистов — «выработка протеста против большеГоворили про Саликовского:— Да, вы только подумайте! И журналист-то был паршивый, но вот эта смехотворная Рада, и Саликов- ский — киевский генерал-губернатор!Возвращались с Чириковым. У него самые досто