j
Название книги | Иуда Искариот/м/ |
Автор | Андреев |
Год публикации | 2022 |
Издательство | АСТ |
Раздел каталога | Историческая и приключенческая литература (ID = 163) |
Серия книги | мЭксклюзивная классика |
ISBN | 978-5-17-108158-4 |
EAN13 | 9785171081584 |
Артикул | P_9785171081584 |
Количество страниц | 448 |
Тип переплета | мяг. |
Формат | - |
Вес, г | 1280 |
Посмотрите, пожалуйста, возможно, уже вышло следующее издание этой книги и оно здесь представлено:
Книга из серии 'мЭксклюзивная классика'
'Иуда из Кариота — символ предательства, великий грешник, обрекший Иисуса Христа на смерть. При этом Иуда, пожалуй, самый загадочный евангельский персонаж – тем он и притягателен для Леонида Андреева с его интересом к противоречиям в человеческой душе.
\rПовесть \"Иуда Искариот\", по словам самого автора, — \"фантазия на тему о предательстве, добре и зле\". Андреев пытается понять, что руководило поступками Иуды и почему он убивает себя. Писатель наполняет евангельский сюжет предательства психологическим содержанием, размышляя о любви и ненависти, страдании и жертвенности, случайном и неизбежном.
\rВ сборник также вошли роман \"Дневник Сатаны\", повести \"Жизнь Василия Фивейского\", \"Рассказ о семи повешенных\" и другие произведения разных периодов творчества Андреева.
\r'
К сожалению, посмотреть онлайн и прочитать отрывки из этого издания на нашем сайте сейчас невозможно, а также недоступно скачивание и распечка PDF-файл.
ЛЕОНИД АНДРЕЕВИУДАИСКАРИОТИЗДАТЕЛЬСТВО АСТ МОСКВАУДК 821.161.1-3ББК 84(2Рос=Рус)6-44А65Серия «Эксклюзив: Русская классика»Серийное оформление А. Фереза, Е. Ферез Компьютерный дизайн А. ЧаругинойАндреев, Леонид Николаевич.А65 Иуда Искариот : [сборник] / Андреев Леонид Николаы;\ 978-5-17-108158-4Иуда из Кариота — символ предательства, великий грешник, обрекший Иисуса Христа на смерть. При этом Иуда, пожалуй, саПовесть «Иуда Искариот», по словам самого автора, — «фанВ сборник также вошли роман «Дневник Сатаны», повести «Жизнь Василия Фивейского», «Рассказ о семи повешенных» и другие произведения разных периодов творчества Андреева.УДК 821.161.1-3ББК 84(2Рос=Рус)6-4418В\ 978-5-17-108158-4© ООО «Издательство АСТ», 2022РАССКАЗО СЕМИ ПОВЕШЕННЫХПосвящается Л. Н. Толстому1. В час дня, ваше превосходительствоТак как министр был человек очень тучный, склон— Постойте, — удивился министр, — откуда же они знают, что я поеду в час дня с докладом, когда я сам узнал об этом только третьего дня?Начальник охраны неопределенно развел руками:— Именно в час дня, ваше превосходительство.Не то удивляясь, не то одобряя действия полиции, которая устроила все так хорошо, министр покачал гозены были из опасного дома, около которого соберутся завтра бомбометатели, его жена и двое детей.Пока горели огни в чужом дворце и приветливые знакомые лица кланялись, улыбались и негодовали, сановник испытывал чувство приятной возбужденноУ него было что-то с почками, и при каждом сильходить на покойника, окружал себя шумом звенящих пружин, шелестящего одеяла; и чтобы показать, что он совершенно жив, ни капельки не умер и далек от смерти, как всякий другой человек, — громко и отры— Молодцы! Молодцы! Молодцы!Это он хвалил сыщиков, полицию и солдат, всех тех, кто охраняет его жизнь и так своевременно, так ловко предупредили убийство. Но шевелясь, но хваля, но ус— В час дня, ваше превосходительство! — звучала сказанная фраза, переливалась на все голоса: то ве— В час дня, ваше превосходительство.И этот завтрашний «час дня», который еще так нествовало никаких других часов, а он только один, на— Ну? Чего тебе надо? — сквозь зубы сердито спроОрали граммофоны:— В час дня, ваше превосходительство! — и черный столб ухмылялся и кланялся.Скрипнув зубами, министр приподнялся на постели и сел, опершись лицом на ладони, — положительно он не мог заснуть в эту отвратительную ночь.И с ужасающей яркостью, зажимая лицо пухлыми надушенными ладонями, он представил себе, как завтра утром он вставал бы, ничего не зная, потом пил бы кофе, ничего не зная, потом одевался бы в прихо— Ого! — вдруг громко сказал он и медленно отвел от лица ладони.И, глядя в темноту, далеко перед собою, остановивялом говорила о каком-то не совсем еще прошедшем ужасе.В ночном белье, с взлохматившейся от беспокойТак вот в чем дело! Так вот почему он так струсил и так взволновался! Так вот почему она стоит в углу, и не уходит, и не может уйти!— Дураки! — сказал он презрительно и веско.— Дураки! — повторил он громче и слегка повер«Ну конечно, — думал он глубоко, внезапно окрепшею и плавною мыслью, — ведь это теперь, когда мне рассказали, я знаю и мне страшно, а ведь тогда бы я ничего не знал и спокойно пил бы кофе. Ну а потом, конечно, эта смерть — но разве я так боюсь смерти? Вот у меня болят почки, и умру же я когда-нибудь, а мне не страшно, потому что ничего не знаю. А эти дураки сказали: в час дня, ваше превосходительство. И думали, дураки, что я буду радоваться, а вместо того она стала в углу и не уходит. Не уходит, потому что это моя мысль.И не смерть страшна, а знание ее; и было бы совсем невозможно жить, если бы человек мог вполне точно и определенно знать день и час, когда умрет. А эти дураки предупреждают: «В час дня, ваше превосходительство».Стало так легко и приятно, словно кто-то сказал ему, что он совсем бессмертен и не умрет никогда. И снова, чувствуя себя сильным и умным среди этого стада ду«В час дня, ваше превосходительство», — сказали ему эти любезные ослы, и, хотя сказали только по— Нет, не в час дня, ваше превосходительство, а не— Ничего, — ответила тишина. — Ничего.— Нет, ты говоришь что-то.— Ничего, пустяки. Я говорю: завтра, в час дня.И с внезапной острой тоскою в сердце он понял, что не будет ему ни сна, ни покоя, ни радости, пока не пройУже не завтрашних убийц боялся он — огни исИ страшною казалась короткая, толстая шея, и неИ вдруг в темноте, среди пыли и паутины, где-то под потолком ожил электрический звонок. Маленьнепрерывном ужасе и звоне. Это звонил из своей комЗабегали люди. Там и здесь, в люстрах и по стене, вспыхнули отдельные лампочки — их мало было для света, но достаточно для того, чтобы появились тени. Всюду появились они: встали в углах, протянулись по потолку; трепетно цепляясь за каждое возвышение, прилегли к стенам; и трудно было понять, где находиЧто-то громко говорил густой дрожащий голос. Потом требовали доктора по телефону: сановнику было дурно. Вызвали и жену его превосходительства.2. К смертной казни через повешениеВышло так, как загадала полиция. Четверых терроНа суде все пятеро были спокойны, но очень севраждебного взгляда. Иногда отказывались отвечать на вопросы, иногда отвечали — коротко, просто и точно, словно не судьям, а статистикам отвечали они для заПервым от судей помещался один из назвавших себя — Сергей Головин, сын отставного полковника, сам бывший офицер. Это был совсем еще молодой, беЭто происходило в конце зимы, когда среди снежярче, все беспредельнее. И то, что оно не открывалось все сразу, а целомудренно таилось в дымке прозрачТуда же, в небо, смотрела молодая бледная девушка, неизвестная, по прозвищу Муся. Она была моложе Гогрязной казенной зале этот голубой кусочек неба был самым красивым, самым чистым и правдивым — ниСергея Головина судьи жалели, ее же ненавидели.Также не шевелясь, в несколько чопорной позе, слоСледующий за ним, Василий Каширин, весь состоял из одного сплошного, невыносимого ужаса смерти и такого же отчаянного желания сдержать этот ужас и не показать его судьям. С самого утра, как только повели их на суд, он начал задыхаться от учащенного биения сердца; на лбу все время капельками выступал пот, так же потны и холодны были руки, и липла к телу, свяестественным усилием воли он заставлял пальцы свои не дрожать, голос быть твердым и отчетливым, глаза спокойными. Вокруг себя он ничего не видел, голоса приносились к нему как из тумана, и в этот же туман посылал он свои отчаянные усилия — отвечать твердо, отвечать громко. Но, ответив, он тотчас забывал как и вопрос, так и ответ свой, и снова молчаливо и страшно боролся. И так явственно выступала в нем смерть, что судьи избегали смотреть на него, и трудно было опреде— Ничего.Самое страшное было для него, когда являлось вдруг нестерпимое желание кричать — без слов, животным отчаянным криком. Тогда он тихо прикасался к Вер— Ничего, Вася. Скоро кончится.И, всех обнимая материнским заботливым оком, изНа Васю она не могла смотреть от тоски и только тихонько ломала свои пухлые пальцы; на Мусю и Вер«Милый, на небо смотрит. Посмотри, посмотри, гоэто, боже мой, боже мой... Что же мне с ним делать? СкаИ, как тихий пруд на заре, отражающий каждое беСуд кончился часов в восемь, когда уже стемнело. Постепенно гасло перед глазами Муси и Сергея ГолоПосле приговора, простившись с защитниками во фраках и избегая их беспомощно растерянных, жалоб— Ничего, Вася. Кончится все скоро, — сказал Вернер.— Да я, брат, ничего, — громко, спокойно и даже как будто весело ответил Каширин.И действительно, лицо его слегка порозовело и уже не казалось лицом разлагающегося трупа.— Чтобы черт их побрал, ведь повесили-таки, — наивно обругался Головин.